Дюна - Фрэнк Герберт

Джессика подошла к махолету с другой стороны и облокотилась на него, чтобы отдышаться.

— Харконнены просто-напросто перекроют весь этот район, — сказала она. — Они не дураки.

Она сосредоточилась и подключила свое восприятие расстояния:

— Буря, которая нам нужна, вон там, — она показала направо.

Поль кивнул. Он изо всех сил старался подавить внезапно возникшее желание расслабиться. Он знал, чем оно вызвано, но от этого ему было не легче. В какой-то момент этой ночи он провалился из состояния решимости и всезнания в полную неопределенность. Он знал все о бескрайнем времени-пространстве вокруг него, но точка «здесь—сейчас» оставалась для него тайной. Как будто Поль Атрейдс, на которого он смотрел со стороны, вдруг пропал за поворотом в широкой аллее. От аллеи отходило бессчетное множество дорожек, на некоторых из них он мог появиться снова, но на других — и их было гораздо больше — не мог.

— Чем дольше мы выжидаем, тем лучше они успеют приготовиться, — продолжала Джессика.

— Залезай внутрь и пристегни ремень, — ответил Поль.

Он влез с другой стороны, все еще борясь с ощущением, что находится в той самой мертвой зоне — недоступной его дару предвидения. Он вдруг понял, и это понимание потрясло его, что уже привык полагаться на свою проницающую прошлое и будущее память и стал из-за этого уязвимее перед лицом реальной опасности.

«У того, кто доверяет только глазам, остальные чувства слабеют». Это было одним из основных правил Бен-Джессерита. Поль понял, что это как раз его случай, и дал зарок никогда больше не попадаться в подобные ловушки… если, конечно, сумеет выбраться из этой.

Он защелкнул на себе ремень безопасности, увидел, что мать уже пристегнулась, и осмотрел машину. Крылья были установлены на полный размах, на тонких металлизированных перепонках ни единой складки. Он прикоснулся к клавише втягивания, проследил, насколько укоротились крылья — подготовка к реактивному старту, как его учил Джерни Халлек. Стартер плавно подался под ногой. Выключились двигатели и загорелись панели приборов на пульте управления. Тихонько зашипели турбины.

— Ты готова? — спросил он мать.

— Да.

Он нажал кнопку дистанционного управления освещением.

Их поглотила темнота.

В слабом мерцании приборов его скользнувшие над пультом пальцы показались тенью. Он включил дистанционное управление дверью. Впереди послышался скрежещущий звук. Потом — шуршание оползшего песка, и все стихло. Пыльный ветер коснулся щек Поля. Он захлопнул дверцу кабины и ощутил упругое сопротивление воздуха.

Там, где была стена-дверь, показался четкий прямоугольник усыпанного звездами неба. В свете звезд казалось, что они стоят над темным морем, по которому разбегаются песчаные волны.

Поль нажал подсвеченный зеленым огоньком тумблер автоматического старта. Крылья резко ушли назад и вниз, и махолет приподнялся. Крылья дернулись еще раз и застыли в поднятом положении. Включилась реактивная тяга.

Пальцы Джессики незаметно пробежали по ручкам пульта управления, и она почувствовала облегчение от уверенных действий сына. Ей было страшно, но радостно. Теперь вся наша надежда на выучку Поля, подумала она. На его ловкость и молодость.

Поль увеличил реактивную тягу. Махолет дернулся, их вдавило в кресла, и, миновав черный прямоугольник стены, они поднялись к звездам. Поль выдвинул крылья и прибавил скорость. Несколько взмахов — и они взмыли над скалами, их острые гребни и уступы отливали серебром в свете звезд. Справа над горизонтом показалась пыльно-красная вторая луна, осветив высокий перекрученный жгут песчаной бури.

Руки Поля плясали над приборной доской. Крылья втянулись, как у заходящего на посадку майского жука, Махолет входил в глубокий вираж, и сила тяжести все больше вдавливала их в кресла.

— Позади нас огни. Это шлейфы реактивных двигателей, — сказала Джессика.

— Вижу.

Поль двинул вперед рукоять тяги.

Махолет подпрыгнул, как испуганный зверь, и взял курс на юго-запад, в сторону бури, туда, где простиралась бескрайняя пустыня. Поль увидел внизу редкие тени, говорившие о том, что скалы оставались позади и что впереди дюны. Вытянутые, как женские пальчики, тени сплетали пятнистый узор — дюны плавно переходили одна в другую.

Высоко над горизонтом поднималась, заслоняя звезды, отвесная стена — буря.

Что-то ударило в борт махолета.

— Ядро! — воскликнула Джессика. — Нашли чем стрелять!

Она увидела, как злорадно осклабился Поль:

— Ага! Боятся применять лазеры!

— Но ведь у нас нет щитов!

— А им откуда знать?

Еще один удар сотряс махолет.

Поль крутнулся на сиденье, оглядываясь назад:

— Похоже, только у одного из них хватает скорости не отставать от нас.

Он снова повернулся вперед и стал всматриваться в высокую стену бури, которая вырастала прямо перед ними. Она казалась угрожающе плотной, точно каменной.

— Снаряды, мины, ракеты — все древние виды оружия мы дадим в руки вольнаибов, — шептал Поль.

— Буря, — сказала Джессика. — Может, нам лучше свернуть?

— Что с махолетом, который у нас на хвосте?

— Не отстает.

— Ну, держись!

Поль прижал крылья к бортам и круто взял влево. Перед ним с обманчивой медлительностью закипела песчаная стена. Чувствуя, как его щеки втягиваются от возросшего ускорения, он вошел в бурю.

Им показалось, что они плавно скользнули в большое и медленное облако пыли. Оно становилось все гуще и гуще, пока не заслонило собой и луну, и пустыню. Махолет превратился в длинный, шуршащий о песок сгусток темноты, внутри которого мерцали зеленоватые огоньки приборов на пульте управления.

В голове Джессики молнией пронеслось все, что она слышала о таких бурях: что они режут металл, как масло; разъедают человеческую плоть до костей, а потом стирают в порошок сами кости. Она чувствовала, как бьют в стальную обшивку пыльные вихри. Руки Поля метались над пультом управления, но машину продолжало швырять из стороны в сторону. Она увидела, как он отключил двигатели, и махолет резко задрал нос. Металл скрипел и дрожал мелкой дрожью. Раздался громкий скрежет.

— Песок! — закричала Джессика.

В свете приборов она увидела, как Поль отрицательно покачал головой:

— На этой высоте не может быть много песка.

Но Джессика чувствовала, что их все глубже затягивает в главный вихрь.

Поль до предела раскрыл крылья махолета и услышал, как они застонали от напряжения. Не отводя глаз от приборов, он управлял машиной почти инстинктивно. Самое главное — высота!

Скрежет стал тише.

Махолет начал заваливаться влево. Поль впился взглядом в светящийся шарик, внутри которого самописец вычерчивал кривую высоты, и изо всех сил старался выровнять машину.

Джессике, точно в бреду, представилось, будто они стоят на месте, а все вокруг движется. За окнами проплывали клочья бурой пыли, скрежетала обшивка — с какими могучими силами приходится им бороться!

Скорость ветра — семьсот или восемьсот километров в час, думала она. Присутствие едкого адреналина в крови ощущалось почти физически. Я не должна бояться, Джессика, беззвучно шевеля губами, начала проговаривать бен-джессеритское заклинание: «Страх — убийца разума».

Постепенно многолетняя выучка начинала брать свое.

Вернулось спокойствие.

— На хвосте у нас сидит стая волков, — шептал Поль. — Спуститься мы не можем, сесть — не можем… и выше подняться тоже не получается. Как-то надо выкарабкаться…

Спокойствие ушло, как вода в песок. Джессика почувствовала, как начали стучать зубы, и изо всех сил стиснула челюсти. Потом услышала, что Поль тихим и ровным голосом повторяет заклинание:

— «Страх — убийца разума. Страх — это малая смерть. Страх несет с собой разрушение личности. Я не отворачиваюсь от моего страха. Я разрешаю ему пройти надо мной и сквозь меня. А когда он пройдет насквозь, я оглянусь и посмотрю на путь, по которому он ушел. Там, где был страх, теперь ничего нет. Остаюсь только я».

~ ~ ~

Скажи мне, кого ты презираешь, и я скажу тебе, кто ты.

Принцесса Ирулан, «Знакомство с Муад-Дибом».

— Они погибли, барон, — сказал Иакин Нефуд, начальник охраны. — Наверняка погибли — и мальчишка, и женщина.

Барон Владимир Харконнен сидел на поплавковой кровати в своих личных покоях. Эти покои и окружавшие их со всех сторон помещения, как матрешки, были вложены одно в другое и помещены в просторный космический фрегат, на котором барон приземлился на Аракис. Однако в его комнатах грубый металл скрывали гобелены, бархатные портьеры и дорогие произведения искусства.