Рейтинговые книги
Читем онлайн Комедианты - Юзеф Крашевский

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 58 59 60 61 62 63 64 65 66 ... 99

Прошло с четверть часа, экипажи не показывались. Сильван начинал уже терять терпение, когда наконец перед корчмой остановился фургон, опередивший карету; и слуга выскочил с очевидным намерением осмотреть комнату для господ и конюшни для лошадей. Сильван велел своим людям очистить место, и сам перешел в маленькую комнатку, радуясь, что судьба так благоприятствует и сама дает ему в руки то, чего он желал. Люди в фургоне говорили по-польски; камердинер Сильвана ловко сошелся с ними и сумел тотчас же выспросить, что они едут из Галиции в Варшаву, что барин их барон Гормейер, что у него молоденькая дочь, что он вдовец, страшно богат и т. д., и т. д.

Все эти сведения были благоприятны, и Сильван удалился в свою комнату, весело напевая в то именно время, когда из кареты высаживались барон, дочь и гувернантка. Неприлично было слишком надоедать им; Сильван рассчитывал на дальнейшую дорогу, которая, конечно, даст ему возможность завести желанное знакомство. Из окна своей комнаты Сильван мог, впрочем, снова разглядеть и самого барона, который показался ему чрезвычайно порядочным человеком, отличнейшего тона, и дочь его, которая, без всякого преувеличения, была идеально красивым существом. Все обнаруживало в ней балованное дитя, может быть, единственную дочь большого дома, окруженную с детства нежнейшими попечениями и приготовленную для света, который должен преклониться перед нею. Гувернантка, или скорее компаньонка, лет сорока с небольшим, отличалась тоже весьма приличной наружностью. Сильван смотрел еще лакомыми глазами, но видение Уже промелькнуло и исчезло, оставив после себя только впечатление. Камердинеру поручено сейчас же разузнать что можно о дорожных, да и сам Сильван готов был на все средства с тем, чтобы подслушать или подсмотреть что-нибудь у своих соседей. Замочная скважина и тонкая дверь, отделяющая его от семейства барона, немного, впрочем, принесли ему пользы, и он создавал сам целую историю по данным уже материалам. Мучило его только, что фамилия Гормейер была совершенно незнакома ему и ничего не объяснила, а между тем и господа, и люди говорили по-польски… По счастью, Сильван вспомнил, что, перелистывая в отцовской библиотеке Несецкого, он видел множество немецко-польских фамилий из Саксонии и Австрии, которые не слишком-то были известны, но по происхождению, несомненно, принадлежали к аристократии. Наконец, гербы на карете ясно доказывали дворянство, и Сильван, однажды уже уверив себя, что это что-то особенно барское, всячески поддерживал в себе это убеждение.

В таком положении было дело, когда камердинер Сильвана, Оциесский, вбежал запыхавшийся, докладывая, что и барон также разглядев экипаж, людей и лошадей, расспрашивал с любопытством о Сильване. Камердинер, себе на уме, знал, что сказать: он повторил несколько раз титул графа, намекнул на имения волынские, подольские, украинские и галицийские; дал затем почувствовать, что Сильван единственный сын магната, и не скрыл, что они едут в Варшаву. Узнав все это потихоньку от Оциесского, Сильван наш, потирая руки, пробормотал себе под нос: tout va bien note 19!

— Не узнал ты, — спросил он, — где они думают ночевать?

— Тянутся к Устюлугу.

— И мы будем ночевать в Устюлуге.

Все шло как нельзя лучше, и наконец Сильван решил, что, нисколько не компрометируя себя, он может выйти перед корчмой с сигарой, и это не будет иметь вида горячего желания познакомиться. Он вышел, по-видимому, совершенно равнодушный, руки в карманах, голова вверх и только остерегался, чтобы, увлекаясь любопытством, которое жгло его, не заглядеться на что-нибудь, принадлежащее барону. Выйдя за двери, он крикнул Оциесскому, чтобы лошадей запрягали как можно скорее, побранил немного для тона людей и, зевнув громко, стал прохаживаться перед корчмой.

Через минуту показался у ворот и барон, будто нарочно вышедший навстречу.

Сильван, первый раз в жизни притворяясь, что он восхищается окружающим пейзажем, имел время искоса вглядеться в барона.

Это был мужчина лет пятидесяти или более, высокого роста; он держал себя прямо, по-военному, одет был скромно, в черное.

Лицо его, несмотря на дорогу, было выбрито, платье, хорошо сшитое, обнаруживало человека, привыкшего к городской жизни и опрятности: он жил, видно, в большом свете, и изысканность для него стала необходимостью. Волосы, значительно уже поседевшие, были выстрижены коротко; ни усов, ни бакенбард не оставила бритва на его бледных и несколько морщинистых щеках; лицо у него было открытое и веселое, нос римский, значительно горбатый, губы тонкие и сжатые, глаза серые, с покойным и глубоким взглядом. Вся его фигура была удивительно похожа на появляющихся на маленьких театрах министров и других сановников, которые являются обыкновенно с лентой на шее и свертком бумаг в руке. Сильван видел только что-то порядочное, аристократическое, барское, что ему невыразимо понравилось; он, будто припомнив что-то, пошарил в карманах и повернул вдруг к корчме. Ему пришлось пройти мимо барона, а тот, не ожидая приветствия, сам, как человек хорошо воспитанный, встречающий в глуши собрата по обществу, слегка поклонился Сильвану; Сильван отвечал ему с необычайною вежливостью. Это уже было маленькое начало знакомства; но в ту минуту, когда наш герой миновал барона, он услышал за собой польскую, изломанную несколько на немецкий лад фразу:

— С вашего позволения…

Сильван любезно остановился.

— Не могу ли я попросить вас сказать мне, который час? Часы мои остановились, боюсь опоздать.

По счастью, у Сильвана были от отца прекрасные женевские часы; он вынул их и показал, что скоро уже два часа.

— А! — воскликнул барон. — Так поздно, а до Устюлуга так далеко и дорога незнакомая!

— Позвольте сказать вам, — заметил поспешно Сильван, — как незнакомому с нашей стороной, что перед Устюлугом за несколько верст есть порядочное местечко Владимир, в котором можно переночевать с горем пополам.

Разговор завязался, первый лед был сломан, все пошло как по маслу.

— Очень вам благодарен, — ответил барон с улыбкою, — тем более, что, действительно, сторона эта совершенно мне не знакома и не очень-то удобна для путешествия с женщинами.

— А, наша страна, — начал Сильван, готовый при всяком удобном случае хулить все свое, — не Пруссия, не все возить с собой.

— Первый раз посещая эту сторону, — сказал барон, — я еще не могу с ней освоиться; я уже однажды, по неосторожности, ночевал под стогом сена и, так как со мной дочь, очень нежное и слабое существо, право, боюсь другого такого же случая.

— Если вы позволите, — сказал Сильван, — я, как освоившийся с этой стороной, знающий местность и едущий на свежих лошадях, могу, останавливаясь прежде, приказать моим людям осмотреть и приготовить для вас ночлег.

— Было бы слишком пользоваться вашею любезностью, — сказал барон вежливо, но с достоинством, — если бы я осмелился так утруждать вас, не имея удовольствия быть с вами знакомым.

— Я граф Сильван Дендера, — поспешно объявил наш путешественник.

— Имею честь представиться: барон Карл Гормейер.

Они сняли шапки и раскланялись; познакомившись таким образом на скорую руку, они в ту же минуту и расстались, потому что Сильвану подали экипаж. Он дал слово приготовить во Владимире ночлег для барона и решил под каким-нибудь предлогом поместиться в том же доме.

Для первой встречи было сделано довольно много. Сильван познакомился, ехали по одной дороге в Варшаву, в дороге сближаются скоро, остальное устроится постепенно. Барон очень понравился Сильвану, не по вкусу ему был только изломанный немецким выговором язык, но это доказывало, что барон служил при австрийском дворе и онемечился.

Все шло потихоньку, по желанию графа, и, посвистывая, в сумерки он въехал на рынок Владимира, послав Оциесского занять самое большое помещение. Комнаты для барона и его семейства были осмотрены, рядом небольшая конура досталась Сильвану, который заблаговременно сделал в ней акустические и оптические приготовления для наблюдений; между тем на рынок, навстречу барону, был послан казачок.

Сильван наперекор обыкновенным своим привычкам был до того любезен, что сам накурил в комнатах барона и привел все в порядок. А так как неприлично было опять надоедать барону, Сильван расположился в своей конуре не без тайной надежды, что барон явится поблагодарить его за любезность.

Оциесский был того же мнения; затем нужно было показать себя перед новым знакомым и ослепить его элегантностью и роскошью.

Сейчас же стены были обиты ковром, у кровати разложены медвежьи шкуры, на столике, покрытом великолепной салфеткой, разложены туалетные принадлежности, а на другом столе лакей приготовил чайный дорожный прибор из серебра и фарфора, с великолепными гербами. Когда карета барона подкатила к подъезду, у графа уже был готов чай, а сам он с рассчитанным щегольством присел к нему с книжкой в руке. Тяжело было ему сказать, что он читает, но современное направление требовало чтения. Он думал, вперив глаза в испещренные листы, на которых не было для него ни одной мысли. Прошло добрых полчаса, а Оциесский, посланный на шпионство, ничего не принес, и уже Сильван раскаивался в напрасном ожидании, когда двери отворились и барон в черном сюртуке с небрежно приколотыми двумя орденскими ленточками явился в конуру Сильвана.

1 ... 58 59 60 61 62 63 64 65 66 ... 99
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Комедианты - Юзеф Крашевский бесплатно.
Похожие на Комедианты - Юзеф Крашевский книги

Оставить комментарий