Призраки во плоти (СИ) - Самсонова Катерина

Не было ничего. Ни мира, ни звуков, ни даже времени. Не было даже его самого.

Но ему было абсолютно всё равно…

«Боже… Наконец-то я… Голова раскалывается… Какой сегодня день?»

Закономерные и беспорядочные мысли посещали Марка ежесекундно, когда он приподнялся на койке. Запах лекарств, искусственный свет, белые стены, ещё одна такая же койка как та, на которой он лежал, но пустующая. Значит, он в больнице. И находится в теле.

В теле, не подающем никаких признаков травм и боли.

— Поразительно! Как ты сумел оправиться, ума не приложу.

У изножья кровати сидел тот самый рыжий незнакомец, сосредоточено изучающий лицо своего подопечного.

— С такими переломами ты бы запросто погиб, а твои кости срослись так, как они были раньше, и всего-то за три дня!

— Ты даже не станешь инвалидом. Внутренняя магия спасает тебя.

С другой стороны койки сидел другой призрак, поигрывая носком подвешенной на колене ноги. Лина. И она тоже?

— Это всё ваших рук дело? — озлобился Марк. — То, что я остался жив.

— Это всё твоих рук дело, — парировала Лина. — Если рассматривать тебя как полутень, ты стал очень силён. Даже для смерти.

Но он обязан был погибнуть! С такими травмами не выживают!..

Вот он, парадокс пенумбры. Он умеет выходить из тела как мертвец, но по-настоящему умереть не так-то просто. Он погибнет лишь тогда, когда погибнет его сердце. Именно так умирала Ирма, и именно так умирали те три пенумбры, что он убил. Его сердце неистово билось с верой на жизнь.

— Зачем спасаете? — взвыл Марк, рухнув на подушку. — Почему не дадите умереть?

— Не в нашем праве отнимать чужие жизни, — на полном серьёзе ответил рыжий, почёсывая шрам на щеке. — Мне сто пятьдесят шесть лет со дня моего рождения, я повидал множество вещей, я видел смерть во всех её проявлениях, я сам обрекал людей на смерть, считая это нужным! Поверь мне, расплата за это грядёт ужасная. Я знаю об этом, как никто другой.

Марк приподнялся снова. Трещины растворения как знак порока проявились на груди и шее призрака, слившись с порезом на лице. Наконец-то, Марк осознал, что именно влекло к его персоне рыжего мертвеца. Он был убийцей. Жестоким преступником, каковым сейчас считается Марк.

Две души из разных времён, заблудшие в одном лабиринте бытия. И когда одна из них нашла свой путь к спасению, другой ещё предстоит его разыскать.

— Откуда шрам? — поинтересовался Марк.

Рыжий отмахнулся, почти что в его манере.

— Полоснули в драке. Но это не та история, которая бы тебе пригодилась.

— Тогда хотя бы скажи… а в какой мы больнице?

— Если это имеет для тебя значение, — он пожал плечами. — В больнице святой Елены.

Почему из всех больниц его привезли именно сюда? Какое немыслимое, невероятное совпадение!

А если бы он умер, Герман с превеликим удовольствием вспорол бы ему грудь в морге по соседству, мелькнула дурацкая мысль.

Нет, в этом точно кроется тайный знак. Это не случайность…

— Ребята, знаете, что? Оставьте меня. У вас свои проблемы, у меня свои. Я переживу.

«Всё, что угодно, лишь бы они забыли меня».

Призраки переглянулись.

— Ну, мы уйдём, — сказала Лина. — А дальше что?

— Ты определённо уверен, что ты справишься?

— А, может, ты не слушаешь нас, потому что мы для тебя чужие?

— Может, тебе прислушаться к тому, кому ты дорог?

— Может, тебе прислушаться к шагам того, кому ты дорог?

Шум открывающейся двери отвлёк Марка от двух призрачных доброжелателей. Когда он вновь посмотрел на противоположный конец кровати, они уже исчезли.

Никаких сомнений, кто к нему пришёл. Кто ещё с такой одышкой мог к нему прибежать?

— Зачем ты так? Ты только скажи, зачем?! — Кристина бросилась к краю койки и уткнулась носом в одеяло.

Она неизменна, подумал он. И это после того, как он чуть не убил её.

— А три дня назад ты направляла на меня пистолет, — напомнил Марк, слабо смеясь.

— А ты угрожал ножом, — ответила она приглушённым одеялом голосом и тоже нервно хихикнула. — Да, ты вынудил меня. Я и не хотела. Но это… нечто слишком разрослось в тебе.

Кристина оторвалась от белья и вложила в его руку какую-то твёрдую и холодную вещь. Развернув пальцы, Марк узнал в ней свой утерянный маятник.

— Нож я тебе не отдам. А вот это, это тебе пригодится.

Он подвесил маятник над животом, ничего не ответив ей. Круговорот воспоминаний и образов затянул его разум, когда маятник на цепочке интенсивно закружил против часовой. Ничто отныне к лучшему не изменится, как будто говорил он. Все варианты исчерпаны.

— Это бесполезно, Крис.

«И почему она не предложит мне отречься от полутени? Когда-то же она должна сказать, что разочарована во мне. Скажи это! Скажи, что ненавидишь меня».

Кристина ахнула, на миг затерявшись в мыслях. По её беспокойным движениям и мимике Марк понимал, что она стоит перед важным для себя выбором. Он ожидал от неё многого, но не того, что произошло секундой спустя. Она набросилась на него с объятиями, придавив к кровати, и что есть силы прижала его к себе. Её тепло, растопившее критичность, просочилось глубоко в холодное тело.

— Молись, Марк! Сражайся! Всё, что угодно, но не дай этому демону внутри тебя перерасти твою душу!

Изумруды её глаз сверкали решимостью, щёки пылали огнём. Напрасно. Её не переубедить. И он покачал головой:

— Крис, я серьёзно. Я никогда уже не буду тем Марком, которого ты знала. Тем более, никогда не буду тем Марком, которого ты придумала.

И он обратно вложил маятник в руки тревожной девушки.

— И забери его себе, мне уже ни к чему.

Кристина не стала спорить, хоть она явно рвалась. Она поднялась, держа в кулаке подвеску, и пошла на выход из палаты.

— Оставь эту битву, Крис. Я проиграл.

Не оборачиваясь, она выслушала его и вышла за дверь. Она неизменна, который раз подумал Марк.

И, увы, совершенно бесполезна.

Что дальше?..

Нужно досконально всё обдумать. На кону стоит куда больше, чем просто его жизнь.

Как хорошо, что ему принесли его плейер, который сейчас верно ждал его на прикроватном столике. А, может, он и приходил в сознание до этого, но ничего из тех мгновений он не помнил. В них и не было никакого смысла. Надев наушники, он погрузился в музыку последних дней. Он поудалял оттуда основную часть песен, оставив лишь те, которые вызывали в нём ассоциации со свой разрозненной жизнью.

В этой песне он летит над домами и лесами в насмешку над гравитацией. В этой песне его обнимает Ирма, осыпающая землю лепестками света. А в этой песне он слышит голос Вентиуса, манящего в ловушку, молящего о помощи. И, наконец, эта песня была олицетворением Крис. Верная до самого конца, она не отпускала его нигде. И даже, если её не было рядом… эти двое, рыжий и Лина, они явно сошли с небес из-за неё.

«Я думал, что худшим чудовищем уже не буду. Вот оно как. А Крис? После всего, что я наговорил ей, после того, как она узнала настоящего меня — я думал, она оставит меня. А она продолжает строить из себя ангела-хранителя. Как будто я от этого краше! Зря я вообще подпустил её к себе, ой, зря. Подогревал её эмоции, давал надежду, которой не сбыться никогда. А она словно понимает это и продолжает дальше. Если она знает, что взаимности не бывать, чего же она хочет?»

А Крис ничего не хотела. Ей и не нужна была взаимность. Ей было достаточно и того, что есть. Главное, чтобы Марку она не была чужой. Любит он её или нет — да зачем это?

Тогда это ещё хуже. В первую очередь, для неё самой.

А ему-то что? Скоро его память рассыплется в прах, и он забудет про всё и всех, для кого он когда-то имел значение и смысл существования. Только эти песни в плейере как сохранённые частицы его памяти позволяли ему ярко и чётко вспоминать то, что он ещё помнил. Но это ненадолго.

Он по-прежнему в долгу перед одним человеком, единственным, который когда-то понимал его полностью. И платой за этот долг, возможно, пойдёт его собственная душа.