Клятва, данная тьме - Елена Инспирати

заставляет тебя говорить, что ты постараешься быть внимательнее к моей боли из-за хороших поступков? Говоришь это для галочки, потому что светлая?

Он попытался в очередной раз перевести стрелки на меня, я не могла этого допустить. Признать то, что ненависть к нему давно испарилась и на ее место пришла симпатия, самой себе не хотелось, что уж говорить о том, чтобы проявлять инициативу в этом во– просе.

– Вряд ли у меня получится быть внимательной, потому что я продолжу требовать от тебя поведения светлого, при этом сама всеми силами буду отрицать принципы твоего мира. Это эгоистично, но это правда. – Единственное, на что у меня хватило смелости, но даже это признание не было для меня легким. С каждой секундой светлого во мне все меньше и меньше.

– Мы все хотим получить желаемое и при этом ничего не потерять. Мы все в какой-то степени эгоисты.

Он меня выгораживал. Рассуждал о моем желании изменить как о чем-то естественном и правильном.

– Поэтому я переживаю и пытаюсь найти ответы. Перемены все сложнее скрывать: меняюсь я, меняются мои взгляды, мои мысли. И что касается моего «светлого» высокомерия, – на ощупь я нашла руку темного, провела по ней вверх, от запястья к локтю, – ты не осуждаешь. С тобой мне комфортнее, чем с кем-либо другим.

– Но я виноват в том, что происходит с тобой.

– Безусловно. Но разве в самом начале ты мог знать, что все так получится?

Он подошел еще ближе: моя ладонь скользнула к его плечу, а пальцы нашли воротник. Я провела ладонью по мышцам, почувствовала их, запустила опасный механизм, заставивший нас обоих затаить дыхание.

– И все опять усложняется, – прошептал темный.

– Главная сложность в том, чтобы попытаться оставаться прежними для своих миров. Светлые не идут против законов, против системы. Никто не хочет показаться странным и нажить себе проблем, хотя светлый человек должен бороться за правду, скрытую под принципами. Ты открыл мне глаза на многие вещи, это и дар, и проклятие одновременно. Жить, видя, как все вокруг перестало быть идеальным, сложнее, чем кажется.

– Ты должна контролировать то, что говоришь светлым. Делись со мной переживаниями, но дома молчи. Так безопаснее для всех.

– Прекрасно это понимаю.

У меня никогда больше не будет нормальной жизни: я не представляла, как полюблю Дэйва, как создам с ним семью, как буду вечно хранить тайну о темном и о своих грязных мыслях, связанных с ним.

– Моя клятва заключалась в том, чтобы я каждую ночь выходила к тебе, пока на моей ладони есть малейший след от пореза, – я подняла руку с пластырем и показала ее темному. – Скоро у меня свадьба, обстоятельства поменяются. У меня не будет возможности покидать дом ночью.

Не дав мне закончить, темный сказал:

– Я освобождаю тебя от клятвы. В ней больше нет смысла.

Эти слова должны были стать ключом от наручников, освободить меня и помочь двигаться дальше, но я не почувствовала особых перемен. Разве что в подсознании загорелась лампочка и осветила то, что я пыталась спрятать все это время. На самом деле мне не нужна была клятва, чтобы выходить к нему ночью. Я сама этого хотела.

Как то, что должно было убить меня, вдруг стало необходимостью?

– Ты так просто все закончишь? Одной фразой перечеркнешь все и превратишь наше знакомство в нелепую случайность?

Чего я хотела этим добиться? Пусть он вернет клятву, пусть у меня будет причина продолжать сбегать из дома. И в конце концов, останется оправдание, если однажды я испугаюсь и захочу вернуться к началу. Мне нужен был спасательный круг.

– Это не означает, что все кончено. Каждую ночь до твоей свадьбы я буду приходить к тебе, но теперь решение выйти ко мне целиком и полностью за тобой.

Правильнее было бы прекратить наше общение: оно не могло привести к счастливому концу и не могло не оставить после себя неприятный осадок. Но, послав здравый смысл куда подальше, я сказала:

– А я захочу видеться с тобой, поэтому не вздумай прогуливать свидания.

Темного позабавила моя реакция, он тихо рассмеялся и подытожил:

– Теперь мы в одной лодке.

Наш диалог напоминал одну большую недосказанность, но он все равно отвечал на многие вопросы. Ситуация открывалась с другой стороны, мне становилось легче от осознания, что темный хотел видеться со мной без посторонних факторов, лишь по собственному желанию.

– Кто-то идет, – шепотом произнес темный, я напряглась.

Большие ладони легли на мою талию, торопливо и настойчиво начали толкать меня назад так быстро, что я не поспевала в туфлях двигать ногами. В конце концов я оказалась прижата спиной к перилам.

– Ты чего? – выкрикнула я, когда он рывком посадила меня на ограждение.

Пальцы впились в широкие плечи, голова повернулась назад. На какой высоте я находилась? Ограждение балкона узкое и скользкое, единственная опора – крепкая рука, обнимающая за талию.

– Повернись ко мне, – шепотом потребовал темный. – Я тебя не уроню.

Твердость в голосе заставила подчиниться, поэтому я успокоилась и перестала пытаться сползти на пол. Чтобы темному было удобнее, я раздвинула ноги и подпустила его ближе. Платье, и без того до неприличия короткое, окончательно обнажило чувствительную кожу.

Дверь, ведущая на балкон, со скрипом отворилась.

Одна рука все еще держала меня за спину, мягко массировала поясницу, из-за чего я прогибалась, вторая – сжимала талию, спускалась ниже и цепляла пальцами подол. Глаза закрылись, и темного я прижала к себе сильнее неосознанно, каблуками пройдясь по внутренней стороне колен и прошептав одно слово, сорвавшееся с губ:

– Ближе.

Я дрожала от волнения, от незнания, правильно ли я поступаю. Делала все на автомате: подняла руки к его шее, спрятала их под воротником рубашки и скрепила в замок, откинула волосы, обнажая шею, которую тут же опалило его дыханием. Как же это было прекрасно и одновременно мучительно, ведь темный не мог коснуться кожи.

Каждое наше легкое движение навстречу друг к другу срывало крышу, доводило до безумства. Трение в чистом виде. Импульсы, бегущие по всему телу, сбивали дыхание. Еще немного, и томные выдохи могли превратиться в тихие стоны.

– Там скоро Правитель выступает, вы бы притормозили.

Слова звучали где-то в стороне. Темному пришлось остановиться, взять ситуацию под контроль. Он произнес низким голосом, полным разочарования:

– А у нас было так много планов. Спасибо, что предупредил.

Неизвестный, кинув в нашу сторону «понимаю», ушел и закрыл за собой дверь.

– Ты можешь меня отпустить.

Только сейчас я поняла, что ноги мертвой хваткой держали темного и не давали отступить ни