Большая Охота. Разгром УПА - Георгий Санников

Очередные курьеры принесли Охримовичу добрую весточку — к старым друзьям попала она, сообщили и точное место, где будет ждать его Зоряна. Знал Охримович Зорянин бункер, его боевики в свое время этот бункер строили. Надежный был схрон. Знал Охримович и другие места встреч со своей коханной. Когда прошел у американцев подготовку и готов был к вылету, надеялся сразу же встретиться с Зоряной. И та знала, что увидится скоро со своим нареченным…

Темной майской ночью прыгал первым Охримович, прыгал по давно отработанной и проверенной схеме. Трое опытных подпольщиков-радистов последовали за ним и груз сразу же выбросили. Пилот был бывалым, не раз летал по этому маршруту. Он точно вывел самолет в заданную точку — это был район Майданского леса, недалеко от Дрогобыча. Высота маленькая, 250 метров, рывок и через несколько десятков секунд удар о землю. Охримович, перевернувшись через голову, тут же оттренированным движением вскочил на ноги, первым делом отстегнул тихо щелкнувший карабин, крепивший к заплечным ремням автомат, и снял предохранитель. На всякий случай. Живым он в руки врага теперь не попадет. Кругом звенящая тишина. Самолет уже не слышно. Охримович потер ушибленное колено и начал «восьмеркой» стягивать стропы парашюта, внимательно вслушиваясь в ночь. «Погасил» начавшийся было наполняться воздухом камуфляжный шелк купола парашюта, собрал его пластами и умял руками в извлеченную из нагрудных ремней подвесной системы парашютную сумку. Все. Сердце гулко стучало в груди. Но тревожного чувства не возникало. «Своя земля помогает», — подумалось Охримовичу. Он освободился от подвесной системы, присел у куста на парашютную сумку и стал ждать подхода товарищей. Еще в самолете Охримович мечтал, что через несколько дней он увидит свою Зоряну. Сердце теплом наполнялось. Все это время в Мюнхене, как только попал туда в 1948 году, беспрестанно думал о Зоряне, жил только одной мыслью — во что бы то ни стало вытащить ее сюда, в Германию. Только из-за этого и решился на такой шаг — стать эмиссаром ЗП УГВР. Весной следующего года он решит некоторые организационные вопросы и вместе с группой боевиков, определенных руководством ЗП УГВР для работы в зарубежном центре, отправит Зоряну на Запад через Чехословакию по одному из самых секретных, не расшифрованных ГБ каналов, используемых крайне редко и тщательно оберегаемых. Сам же он пока останется в Крае[127] и продолжит работу. Он был уверен, что свою миссию выполнит успешно.

Вот почти рядом мигнул синеватым лучиком фонарик. Все как условлено: длинный, два коротких. Свои. Мак, Рубан и Осип. Только сейчас снял палец Охримович со спускового крючка автомата. Те уже нашли груз, сброшенный следом за Охримовичем. Два тяжелых больших брезентовых мешка нести за специальные ручки двоим надо, килограммов 60 весом. Как положено по инструкции, разобрали грузовые мешки на четыре упаковки-рюкзака и, сориентировавшись на местности, быстро направились к опушке леса. Шли, как всегда в таких случаях, ходко, шаг в шаг. Роса начала выпадать, следов утром не найдешь. Вот и опушка, короткий отдых. Все молчат. Следует команда — все начинают движение по лесной просеке. Их четверо. Двигаются быстро, умело и почти бесшумно. Еще один короткий привал. В лесу уже светло, можно различить лица друг друга, блестящие от пота. Все тяжело дышат. На сердце спокойно. Надо как можно дальше уйти от места выброски. Если полет самолета был обнаружен, скоро в районе десантирования начнется облава. Кажется, все вокруг спокойно. С первыми лучами солнца группа укрывается в глухой чаще леса. Спят и дежурят по очереди. С наступлением темноты вновь быстрое движение в сторону нужного пункта — в село, где должны быть известные Охримовичу связи, имеющие контакт с подпольем.

Как и договаривались в Мюнхене, Охримович вышел на своих знакомых из числа местной подпольной организации, оставив под их охраной радистов. Сам же попытался с помощью этих подпольщиков найти Зоряну Кубрак и установить контакт с находившимися в том районе членами провода Полтавой и Максимом. Ему удалось и первое и второе.

Местные повстанцы доставили ему Зоряну. Встреча любимых была короткой, но, наверное, самой яркой в их жизни. Только два дня было им отпущено судьбой. Но какие это были дни и ночи! Приютившие Василя и Зоряну добрые люди сами радовались их счастью. Все они успели обговорить. Со всем была она согласна, кроме одного. Уходить одна на Запад без Василя не согласилась, так и заявила:

— Либо с тобой здесь вместе погибнем, либо вдвоем будем счастливы в новой жизни. Если надо будет быть в Крае долго, не один год, я согласна. Но только с тобой. Я еще молодая, успею родить тебе и сына, и дочь. Будут у нас с тобой наши любимые дети — Адриан и Улянка. Я так хочу.

Сколько ни уговаривал ее Василь, стояла на своем Зоряна. Отговорить ее от принятого решения, и он знал это, — невозможно. На том и порешили: он продолжает свою работу. Она не будет ему обузой. Пока, на первых порах. Выполнит он свою работу, будут они снова вместе, но уже навсегда. Договорились, что Зоряна возвращается к своим надежным людям. С ней двое хлопцев, которых он знает. Они будут ждать его сигнала о выходе на встречу. Бункер, где они укроются зимой, ему известен.

Последние часы, последние объятия и жаркие поцелуи, и Зоряна со связными уходит в ночь на свои терены, унося в сердце надежду на скорую встречу со своим единственным…

Торопится Охримович, очень торопится скорее завершить свои дела. Пока вокруг него все спокойно. Радисты коротко и из другого района дали весточку о себе: «Все в порядке». Не понял еще Василь, что не та уже Украина, и люди не те, и подполье так поредело, что найти нужного человека — проблема. Но вывели же его связные на членов провода Полтаву и Максима. Правда, только после предварительной и долгой переписки по организационной линии связи смог попасть Охримович к новому председателю провода ОУН, главнокомандующему УПА и председателю генерального секретариата УГВР Васылю Куку. Ни Полтава, ни Максим, ни сам Кук не могли похвастаться успехами подполья. Все было совсем не так, как представлял Охримович и руководство ЗП УГВР и ЗЧ ОУН в Мюнхене. Руководящих кадров в подполье практически не осталось. Наступление на подполье усиливалось систематически и неуклонно росло. Украинская госбезопасность после небольшого перерыва, связанного со смертью Сталина, а затем арестом и расстрелом Берии, снова активно стала арестовывать пособников, симпатиков, пытаясь вербовать их для захвата или уничтожения действующих подпольщиков. Работать в подполье становилось все тяжелее. Надо было искать новые методы борьбы, выводить людей из-под ударов госбезопасности. Вопросов и дел разных навалилось на Охримовича такое количество и в таком объеме, появилось столько нового и непонятного, что все это заставило мысли о Зоряне и их будущем отойти на задний план.

Радостной и вселяющей уверенность в успехе была встреча с полковником УПА и его тезкой Васылем Куком. Они не виделись несколько лет, и внешний вид Кука расстроил Охримовича. Несмотря на то что он был, как всегда привыкли видеть его окружающие, подтянут и выбрит, глаза Кука, желтизна лица, почти все выпавшие от цинги зубы выдавали в нем тяжелобольного человека. Внутренне он был какой-то весь напряженный, много курил, хотя курить ему было нельзя из-за мучавшей его долгие годы язвы желудка. Охримович сразу же спросил Кука, почему так долго шла переписка, ведь можно было встретиться и раньше. На это Кук ответил, что условия работы стали сложными, госбезопасность применяет все новые и новые методы, подполье несет потери, поэтому любая торопливость исключается. В сложившейся ситуации необходимы, и это должно стать правилом, исключительные осторожность и конспирация.

Охримович ознакомил Кука с обширной почтой, доставленной им из Мюнхена, они детально обсудили положение в подполье здесь, в Крае, и обстановку в зарубежных центрах. Многие дни и часы они говорили, в общем-то, на одну тему, из-за которой и прибыл на Украину посланец центра: кто должен быть основным в определении стратегии и тактики борьбы? Зарубежные центры — ЗЧ ОУН или ЗП УГВР, находящиеся далеко за пределами воюющей Украины и не имеющие в силу этого полного представления о положении дел в Западной Украине, или руководство ОУН в самом Крае, которое организует и ведет на месте эту борьбу? Времени для обсуждения конфликтной ситуации, давно существовавшей в зарубежных центрах ОУН, у Охримовича и Кука было предостаточно. Зиму 1951/52 года они провели вместе, в одном бункере. Но они так и не смогли на своем уровне договориться по вопросу опасного для националистического движения конфликта и намечающегося в связи с этим раскола. Необходимо было более широкое обсуждение с участием других членов провода ОУН и самого Охримовича. В то же время они оба подтвердили полномочия ЗП УГВР, полученные еще в 1944 году, — представлять интересы воюющей Украины. Было ясно одно — конфликт между ЗЧ ОУН и ЗП УГВР и проводом ОУН в Западной Украине крайне нежелателен, так как мешал Сопротивлению…