Изгнанница. Клятва рыцаря - Рикарда Джордан

Герлин едва не рассмеялась, однако в то же время ее бросало то в жар, то в холод: называть Бога «Вечный» было еврейской традицией! К счастью, обе женщины об этом не знали. Похоже, Марта вообще не слушала, что он говорит, а Мария сконфуженно смотрела на своего спасителя.

Между тем девушка взяла себя в руки. Она повернула к Аврааму свое красивое лицо.

– Я от всего сердца благодарна вам, господин Константин! – глухим голосом произнесла она. – И я… я могу объяснить… почему… – Мария замялась. Ее присутствию в саду было только одно объяснение. Теперь ей никого не удастся обмануть.

Авраам покачал головой:

– Вы не должны ничего объяснять, Мария. Несомненно, у вас на то были самые что ни на есть важные причины. Возможно, господин Мартинус обессилел во время молитвы в саду?

Марта фыркнула.

– И вы натолкнулись на него по дороге в уборную? – продолжал Авраам.

Герлин в который раз была поражена его находчивостью.

Мария залилась краской.

– Ну… что-то вроде того, – прошептала она.

Авраам поднял руки, словно сдаваясь.

– Так вот в чем дело! Да от этого господина можно ждать чего угодно! Но мне следует идти, госпожа Линдис… госпожа Марта… Мария… – Последнее имя Авраам произнес хриплым голосом. – До завтра.

С этими словами он снова закутался в плащ и, сначала выглянув за дверь, вышел наружу. Аврааму следовало быть осторожным: вскоре монахи будут возвращаться. Однако, возможно, он встретит процессию еще у памятного камня, установленного в честь Бернарда Клервосского. Тогда ему не придется объяснять свое внезапное исчезновение…

Глава 7

– Это было неимоверное безрассудство! – неистовствовал Соломон из Кронаха, сидя на козлах крытой повозки.

Наконец-то они снова отправились в путь, и Авраам и Герлин поведали ему о происшествии в монастырском саду. Ночью Авраам и магистр вместе вернулись в сакристию, однако Соломон, разумеется, не поверил объяснению племянника, что тот присоединился к процессии монахов, как и господин Мартинус, из религиозных побуждений. Теперь, когда они остались наедине, он прямо заявил Аврааму, что его ночные похождения наверняка были связаны с Марией. Авраам не мог этого отрицать.

– Я не понимаю, племянник! – бранился Соломон. – Ты рискуешь всем ради этой маленькой потаскухи! Во имя Вечного, Авраам…

– Во имя всего святого, Константин, – поправила его Герлин.

Соломон бросил на нее свирепый взгляд.

– Это путешествие организовал господин Мартинус, – не унимался он. – Он оплачивает услуги рыцарей, он определяет, кто едет с ним. Если завтра он выгонит нас, мы окажемся предоставлены сами себе. И на этот раз без поддержки общины.

– Разве это было бы катастрофой? – спросила Герлин.

В это утро Бертольд из Бингена снова последовал за ней, когда она переносила свой узел из кладовой в повозку. Герлин терпеть не могла его похотливые взгляды. В конце концов он попросил у Соломона средство для лошади, которая растянула сухожилия. Соломон любезно вручил ему мазь, причем рыцарь снова задавал каверзные вопросы. На этот раз он удивлялся тому, что мастер Фридерикус использует не общепринятые методы и средства, и назвал его странным цирюльником. Соломон отговорился тем, что он когда-то путешествовал в свите кайзера в Святую землю и при этом получил обширные медицинские познания, в отличие от большинства цирюльников. Однако Герлин это не успокоило. Она была бы рада как можно скорее покинуть общество магистра Мартинуса и его недоверчивых рыцарей.

Соломон покачал головой:

– Это невозможно, Линдис! Нам еще нужно преодолеть долгий путь. Леса, горы… На нас тут же нападут грабители. У нас, разумеется, почти нечего красть, однако ты красивая женщина. Авраама налетчики убьют… и Леопольда, и меня, а тебя захватят в качестве трофея. И даже если нам удастся этого избежать, как только мы окажемся во французских землях, мы натолкнемся на военные лагеря и воинов. Король Филипп собирает войско, чтобы выступить против Ричарда Львиное Сердце. Последний отрезок пути, возможно, будет проходить через места военных действий. Без защиты рыцарей мы пропадем. Пойми же это наконец!

Герлин смиренно кивнула и промолчала. Она не могла дождаться конца путешествия, хотя и страшилась его. Что ожидает ее в Турени? Богатый замок, в котором ее радушно примет приветливый родственник? Или же осажденная крепость, где не рады лишнему рту или же куда не проберешься? Где вообще располагается этот Лош? И останется ли Соломон там с ней и Дитмаром или же она окажется одна среди незнакомой родни? Все, что она до сих пор знала о роде Орнемюнде, не придавало ей уверенности. Что, если этот Линхардт ничем не отличается от Роланда? Иногда Герлин хотелось отказаться от плана доставить Дитмара в Лош. Может, ей лучше остаться с Соломоном? Он и дальше будет выдавать себя за цирюльника, а Герлин и Дитмара за свою семью. Если они будут кочевать из города в город, то наверняка смогут выжить. Однако к такому Соломон, конечно же, не был готов. Ведь он однозначно высказался по поводу совместной жизни евреев и христиан. Герлин запретила себе эти праздные мечтания, и неважно, что он порой ласково смотрел на нее и что она чувствовала себя защищенной, когда он сидел рядом, на козлах повозки.

Путешественники уже оставили позади Висбаден и снова пробирались через густой лес. К сожалению, удача покинула их вместе с хорошей погодой. Ночи стали прохладными и дождливыми – для Марии уроки астрономии закончились. Тем не менее господин Мартинус не отказывался от своего права владеть ею. Герлин не раз видела ночью, как он пробирался в ее палатку. Авраам постоянно одаривал девушку нежными взглядами и подчас обменивался с ней парой фраз, однако ему все же пришлось забыть об ухаживаниях, когда дождило целыми днями. Теперь было не до болтовни. Путники укрывались под навесами повозок, а Мария мужественно ехала верхом на мулице, закутавшись в плащ Авраама. Она неохотно приняла подарок после того, как в первый дождливый день промокла до костей. Авраам получил в ответ ее робкие слова благодарности и был так счастлив, что весь день без устали что-то насвистывал, несмотря на темень, холод и сырость.

Однако и толстый плащ из лодена не мог защитить Марию от сырости, равно как и навесы над повозками не могли уберечь от нее путников. Авраам, который как сын торговца еще с юных лет много путешествовал, переносил непогоду без жалоб. Если у него вырывалось какое-то замечание по этому поводу, он тут же начинал петь дифирамбы торговле реликвиями, которая не предполагала путешествия в дождливую погоду. Ведь где угодно можно было отыскать какую-нибудь безделушку, которую с помощью выдуманных историй и сертификатов можно было выдать за священный талисман. Авраам поведал Герлин, что мысль о таком занятии пришла ему в голову по дороге в Гент, под непрекращающимся дождем.

Герлин больше всего беспокоилась о Дитмаре. Хоть Соломон этого и не признавал, она заметила, что он также присматривает за ребенком. Однако, похоже, сын Герлин не унаследовал болезненность своего отца – малыш редко чихал и всегда пребывал в прекрасном расположении духа. И все же на третий день бесконечного дождя настроение у него испортилось. Через пару недель ему исполнится год, он уже учился ходить и не хотел проводить весь день в громыхающей повозке завернутым в толстые одеяла. Герлин пыталась успокоить его песнями и рассказами, но он был слишком мал для таких развлечений. В конце концов она окончательно отказалась от мысли провести жизнь в странствиях. Герлин не терпелось попасть в крепость, в сухую комнату с камином, где ребенок мог бы поиграть.

В то время как в повозке, где ехали Герлин, Соломон и Авраам, несмотря на подавленное настроение, сохранялась гармония, беспрерывные споры в окружении Мартинуса, похоже, накалили обстановку до предела. Марта весь день жаловалась на погоду, и мастер Мартинус пытался отгородиться от ее ворчаний, с утра налегая на вино. К обеду он уже был изрядно пьян и в ответ на колкости платил Марте той же монетой. Из этих ссор Герлин узнала, что, хоть они и проживали вместе, однако не были женаты. Судя по всему, Марта в юности стала служанкой в доме Мартинуса, и он повел себя с ней так же, как сейчас с Марией. Звезды, однозначно, обладают какой-то притягательной силой, решила Герлин. Впрочем, Марту Мартинус наверняка заманивал нежными словами и сулящими счастье гороскопами, а не научными лекциями, как Марию. Но служанка претерпела все трудности жизни рядом со своим хозяином, они и теперь по-своему любили друг друга – как пожилые супруги.

По крайней мере, Марта наверняка так считала, пока не появилась Мария. Однако сейчас ей ничего другого не оставалось, кроме как жить с Мартинусом. Никто не возьмет в прислуги пожилую женщину, к тому еще и такую ворчливую. Поэтому Марте приходилось терпеть Марию, но молчать она не могла. Леопольд во время этих перебранок словно проглатывал язык. Герлин не могла понять, что его держит в этом обществе. Однажды Авраам натолкнулся на разгадку, подслушав очередную ожесточенную ссору между Мартой и Мартинусом. Пьяный магистр упрекал ее в том, что сын унаследовал ее глупость и безразличие к науке.