Николай I Освободитель // Книга 6 - Андрей Николаевич Савинков

белое — то есть серебряное согласно геральдическим нормам — поле было не правильно. Металл на металл накладывать было нельзя, поэтому двуглавый орел съехал в центр на синюю полосу.

Сам герб был разделен на «малый» и «большой». Малый был специально упрощен и лишен всех деталей. Просто стилизованный золотой двуглавый орел в красном поле — чтобы этот знак потом было проще добавлять в случае необходимости в другие места, и все знали, что это — именно российская курица. В общем, говоря языком маркетинга, поработали над узнаваемостью бренда. Большой государственный герб представлял собой того же двуглавого орла в красном щите но уже с наворотами. Его я, если честно, сам и не касался поскольку геральдических тонкостей там было столько, что моя голова их всех запомнить была просто не в состоянии.

— Я, по правде говоря, ваше императорское величество, никогда не думал в таком разрезе, — молодой композитор был явно смущен крамольными речами исходящими из уст самого императора. В былые годы за подобные рассуждения можно было в Сибирь поехать, осваивать безграничные просторы Зауралья, а тут сам монарх… Дивно. —

Что же касается черно-желто-белой гаммы, — мне она тоже всегда нравилась, хоть и имела явно германские корни — то тем же законом устанавливалось принадлежность ее к императорскому дому Романовых. То есть черно-желто-белый флаг тоже обретал официальный статус, и теперь его нужно было вывешивать на мероприятиях, где принимали участие представители дома Романовых. К этому же флагу устанавливался и герб императорского дома в виде черного орла в золотом поле.

Самое смешное — я то думал, что за государственные символы тут всякие ревнители старины будут бороться до последнего — что на реформу флага и герба никто особого внимания не обратил. Мол ну меняет там что-то император — имеет право, на то он и на трон и посажен. Как все же изменилось человеческое мышление за 2 сотни лет — здесь в прошлом гораздо меньше думают о символах и вообще меньше предают важности внешней строне дела. Тут все еще гораздо важнее быть чем казаться…

С гимном же все оказалось сложнее. Во-первых, наизусть текст российского гимна, чтобы просто позаимствовать его из будущего, я не помнил. Да и строчки про союз братских народов меня, если честно, в нем изрядно раздражали. Знаем мы вот эти все братские народы, угу, плавали… Так что у нас в гимне упоминаться будет только один народ — русский, а все остальные как бы с ним идут само собой разумеющимся образом. Ну или идут нафиг, как вариант. А во-вторых, — музыка, и тут даже объяснять ничего не нужно.

В общем, решено было объявить открытый конкурс на музыку нового российского гимна и слова к нему. Надо сказать, что народ — музыкальный, я имею ввиду — достаточно живо откликнулся на предложение вписать свое имя в историю и завалил приемную миллионов разных вариантов слов и музыки. Пришлось создавать полноценную комиссию, которую Михаил Иванович — просто потому что я помнил этого композитора из прошлой жизни — и возглавил. Ну и со словами к гимну тоже все было далеко от завершения.

Кроме государственного гимна мною совершенно волюнтаристским образом — во всяком случае никогда ранее никто подобного в империи не делал — был объявлен конкурс на государственный девиз, а также выборы имперских символов — животного и растения.

Опять же я мог все это банально «назначить» своим решением, и никто бы и слова поперек не сказал бы, но мне хотелось посмотреть на то, насколько население империи готово к осуществлению такого себе косвенного народовластия. Отработать элемент демократии, как говорил один полковник с военной кафедры.

Получилось ожидаемо не очень. Я предложил проголосовать за девиз, животное и растение в земствах и потом уже на уровне империи «подбить бабки», после чего началось такое. Казалось бы, какая разница, какой будет девиз особенно какому-то выборному из Краснинского уезда условной Смоленской губернии? Но нет, в земских собраниях доходило натурально до драк, а один раз — где-то в Тамбовской губернии — такой спор вообще закончился смертоубийством.

Весь этот цирк широко освещался в газетах и на несколько лет вообще снял вопрос о поднятии народного представительства даже на губернский уровень не то что на общеимперский. К полноценному народному представительству с решением не частно-местных, а действительно общеимперских вопросов наш народ пока был очевидно не готов. Оставалось только работать над поднятием образовательного и культурного уровня массовых слоев населения и ждать.

Глава 18

Странным образом, пролетевшая мимо нас комета в итоге действительно стала предвестником больших потрясений. Не то чтобы я верил в знаки, однако тут волей-неволей задумаешься над мистической подоплекой происходящих событий. Причем самое смешное — или грустное, тут уж как посмотреть — было в том, что первопричиной дальнейших событий стали лично мои действия. То есть даже винить было некого.

Началось все с того, что афера вокруг Клондайкского золота и постройки Никарагуанского канала в начале 1836 года наконец подошла к своему логичному завершению.

На самом деле добыча золота на Аляске оказалось делом далеко на насколько выгодным, как я рассчитывал. За прошедшие неполных десять лет, учитывая постоянную нехватку в тех краях рабочей силы и общий низкий технический уровень работ, удалось вытащить из земли всего порядка 200 тонн драгоценного металла, что при стоимости золота примерно в 0.9 рублей за грамм теоретически давало нам 180 миллионов рублей. Очень теоретически.

На практике же жутчайшая логистика с необходимостью завозить буквально все — на месте разве что дрова заготавливались — начиная от еды, алкоголя, инструментов, одежды, заканчивая паровыми драгами вместе с работниками, которые будут их обслуживать, съедала не меньше трети выручки. Понятное дело, что эти деньги, поскольку закупки большей частью шли через Русскую Калифорнию, тоже положительно влияли на оживление торговли и общего экономического положения в тех местах, однако называть это дело прибылью язык не поворачивался.

Дальше часть денег уходила в Никарагуа, где хоть полноценный канал строить никто хоть и не собирался — просто потому, что обладающие преимуществом на море англичане очень быстро наложили бы на него лапу, — но кое-какие работы на перешейке все-таки велись. И еще немалый процент уходил на выплату дивидендов держателем