Паутина дорог (СИ) - Дана Канра

нужны мне оба для верной службы. Поэтому, если не прекратите в ближайшее время свои ссоры и дрязги, то одну я отправлю в столицу, а второго верну в северную армию. Надеюсь, что объяснил вполне доходчиво.

Дейна и Леон растерянно переглянулись. Они не ожидали, что у герцога однажды может закончиться терпение.

— А сейчас разойдитесь восвояси, — отдал приказ Виенто. — Чтобы я видел. Надеюсь, это не последний наш разговор.

Переглянувшись снова, ведьма и маг поклонились господину и молча отправились в разные стороны, чтобы не видеться еще несколько дней.

Глава 17. Горькая месть

Ни одно из слов, сказанных герцогом Виенто Дейна не собиралась слушать и уж тем более им подчиняться. Он хотел послушных и мирных шпионов, которых можно использовать в любой момент, а она, княгиня Морлан, хотела мести. Несколько звонких оплеух на главной площади Нортэна — слишком слабое наказание для Леона, особенно учитывая последовавший за дракой арест. Нужно мстить иначе.

В старину несчастные обесчещенные девы травили своих насильников, а те, чью вину удавалось доказать, шли на плаху. Конечно, Дейна была склонна совершать опрометчивые поступки, но ей совсем не улыбалось расставаться с жизнью в раннем возрасте, да еще и так позорно. Нужно придумать хитрую смерть для графа Лоренцо, и остаться вне подозрений и обвинений.

Самым трудным делом оказалось убедить себя в том, что Леон заслуживает справедливого возмездия, даже несмотря на ее к нему любовь. Она уже совершила большую глупость, отказавшись от ареста Леона и обвинения его в чудовищном преступлении, как собирался сделать Виенто, и раскаялась в этом. Значит, предстоит сделать все самой.

Месяц прошел очень быстро и немного монотонно. Обжигающий зной постепенно улегся, горячую дорожную пыль прибили короткие, но частые ливни, и в Нортэне стало так же, как прежде. Дейна продолжала помогать матери: стирать вещи, носить женщинам в заброшенный замок еду, воду и целебные зелья, а иногда и помогать маленьким дочерям беглянок практиковать магию.

Всего этого было достаточно, чтобы не вспоминать о Леоне.

Но когда Октавис — последний месяц лета — перевалил за половину, взъерошенный мальчишка-посыльный привез в дом Морланов белый конверт со знакомым гербом на печати. У Дейна тревожно забилось сердце и все внутри наполнилось колючим холодом.

Письма от Виенто никогда не сулили хорошего.

Слова и поступки — другое дело. Жаль, что его не было с ней здесь и сейчас.

— Что там? — без особого интереса спросила мать, отмывая чайник в глубоком тазу.

— Письмо от господина…

Дейна ожидала, что Лилиана сейчас разразится гневными тирадами в адрес «негодного герцога», но она лишь тяжело вздохнула, фыркнула, и принялась тереть позеленевший от травяных чаев сосуд с удвоенной силой.

Крепко сжав письмо в руке, девушка ускользнула в комнату.

Любое послание от герцога Даниэля Виенто требовалось читать в полном одиночестве и в тишине, чтобы потом обдумать и взвесить каждую написанную им фразу. Это не тот случай, когда он холодно ухмылялся и вкрадчиво говорил или наоборот повышал голос, ведомый огненной магией. Выводя для нее письма, Даниэль сохранял спокойствие и краткость.

И Дейна оказалась права.

Письмо больше походило на записку и содержало совсем короткий, но емкий смысл. Герцог Виенто выражал свое глубокое разочарование молодыми шпионами, устроившими полнейшее непотребство в праздничный день. Также он обещал в ближайшее время отправить Леона Лоренцо обратно в северные войска, а Дейну Морлан забрать с собой в столицу.

Зачем ей в Брению? Ехать туда хотелось еще меньше, чем во враждебный Рантеран, но разве кто-нибудь спросит ее, Дейны, мнения?

А потому стало очевидным, что месть Леону должна свершиться в самое ближайшее время.

Чувствуя себя нечестивицей и воровкой, Дейна тихо проскользнула на ту половину комнаты, где жила ее мать. В углу красовались крепкие деревянные сундуки с тяжелыми крышками — их Лилиана специально заказала у столяра, чтобы убирать вещи. Намного лучше платяных шкафов, и ткань платьев будет в большей сохранности. Так считала мать.

Но Дейна догадывалась, что дело не только в одежде.

На дне одного из сундуков хранился тонкий и острый клинок. Когда Лилиана с маленькой Дейной бежали из Ирэнто в Нортэн, то украла его у обезумевшего мужа. Сейчас он хранился где-то в глубине деревянных коробов, завернутый в сухую чистую ткань и надежно спрятанный в ножны. Если он в верхнем сундуке, значит замысел Дейны обязательно обратится в жизнь. Если же нет, она оставит эту дурную, темную затею и навсегда забудет о мести.

Напряженно вслушиваясь в плеск воды и звон посуды за тонкой стеной, Дейна подняла крышку первого сундука и опустила в него руку. Рыться в чужих вещах — занятие неблагородное для дворянки, но что поделать, если ей никто не может помочь и приходится все делать самой?

Металл ножен на самом дне холодил кончики пальцев.

Коротко вздохнув, Дейна приняла свою судьбу, а потом осторожно извлекла клинок из сундука и аккуратно разгладила слегка помятые вещи. Сама судьба была за эту дуэль, и чем быстрее она случится, тем лучше.

* * *

Следующим днем Дейна появилась перед дворянской казармой, четко зная, когда Леон возвращается с учений на обед и отдых. Пользуясь магией Воздуха, девушка оградила себя воздушной стеной, на время сделавшись невидимой, и только когда появился граф Лоренцо, разрушила иллюзию и подбежала к нему.

Шлеп!

Черная перчатка с силой врезалась в бледную щеку молодого мужчины. Она осталась то ли от отца, то ли от Серхио — одинокая, но добротная. Дейна решила найти ей такое применение.

— Дейна! Что ты делаешь?! — он прямо ахнул и остановился на месте, слабо морщась от боли.

Товарищи Леона не вмешались. Только сочувственно поглядели на него и пошли мимо, своей дорогой.

— Вызываю тебя на дуэль, — сообщила Дейна, и с силой ударила по руке нахала, попытавшегося обнять ее за талию.

Тот обиженно прошипел что-то невнятное, но ретировался и скрылся в красном кирпичном здании казармы.

— Дейна, зачем тебе это? — устало и недовольно спросил Леон.

Она не стала таить:

— Хочу убить тебя, милый. На законных основаниях.

— Ты незнакома с фехтованием, — сообщил Леон, закатив глаза. — Я заколю тебя на второй минуте.

— Но и не на первой! — заявила Дейна, чем повергла его в еще больший шок.

— Ладно, если ты такая упрямая женщина, то вызов принят.

— Отлично!

— И все-таки, почему ты не можешь простить меня? — устало спросил он, поднимая упавшую на камни улицы перчатку. — Все женщины прощают своих оступившихся женихов.

— Во-первых — ты мне не жених. Во-вторых я — не все.

— Ради Богов, Дейна… Не время