Война после войны. Пропавшие без вести - Юрий Валин

Куда опять вляпалась? Оно нам надо?

Отступать было поздно. Мастер раскрыл шкатулку с крошечными баночками, выжидающе посмотрел. Катрин вытянула обнаженную руку по крышке стола. Коротышка внимательно обозрел загорелую конечность. Пальцы-сучки мимолетно коснулись пулевого шрама, поскребли ногтем. Вопросов опять не последовало. Мастер замер. Пленка на глазах стала толще, окончательно затянула тлеющие угли в глубине черепа. Катрин не ко времени вспомнилась снулая речная рыба. Коротышка не шевелился. Катрин тоже не двигалась, гадая, не задремал ли безносый хозяин мастерской.

Заныло непонятно отчего сердце…

…Прикосновение тонкой кисточки напугало непомерно. Катрин заставила себя усидеть на месте. Кисточки менялись, почти неощутимо порхая по коже вокруг шрама. Мастер не останавливался ни на миг. Летали сухощавые лапки, пощелкивали, как крошечные кастаньеты, баночки с краской. Вспыхнул масляный светильник, без перерыва появлялись новые иглы и кисточки…

Боли Катрин не чувствовала. Девушка знала, что на незаконченную работу лучше не смотреть. Предупреждали. Рука и плечо словно онемели. Катрин разглядывала беспорядочные наслоения развешанных в простенке картин. Кажется, портреты. Рассмотреть физиономии было невозможно. Темные силуэты – то ли кто-то из семейства собачьих в парадных кирасах, то ли какие-то дальние воинственные родственники хозяина.

…Должно быть, прошло два или три часа. Катрин все время клонило в странную дрему. В сто первый раз поменяв иглу, мастер что-то подправил и принялся смазывать кожу клиентки какой-то жирной, пахнущей воском мазью. Катрин постаралась разлепить смыкающиеся ресницы. Кажется, все.

Нет, не все. Появилась женщина с тазиком и полотенцем на плече. Безмолвно принялась обтирать грудь девушки. Вода была теплой, должно быть принесенной со двора. За тесным квадратом окна ярко желтело полуденное солнце. Где-то лениво и нескончаемо лаяла одинокая собака…

В мастерскую проскользнула вторая женщина. Катрин изумленно заморгала: была уверена, что в доме только одна тетка – та, что встретила гостью. И какая же из них встретила? Экие они одинаковые.

Катрин совершенно не была уверена, что нужно продолжать экзекуцию. Вторая часть обещанного Несс сюрприза казалась еще сомнительнее. Одно дело скрыть шрам, другое – мазаться неизвестно каким снадобьем. Оно, может, и «сохранит юность», но… От горшочка пахло мускусом, подгоревшей патокой и старым топленым жиром. Захотелось отодвинуться подальше. Катрин все-таки решила рискнуть и невольно дернулась, когда кисточка из птичьего пера и пуха в первый раз прошлась по груди. За невесомыми прикосновениями потянулся ощутимый холодок. Перехватило дыхание. Катрин тщетно хватала ртом воздух. Кисточка живо порхала по коже. В какой-то момент стало почти невыносимо терпеть. Девушку словно втягивал в себя огромный ледяной айсберг. Но все кончилось в один момент. Можно было спокойно вздохнуть. Вокруг вновь была душноватая тесная мастерская. Женщина унесла страшный горшочек. Катрин против воли потрогала грудь. В целом грудь была вполне нормальная – теплая, не очень ровно загоревшая. Только глубоко под кожей осталось воспоминание о ледяной стуже.

Пора собираться и убираться. Катрин перекинула на грудь кулон, взяла рубашку. Оставшаяся женщина (первая или вторая?) показала на зеркало на стене. Ага, можно посмотреть. Катрин подошла, повернулась к мутному металлическому отражению левым плечом. Шрама от пули не было. Татуировка полностью поглотила некрасивую африканскую отметину. Кожа покраснела и вспухла, но вписанная в круглый «медальон» звезда виднелась неестественно четко. Сложная, вроде бы и пятиконечная, и многолучевая, похожая и на колкий кристалл, и на «розу ветров» одновременно. Внутренний, вписанный уже в звезду немыслимо тонкий рисунок завораживал своей сложностью. Узор почти отталкивал и пугал безумным переплетением линий, теней и цветов. И одновременно завораживал неразрешимой загадкой. Катрин рассмотрела силуэт замка на холме, иву на берегу, пасущихся коней, лесную опушку, зубцы королевской короны, заклепки глефы… Там были и змеиные зрачки, и улыбка острых клыков, и мост с расщепленными обгоревшими перилами, и следы на песке, и дым костра на поляне, и резные столбы опор широкого ложа… Холмы и пустоши, пещерная тьма, серебро рыбы, мелькнувшей в глубине, и зреющая гроздь черемухи… И глаза, те глаза, отчего-то так напоминающие позднюю-позднюю вишню… они плыли сквозь бесконечную вязь штрихов…

Катрин пошатнулась, и женщина с готовностью поддержала ее под локоть.

…Так не бывает. Катрин пила, зубы ощутимо звякали о щербатый край глиняной чашки. Ладно, ладно, потом разберешься, наверняка просто показалось.

Катрин положила на край стола шесть монет. Карлик, не глядя, фыркнул. Он возился с пучком использованных игл. Женщина оставила на столе две монеты, остальные придвинула девушке. Катрин не спорила, хозяевам лучше знать, сколько стоит чудо.

На улице по-прежнему палило солнце. К псу присоединился сотоварищ из соседнего квартала, и теперь глорские «дворяне» дуэтом облаивали синее, кажется, навсегда лишившееся облаков небо. Лучший сезон для продолжительных путешествий…

* * *

– Мы решили, – Энгус тяжело вздохнул, – с тобой пойдет Ква. Если нам суждено расстаться, то порт для этого самое место. Я узнавал, – снеккар совсем маленький, лошадей точно не возьмет. Да и обузой мы будем на море. Прости.

– Перестань, – Катрин поморщилась. – Что за церемонии такие? Вас в море пускать никак нельзя, я сразу сказала. Понравится вам плавать, что тогда с «Двумя лапами» станется? Отправляйтесь заниматься делом, мне куда спокойней будет. Гая?

– Я тоже поеду на север, если госпожа дозволит. Блоод и Энгус говорят, что мне найдется дело в Медвежьей долине. Я буду стараться…

– Главное – постарайся добраться до земель Ворона живой. Очень вас всех прошу. Остальное само устроится. Если, конечно, не будешь строить глазки Даллапу. Супруга у него ох и сурова. Не пугайся, вы поладите. Ква?

Под взором хозяйки одноглазый парень пожал плечами и поправил арсенал за поясом.

– Уверен? – поинтересовалась Катрин. – С остальными на север не хочешь?

– Посмотреть на север, конечно, интересно. Только что я в «Двух лапах» делать буду? Воровать там не у кого. Ворон пугать? Там есть вороны?

– Сам ты ворона, – сердито буркнул Энгус. – Проводишь леди Катрин и возвращайся. Мы здесь подождем. А лучше вместе возвращайтесь. Ведь может так быть?

– Все может быть, – согласилась Катрин. – Только мне очень нужно дальше идти. Ну, а Ква человек вольный. Что захочет, то и сделает.

– А как же, – парень потрогал дырявую щеку. – Отпугну от леди чешуйчатых аквалангистов и поразмыслю, чем еще интересным мне заняться. Энгус о вег-дич рассказывал, о его жире ценнейшем. Хотелось бы глянуть на ту животину. Так что ждите в гости, если приглашать не раздумаете. Вот только не знаю когда.

– До вег-дичей пока доберешься, много чего насмотришься, – заметил умудренный опытом Энгус. – Ты уж лучше с нами. Мы шесть дней ждать будем.

– Пока ждать нечего, – сказала Катрин. На молчащую Блоод она смотреть не могла. – Мы все добрались до цели, что просто удивительно и восхитительно. Не будем сейчас превращаться в сопливых гимназисток. Немного джина, и хорошенько отдохнем…

* * *

– Я точно смогу? – прошептала Катрин, переваливаясь через подоконник. – Здесь чертовски высоко.

– Не чертовски, – прошуршала Блоод, подхватывая подругу за шиворот.

Катрин поползла по стене вниз. Позади осталась комната, мигающий огонек свечи и мирно посапывающая Гая. Джина оказалось многовато для всех. Кроме Катрин и Блоод. Одну алкоголь сегодня не брал, на другую изводить хороший напиток вообще было бесполезно. Зато на прогулку под луной потянуло обеих.

Катрин спрыгнула. Земля оказалась слишком твердой, возможно, из-за излишка джина. Блоод была уже рядом, босая, в одной рубашке, гладкие бедра неярко светились в темноте.

– Идем?

– Идем…

Когда Блоод успела так узнать город? Катрин проскальзывала за подругой в щели старых стен, ухватившись за когтистую узкую ладошку, перелетала через заборы. Низкие и высокие крыши, ломкая старая черепица и растрескавшаяся глина кровель чередовались под ногами. Мелькали звезды в бархатном небе, плескалась на ветру листва персиков и инжиров. Катрин успевала уворачиваться от жердей навесов, перепрыгивать через скамейки и связки хвороста, нырять под занавеси плюща… В некоторых дворах успевали взрыкивать перепуганные сонные собаки. Но оставалась ночная тишина, парили меж ветвей садов лунные тени и дымок остывающих очагов. Кажется, никогда Катрин не бежала с такой легкостью и бездумьем. Оружие и цель – вовсе ненужные вещи. Ее вела Блоод, сестра темноты. И южная ночь принимала подруг как своих…