Русский дневник - Джон Стейнбек

Через час мы снова поинтересовались, когда будет наш самолет, и тут выяснилось, что улетевший самолет как раз и был нашим.

Как обычно, до аэропорта пришлось добираться в предрассветной темноте. Наши хозяева приехали за нами в большой машине. Они выглядели немного позеленевшими, да и мы были не лучше. Ночная вечеринка высосала из нас остатки энергии, а она в конце визита очень пригодилась бы. Итак, в предрассветный час мы приехали в аэропорт с нашим багажом, фотоаппаратами и пленками и, как обычно, пошли в ресторан и стали пить чай с большими бисквитами. На другом конце летного поля пáрами поднимались русские истребители, отправлявшиеся на патрулирование.

Уставший господин Хмарский стал несколько невнимательным. На нашей стороне поля стоял большой транспортный самолет – это снова был C-47. Самолет разогрел двигатели, в него потянулись люди. Мы спросили, не наш ли это самолет, и нам ответили, что не наш. Самолет взлетел. Через час мы снова поинтересовались, когда будет наш самолет, и тут выяснилось, что улетевший самолет как раз и был нашим. Кремлевский гремлин снова вышел на работу. Мы слегка огорчились – почему никто не сказал нам, что нужно садиться в тот самолет? Возмутился даже Хмарский, у которого произошел долгий и бурный разговор с комендантом аэропорта. В этой беседе использовалось множество энергичных жестов и слов русского языка, которые мы не можем произнести из-за обилия в них согласных. В общем, это звучало как обмен бросками ручных гранат. Господин Хмарский пригрозил сообщить об инциденте «куда следует», и комендант загрустил. Но потом его лицо вдруг просветлело, и он сказал:

– Полетите на специальном самолете. Сейчас он будет готов.

На нас это высказывание произвело сильное впечатление, потому что никогда в жизни мы не летали на специальном самолете и скорее могли представить себе, что сейчас прямо здесь растянемся на полу и уснем. Самолет должен был вылететь через час, который уйдет на его подготовку. Мы вернулись в ресторан и взяли еще чая и бисквитов.

Через час мы снова спросили о самолете. Как оказалось, что-то случилось с двигателем. Совсем немного работы – и максимум через тридцать пять минут мы будем сидеть в своем «специальном самолете».

Наши хозяева тем временем совсем потеряли присутствие духа и засыпáли на ходу. Мы попытались отправить их обратно в Тбилиси, поспать, но они очень вежливо сказали, что никуда не поедут, пока мы не вылетим в Москву. Прошло еще два стакана чая и сорок пять минут, и мы снова спросили, как там наш самолет. Оказалось, что сейчас на пути в Москву находится турецкая правительственная делегация, которая примет участие в праздновании восьмисотлетия Москвы. Если мы не возражаем, то они хотели бы полететь вместе с нами нашим «специальным самолетом». Мы не испытывали большой симпатии к турецкому правительству, но, когда вопрос был поставлен перед нами таким образом, не смогли отказать представителям суверенного государства в праве долететь до Москвы на нашем маленьком «специальном самолете». Мы были очень горды собой, что предоставили туркам такую возможность.

– Ладно, пусть они садятся в самолет и летят с нами, – согласились мы.

Была только одна маленькая проблемка – турки еще не приехали сюда, они пока находились в Тбилиси и должны были прибыть в течение получаса.

Уровень чая в наших организмах достиг горла. Мы вернулись мы в ресторан, выпили еще по стакану, и полился чай из наших уст.

Мы вернулись в ресторан, взяли еще два стакана чая и крупные бисквиты. Взошло солнце, воздух раскалился, взлетали и садились патрульные самолеты. Мы почувствовали у себя в глазах песок, что, как известно, свидетельствует о полном переутомлении. Через час мы снова подошли к коменданту, и даже господин Хмарский был к этому времени весьма возбужден. Где же турки, где?!

Оказалось, что их поезд еще не прибыл в Тбилиси. Он задержался где-то в пути, и так как им было обещано лететь с нами, комендант подумал, что было бы не очень хорошо оставлять турецкую делегацию здесь без самолета. Не сможем ли мы подождать еще полчаса?

Уровень чая в наших организмах достиг горла. Мы вернулись мы в ресторан, выпили еще по стакану, и полился чай из наших уст. Хмарский опустил голову на руки, а я напомнил ему о нашем определении гремлинов и о его ответе, что, дескать, «в Советском Союзе в призраков не верят».

Я сказал ему:

– Ну что, господин Хмарский, теперь-то вы верите в привидения?

Он поднял на меня усталые глаза, а потом вдруг ударил кулаком по столу и с криком кинулся к коменданту.

Наши хозяева из Тбилиси сидели на корточках под деревом в саду аэропорта и крепко спали. Но нам было не до сна, потому что наш самолет должен был вылететь через тридцать пять минут.

Через два с половиной часа прибыл багаж турок – грузовик с двадцатью толстыми чемоданами. Но не сами турки. И тогда выяснилось, что после того, как турки всю ночь ехали на поезде, они почувствовали себя немного уставшими, немного утомившимися они себя почувствовали, и заехали в гостиницу, чтобы принять ванну, съесть легкий завтрак и немного отдохнуть. Коменданту было очень жаль, но тут уже речь зашла о международных отношениях, и если бы мы не возражали и позволили туркам полететь на нашем самолете, то мы бы сделали его самым счастливым человеком на свете, а заодно, между прочим, сохранили бы ему должность и репутацию.

…Теперь мы точно знали, сколько может вынести человек, ибо уже достигли этого порога.

Мы снова оказались великодушны. Вот только обнаружили мы при этом одну научную истину: теперь мы точно знали, сколько может вынести человек, ибо уже достигли этого порога.

Турки прибыли в двенадцать часов тридцать минут. Это были толстые турки – четверо мужчин и две женщины. Мы не поняли, зачем они взяли с собой двадцать больших чемоданов максимум на две недели пребывания. Может быть, они везут с собой складные гаремы? Турки вразвалочку прошли через аэропорт, скрылись в самолете и уже стали закрывать за собой дверь, когда к самолету подбежали мы. У двери возникла небольшая перепалка, но в конце концов турки впустили нас внутрь. И оказалось, что это вообще был не наш «специальный самолет», это был самолет турок. И не мы позволили им лететь с нами, а они согласились лететь с нами, хотя и с большой неохотой. Не хотелось напоминать им, что это мы как американские налогоплательщики снабжаем их долларами, чтобы сохранить демократию в их великой державе. Все, чего мы хотели, – это сесть на этот самолет и убраться наконец к чертям собачьим из этого Тбилиси. Господин Хмарский к этому моменту чуть не плакал и грозил кулаком всему, что двигалось. У него созрел план написать об этом инциденте во все московские газеты.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});