Двойной контакт - Джеймс Уайт

– Пожалуйста… говори… медленно… и… внятно.

Паук явно сообразил, о чем речь, и хотя Мэрчисон не показалось, что слово было произнесено намного более медленно, она все же ухитрилась различить в нем отдельные слоги.

Она попробовала произнести слово, но закашлялась. Вдохнув поглубже, она предприняла новую попытку:

– Крититкукик, – повторила она.

– Крититкукик, – согласился паук.

Порадовавшись первому успеху, но не желая останавливаться на достигнутом и решив не заострять внимания на обучении паука правильному произношению слов своего языка, Мэрчисон опустилась на колени на сложенную на полу сетку, хорошенько подумала и снова принялась рисовать.

Она сочла, что пока рано рисовать два кружочка и обозначать ими две планеты, хотя, будучи моряком, ее собеседник-паук наверняка ориентировался по звездам в плаваниях между многочисленными островами и запросто мог быть знаком с тем фактом, что планеты – круглые. Отказавшись от этой идеи, Мэрчисон нарисовала прямую линию поперек листа – это был горизонт. Над горизонтом она изобразила маленький кружочек, от него в разные стороны провела волнистые линии – так она обозначила солнце. К солнцу и горизонту она добавила очертания острова. Остров она окружила маленькими вытянутыми серпиками – волнами, а по одну сторону от острова нарисовала три приземистых купола – паучьи корабли. Над ними, пренебрегая законами перспективы, она нарисовала парящий планер, после чего принялась поочередно указывать на элементы рисунка.

– Небо, – сказала она. – Солнце. Море. Остров. Корабль. Планер.

Паук отвечал соответствующими звукосочетаниями, и некоторые из них Мэрчисон даже удалось воспроизвести без того, чтобы паук ее поправил. Однако почему-то этот словообмен разволновал паука. Он принялся ходить по кругу около Мэрчисон.

Неожиданно Он наклонился, протянул лапу и взял из ее пальцев кисточку, после чего начал вносить добавления в ее рисунок. Он изобразил три маленьких прямоугольника, которыми, судя по всему, пытался обозначить постройки медпункта на другом берегу острова. Затем он перевернул кисточку и ее сухим кончиком несколько раз ткнул в нарисованные прямоугольники.

Мэрчисон вряд ли могла сообщить пауку какие-то секретные сведения, о которых он бы уже не знал за счет данных воздушной разведки. Пауки были бы законченными тупицами, если бы не понимали, что Мэрчисон была одним из тех существ, что прибыли на планету вместе с медпунктом. Поэтому патофизиолог взяла чистый лист и изобразила на нем медпункт более подробно. Она нарисовала постройки так, что осталось место для того, чтобы обозначить песчаный берег, спускавшийся к морю, а на берегу она символически изобразила четыре фигурки – себя, длинный цилиндрик со множеством коротких лапок – Найдрад, лаконичный конус, которым являлся Данальта, не принимая других обличий, и Приликлу. Внешне эмпат выглядел очень похожим на крититкукика, только у него было две пары крыльев, и нарисовала его Мэрчисон так, что он находился над поверхностью суши.

Паук несколько секунд не шевелился – то ли от удивления, то ли потому, что ожидал, пока высохнут чернила. Затем он указал кисточкой сначала на живую Мэрчисон, а потом – на ее изображение на рисунке. Он потыкал кисточкой по очереди во все изображения и закончил тем, что указал на изображение медпункта. Затем он начал сначала, но всякий раз, указывая на одну из фигурок, затем тыкал в изображение медпункта. В конце концов он несколько раз потыкал концом кисточки в изображение медпункта. Затем он посмотрел на Мэрчисон и издал вопросительный стрекот.

Она догадалась, что означал его вопрос: он понял, что все они – из медпункта, но откуда взялся сам медпункт?

Одно из самых главных правил при осуществлении процедуры первого контакта с существами, являвшимися представителями низкоразвитых цивилизации, состояло в том, чтобы не унизить их за счет демонстрации высоких технических достижений. Ее собеседник, как теперь понимала Мэрчисон, был бравым морским капитаном. От того, кто посвятил себя такому занятию, требовались отвага, сообразительность и бесконечная приспособляемость при странствиях по воде, которая для его сородичей представляла собой постоянную и, вероятно, смертельную опасность. Мэрчисон решила, что такому морскому волку нечего бояться какого-то там комплекса неполноценности, даже если этот самый комплекс подкрадется к нему и цапнет за волосатую задницу. На этот раз она взяла с полки сосуд с водой и чистый лист.

Линию горизонта она провела внизу, нарисовала остров, три корабля и медпункт. Затем она набрала немножко воды в сложенную «ковшиком» ладонь, капнула в воду чернил, чтобы вода стала более темной, после чего добилась более темного оттенка неба, надеясь, что паук поймет, что она старается изобразить ночь. Как только чернила подсохли, Мэрчисон вместо солнца нарисовала на небе несколько маленьких точек и точек побольше, расставив их как попало. Моряк должен был понять, что это такое.

– Звезды, – сообщила она, указав на точки кончиком кисточки.

– Прекет, – отозвался паук.

Она указала на один из куполообразных кораблей и старательно произнесла то слово, которым называл корабли паук:

– Крисит.

Затем она нарисовала еще один корабль, поместив его на ночном небе, указала на него, на себя, на медпункт.

– Прекет крисит, – сказала она.

Реакция собеседника не заставила себя ждать. Он попятился, но какие чувства им овладели – удивление, волнение, страх или какие-то иные эмоции, этого Мэрчисон понять не могла, потому что паук затараторил на такой немыслимой скорости, что она не в состоянии была понять ни одного слова, хотя некоторые из них ей были уже знакомы. Произнеся взволнованную тираду, паук рискнул приблизиться, взял из рук Мэрчисон рисунок, да так резко, что оборвал краешек листа. Он стал нервно тыкать клешней в изображения трех кораблей и острова, потом – в изображения медпункта и звездолета. На звездолет он указал с такой страстью, что в итоге лист не выдержал и порвался на две половинки.

Он явно пытался втолковать своей собеседнице, что три корабля и весь остров целиком принадлежат паукам и что он желает, чтобы чужаки убирались прочь. При том, что пауки были теми, кем они и были – вооруженными рыбаками, обладавшими средствами для дальней разведки, они запросто могли питаться не только океанической рыбой, но и себе подобными. Незваный звездолет, который, по их мнению, мог быть управляем такими же морскими пиратами, как они сами, уже успел поставить на их острове базу. Пауки могли счесть такое деяние угрозой, которую следовало ликвидировать, захватить или разрушить.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});