Казаки на «захолустном фронте». Казачьи войска России в условиях Закавказского театра Первой мировой войны, 1914–1918 гг. - Роман Николаевич Евдокимов

самостоятельность нового законного Временного правительства от посягательств, откуда бы они не исходили».

17 (30) мая 1917 г. «товарищеский союз казаков, офицеров, врачей и чиновников» 22-го Кубанского пластунского батальона по поводу самовольного ухода с фронта 6-й Кавказской стрелковой дивизии постановил следующее:

«Отечество в смертельной опасности!

Для спасения его и сознательных свободных граждан нужны экстренные суровые меры для обуздания разнузданных рабов, своим своеволием ведущих Россию к разгрому и играющих в пользу затаившейся реакции…

Мы свергли позорные цепи русского монарха не для того, чтобы надеть еще более позорные оковы германского кайзера».

В обращении к османским солдатам, датируемым 24 мая (6 июня) 1917 г., говорится: «Эй, турки! Полагаете ли вы, что освобожденное нами из-под власти Николая Русское государство погибло? Нет, оно усилилось. Если бы мы также напрягли бы силы, то готовились бы к сепаратному миру с Германией. Русская нация, поняв, что наши министры, подобно вашему Энвер-паше, служат орудием Германии, устранила от государственной деятельности их вместе с самодержавным царем и создала такое правительство, которое будет продолжать с Германией войну до бесконечности… Цель этого правительства — чтобы и другие государства стяжали бы себе свободу… Что же касается мира, то он будет между свободными народами».

В резолюции бригадного комитета Отдельной Кубанской казачьей бригады от 13 (26) июля 1917 г. об отношении к правительственной политики говорится следующее: «Комитет считает, что Временное правительство искренне желает победного конца, искренне хочет довести Россию до Учредительного собрания, и убежден также, что власть, которой мы верим и которая направляла бы дело русского народа по одному руслу, нам непременно нужна. Безвластие же и многовластие уподобит наше дело делу Лебедя, Щуки и Рака в басне Крылова, а потому комитет постановил: выразить Временному правительству свое доверие и обещать ему от Кубанской отдельной казачьей бригады полную поддержку не только на словах, но и в деле»[406].

Даже мятеж Л.Г. Корнилова не поколебал верность казачьих войск Временному правительству, хотя мятежный генерал был уверен в том, что его действия будут активно и повсеместно поддержаны казачеством. Эта уверенность оправдалась лишь частично — казачье офицерство сочувствовало корниловскому выступлению, а в некоторых казачьих формированиях, например 1-м Черноморском полку Кубанского казачьего войска, произошли прокорниловские офицерские демонстрации.

Рядовые же казаки мятежа не поддержали и в целом были настроены против него: во многих казачьих частях — во 2-м Донском казачьем отдельном батальоне, 21-й особой конной сотне Кубанского казачьего войска и др. — устраивались антикорниловские митинги, командованию посылались требования об отстранении от занимаемых должностей сторонников мятежного генерала. Более того, значительная часть фронтового казачества выявила желание подавить Корниловский мятеж любыми методами, вплоть до открытого применения вооруженной силы.

Причиной тому, помимо преданности Временному правительству, оказалось неприятие простыми казаками той жесткой прямой политики, что проводилась Л.Г. Корниловым для укрепления порядка и дисциплины в действующей армии: «…восстановление полевых судов и смертной казни на фронте приветствовалось казачьим офицерством, а рядовыми казаками было встречено с возмущением». Это показали результаты проведенного 30 августа (12 сентября) в Могилеве съезда всех казачьих строевых частей фронта и тыла[407].

Казаки в основной своей массе оставались верны Временному правительству вплоть до конца его существования, даже после Октябрьского переворота, когда 26 октября — 1 ноября (8–14 ноября) А.Ф. Керенский пытался восстановить в столице свою власть. В это время в Киеве шел открывшийся 20 октября (2 ноября) при Совете Союза казачьих войск Всероссийский общеказачий фронтовой съезд. О большевистской победе в столице его делегаты узнали уже 25 октября (7 ноября) и в тот же день объявили войну большевикам и создали Командный комитет в составе 25 человек для общего руководства казачьими войсками России.

26 октября (8 ноября) съезд издал резолюцию: «Однажды заявив о признании коалиционного Временного правительства, казачество держит свое слово твердо и не позволит темным силам играть судьбою России. Только Временное правительство, опирающееся на Временный совет Российской республики, может довести страну до Учредительного собрания. В грозные минуты [для] Отечества съезд призывает все казачьи части к оружию на защиту Родины и свободы. Казачество, готовое, все до одного, сложить свои головы, уверено, что его кровь не прольется безрезультатно и решительными мерами, раз [и] навсегда будет положен конец посягательствам на судьбу Родины и Свободы…»[408]

На борьбу с большевизмом стали призывать казаков и местные казачьи войсковые власти. Так, 27 октября (9 ноября) Терское войсковое правительство опубликовало воззвание следующего содержания: «Ввиду выступления большевиков с попытками низвержения Временного правительства республики Российской… правительство войска Терского, считая такой захват власти преступным и… недопустимым, призывает всех граждан Терского края к… отпору большевистским попыткам и… к оказанию… поддержки Верховному главнокомандующему А.Ф. Керенскому в принятии мер, необходимых для восстановления… государственного порядка».

В тот же день Кубанский войсковой атаман полковник Филимонов в своей телеграмме, обращенной к Терскому войсковому атаману, командиру Туземного «Дикого» корпуса, комитету Союза объединенных горцев и начальникам всех кубанских казачьих дивизий и пластунских бригад, передает: «…Призываем казачество, войска, граждан сохранять верность Временному правительству, всеми силами поддерживать его в борьбе с мятежниками — изменниками, руководимыми агентами Вильгельма»[409].

Однако 2(15) ноября, «во избежание бесполезного пролития крови и создания невозможных для казаков условий существования», комиссар Всероссийского общефронтового казачьего съезда Шанкин, избранный за четыре дня до этого Казачьим комиссаром при Верховном главнокомандующем, призвал все казачьи части не вмешиваться в борьбу с большевистским движением.

Но уже 5(18) ноября Шанкин, а также товарищ комиссара при Верховном главнокомандующем Ларионов и комиссар Совета Союза казачьих войск Герасимов в своей коллективной телеграмме на имя председателя Комитета спасения Родины и революции заявили «от имени фронтового казачества», что «казаки не признают правительства, имеющего в своей среде большевиков и, в случае создания такового правительства, совершенно устранятся от участия в государственной жизни России». При этом личный состав казачьих формирований Кавказского фронта не был извещен о содержании данной телеграммы, так как, во избежание «излишнего обострения и смуты», фронтовой комиссар Донской воспретил ее посылать в войска.

На следующий день комиссар Шанкин отправил генералу Пржевальскому воззвание: «Всероссийское казачество, мятеж, поднятый большевиками, грозит залить страну кровью и уничтожить дорогой ценой добытую свободу. Наша Мать Россия, израненная, больная. Молим вас, братья казаки, спасти ее от предательской руки большевика, занесшего над ее главой нож. Ваши представители в Киеве, как один человек, решили сделать все, чтобы не дать Родине погибнуть. Вы, казаки, не один раз спасали Отечество. Исполним же беспрепятственно и теперь свой долг. Вы не одни. За вами пойдет все, что есть лучшего в России. Ваши жертвы