Девятый Замок - Хаген Альварсон

— Глупый язычник, — засмеялась Тиримо. — Это всё дурацкие суеверия! Ты поклоняешься ясеневой бочке, изображающей твоего старшего? Боги, какая нелепость. Лучше поклонись мне. Сейчас!

О, Тидрек поклонился. Низко, сладко, безумно. На глазах у идола, что давно уже жаждал крови. Мастер не сумел объяснить, да и не хотел. Он сам плохо понимал, что толкнуло его пойти тогда к Сульду и сделать странный заказ. От матушки он слыхал, что в старые времена ученики так почитали наставников. Теперь не то, теперь главное найти двадцать гульденов вступительного…

* * *

Семь мастеров было у Гельмира Глойнасона. И у каждого была прекрасная мастерская, правильно освещаемая, проветриваемая, с набором редких инструментов. И небольшим числом учеников и подмастерьев. Когда мастер хотел сосредоточиться на работе, он мог выгнать всех (кроме, при нужде, помощников), закрыть двери на замок, — и разразись снаружи хоть камнепад, хоть землетрясение, хоть Рагнарёк — искусный умелец мог спокойно продолжать работу.

"Как жаль, — думал временами Тидрек, — что нельзя так же закрыть своё сердце от всех невзгод, от яда и ржавчины…" Но, конечно, никому о том не говорил. Даже Тиримо…

…В тот день работы не было, заказ Кельхайра вчера был завершён и отослан, и Тидрек слонялся по мастерским, зевая. Заглянул к Фрору на вахту, от нечего делать задымили трубками. Вообще-то устав братства это запрещал, но…

Раздался стук.

У Тидрека упало сердце. Отчего? Подумаешь, очередной заказчик. Но мастер испугался, до дрожи в холодеющих пальцах, и лишь дым скрыл бледность лица.

Опасения подтвердились, когда вышел Гельмир с топориком, обвитым золотой сеточкой.

— Если это Свенди Белый — снеси ему череп! — прорычал он.

Фрор молча перехватил недлинную двойную секиру. Ни панциря, ни шлема не одел. Когда-то Фрор сын Фаина скитался по Кругу Земному в поисках воинской удачи, а потом осел в Хрингхольме, и не снились ему ивы родного Эмблагарда. Что ему снилось — не ведомо никому, но Гельмир не смел учить ратному делу сурового рекке. Тем более, что Фрор не зря получал серебро.

Стук повторился.

— Это не Свенди, — Хальгерд подошёл неслышно, поигрывая резной тростью. — У него духу не хватит сюда заявиться. Прошли уже те времена…

— Отвори, Фрор, — взор Гельмира остекленел.

Засов отошёл, щёлкнул замок.

И понял Тидрек Хильдарсон, что лучше бы это оказался Свенди.

— Мастерская Гельмира Золотая Борода? — женский голос коверкал Скельде.

— Точно. Чем можем услужить? — Фрор невозмутимо поклонился.

— Есть готовые изделия на продажу?

— Кое-что сыщется, — ингмастер вышел к гостье. — Я — Гельмир Глойнасон, также прозванный Златобородым. С кем имею?..

— Аллиэ О'Кирелл. Рада знакомству. Много хорошего говорят о здешних мастерах.

Конечно, она и не глянула в сторону Тидрека. Прошла мимо. Но Тидреку не хватало воздуха от страха.

* * *

Она изменилась. На Боргосе Аллиэ была совсем не такой. Не стало страха и усталости в глазах, исчезла тревога, лицо исполнилось хищной, уверенной красоты. Тяжёлое закрытое платье сменили свободные одежды алого шёлка, и вились пламенем рыжие кудри, отброшенные со лба платиновым венцом. Ныне это была не опустошённая чаша, нет, — это была чаша молодого вина, живого огня, и мерцал в глазах зелёный лёд вызова и насмешки. На шее висел кулон — золотая веточка омелы. Омелы, погубившей бога весны и солнца.

— Хо! — крякнул Фрор. — Золотая Ветвь! Мы им крепко врезали под Тар Бранна, вот уж не думал, что снова кого из них увижу…

После тех слов Тидрек не смог отказать себе в болезненном удовольствии подслушать их разговор. Тем более, что Гельмир не запирался.

— Нечасто в наших краях бывают такие гости, — говорил ингмастер. — Что же привело госпожу в Круглую Гору?

— Что привело? — иней застыл на прекрасных устах. — Привела легенда. Легенда о Свартискёлле. Рассказать?..

Тидрек знал ту легенду. Когда б не знал — не просился бы в работники к Златобородому. Матушка рассказывала эту историю, что случилась в годы юности Гельмира.

* * *

В те времена произошла первая и последняя война между народами Двергар и Верольд. Короли из Южного Хвитасфьёлля возжелали сокровищ своих подгорных соседей. На помощь себе они позвали грэтхенов: тем сподручней было лазать по пещерам. Вышло так, что отряд сольфов-арбалетчиков, шедший на помощь своим, отрезали и вынудили укрыться в башне Манторд. Среди них был и Гельмир, и борода его была куда более скромной, чем ныне.

Гельмир тогда только сделал свой дроттегьёф: большую золотую чашу, изукрашенную выпуклыми образами. Горы, восход и огромные беркуты в вышине. Дверги, с плачем несущие тело короля к ладье. Бородатый герой, что сошёлся в бою с драконом, и секира рассекает пламя. Багровоглазые кобольды из глубин куют железо в огне бездны. Дёргается в путах связанный Фенрир, Великий Волк, и рушатся горы от тех содроганий. Пастухи пасут овец, и сыплет звёздами ночь. На дне же чаши лежал круглый бриллиант. Когда пьёшь из неё — кажется, хитрое око смотрит на тебя. По глупости своей Гельмир взял мешок с чашей вместо мешка с едой, а ошибку заметил поздно.

Манторд осадили грэтхены. Пару раз ходили на штурм, но им мало удачи выпало в этом деле: Лунную Башню сольфы защищали как волкодавы, Гельмир даже подстрелил одного желтого уродца. Но долгой осады могли и не выдержать, припасов было немного, а в башне оказались женщины и дети из долины. Вдобавок, грэтхены умудрились отравить колодец.

Что нашло тогда на Гельмира? Предки или фюльгъи надоумили его на тот поступок — как знать… Когда от жажды пухли языки и горели глаза, когда осаждённые в отчаянии хотели открыть грэтхенам, а иные предлагали пить кровь, юнец-подмастерье набрал полную чашу отравы — и выпил. До дна. Затем разрезал вену на руке и пустил кровь в чашу. Его горло почернело, глаза закатились, пресеклось дыхание. Истечь до смерти ему не дали, перевязали рану, и засмеялись, ибо он указал им путь. Выпить яду и пустить себе кровь! Умереть быстро и почти с наслаждением! В безумной надежде смерти они наполнили кубок… и закричали: вода смешалась с кровью, чернёные тени проступили снаружи на золоте, а бриллиант на дне налился кровавой тьмой. Чаша словно пылала чёрным огнем. Но — вода из неё оказалась не ядовитой, а наоборот — очень вкусной! Трое суток еще продержались защитники Лунной Башни, а потом подкрепление выбило вероломных жадных захватчиков из пещер Белогорья.

Кубок же Гельмира стал зваться Свартискёлле, Чёрная Чаша. Из него впредь пили старейшины Ювелиров да знатные люди на пирах, коль Гельмир им позволял — надобно сказать, довольно редко. Как-то раз попробовали не вернуть — отравились и едва не перемёрли. Чёрный Кубок находился в артели Златобородого, на алтаре Предков.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});