Подарок мертвеца - Шарлин Харрис

Я-то думала, что дом Моргенштернов красивый и большой, но это жилище просто ошеломляло. Кухня, куда мы вошли, была огромной, просто огромной. Оттуда я прошла в общую комнату, или в «логово», или в гостиную. Я не знала, как ее назвать. Ее балки походили на балки кафедрального собора, там имелись гигантский камин и сгруппированные для беседы столы и стулья.

— Если бы я здесь выросла, то верила бы, что могу получить все, что захочу, — ошеломленно сказала я.

— Куда идти? — нетерпеливо спросил Толливер.

Он был не в настроении выслушивать мои социологические размышления. Я заставила себя двигаться дальше. Спальня хозяина обнаружилась на первом этаже, что было огромным облегчением. Мы с Толливером положили Фреда на огромную кровать и, сняв с него куртку и обувь, укрыли его мягким пледом, который был изящно наброшен на спинку громадного кожаного кресла… Кресла, стоявшего перед камином спальни, и таких же стульев и столов, как и в гостиной, сгруппированных для бесед. Я не знала, кто должен был вести тут беседы, так как Фред явно жил один. Я предвидела, что нашла бы где-то рядом громадный гардероб и ванную комнату с ванной, вмонтированной в пол. Я открыла дверь гардероба, потом дверь ванной. Угу. Все, что я рассчитывала найти, — и много больше.

— Осторожно! — окликнул голос с кровати, и я резко испуганно обернулась.

Фред Харт приподнялся, чтобы бросить это предупреждение Толливеру. Пока брат пытался устроить его поудобнее, Фред схватил его за руку.

— Вы должны быть осторожнее. Я скажу вам правду. Вы просто не знаете, что случилось… — произнес старик, а потом снова отключился.

— Вы слишком много выпили, — пробормотала я.

Толливер повесил пальто Фреда и осмотрелся по сторонам, чтобы понять, что еще мы можем сделать.

— Вот так, — сказал он. — Пошли. У меня такое чувство, будто я вломился сюда, настолько этот дом не для нас.

Я засмеялась.

Мы покинули спальню, оставив Фреда отсыпаться, и пошли обратно к кухне. Я невольно остановилась, когда мы проходили через гостиную. Она была такой красивой, выдержанной в темно-коричневых и медных цветах, здесь и там виднелись ярко-голубые пятна.

Я вздохнула и повернулась, чтобы посмотреть на огромное окно, выходящее на задний двор. Меня слегка удивило, что там нет пруда. Я решила, что это из-за увлечения Фреда садоводством. Когда Бен Моргенштерн рассказал мне, что Фреду нравится сад, я не воображала ничего подобного. Высокая красная кирпичная стена, окружавшая задний двор, была увита виноградными лозами, аккуратно подрезанными и подвязанными. Вдоль стены тянулась клумба с цветами, там было полно кустов и, вероятно, высажено много луковиц, которые расцветут весной и летом. Кроме того, в саду росло много цветов и кустов, очень похожих на сгруппированные столы и стулья в гостиной. Самые укоренившиеся кусты были высокими и густыми. Несколько клумб казались более новыми, потому что их кирпичные оградки были ярче, а растения на них — меньше.

Я смотрела на этот сад в ноябре, когда он не цвел, но все равно была глубоко впечатлена. Может быть, именно поэтому Фред держался за свой дом после смерти жены и дочери.

Сразу за окном, на украшенном флагами патио, я увидела на столе из кованого железа садовые перчатки, какие-то приспособления для опрыскивания и садовую шляпу. Все было аккуратно разложено, а лежащая рядом газета с сегодняшним числом показывала, что Фред работал в саду этим утром.

К столу была прислонена лопата, испачканная землей. Вскапывать новую клумбу в ноябре? Да он энтузиаст. Я подивилась, почему Фред не отряхнул лопату, раз все остальное было таким чистым. Может, когда он ее поставил, он собирался вскоре закончить работу.

Я знала о садоводстве не больше, чем об астрофизике, и пожала плечами. Может, ноябрь — подходящее время для вскапывания земли, с тем чтобы она дышала всю зиму, или есть другая тайная причина.

Справа от меня, там, где кирпичная стена встречалась со стеной гаража, стояли деревянные ворота. Я догадалась, что в эту дверь Фред мог вкатить свои садовые принадлежности, чтобы поместить их в хранилище для инструментов под навесом для автомобилей.

Толливер вытащил мобильник.

— Привет, Фелисия, — сказал он. — Это Толливер. Мне не нравится оставлять это послание на твоем автоответчике, но думаю, тебе лучше знать, что твой папа дома и ему не помешала бы компания. Он чувствовал себя больным, когда пришел повидаться с нами в «Кливленде», поэтому мы привезли его домой. Он казался очень расстроенным. Теперь он спит. — Толливер не попрощался, а просто закрыл телефон.

— Хорошая идея, — сказала я. — Фелисия должна приехать и проверить, как он. Интересно, часто ли они видятся при нормальном стечении обстоятельств? Оттуда, где она живет, сюда неблизкий путь, а работа у нее, видимо, очень хлопотливая. — Я не договорила. Мне следовало бы помолчать.

Толливер посмотрел на меня без выражения. Ему не хотелось говорить о Фелисии. Хорошо. Я поняла.

Последний взгляд, брошенный по сторонам, заставил меня чувствовать себя еще больше похожей на оборванного сироту из романа Диккенса. Мы ушли через кухню, заперев за собой заднюю дверь.

Учитывая холодную погоду, было не слишком удивительно, что мы не увидели ни души, выехав из гаража и двинувшись к концу улицы, чтобы повернуть направо. Оттуда мы поехали к более знакомой территории.

Нам пришлось остановиться у «Уолгринс»[39], чтобы купить всякой всячины, и заодно мы наполнили бак бензином.

Мы уже устали от еды, подаваемой в номер, не только от их меню, но и от дороговизны, поэтому неторопливо поели в обычном ресторанчике. Это было такое удовольствие — сделать что-то настолько обыденное и нормальное.

Мобильник не звонил, на стойке портье в отеле нас не поджидали послания, на нашем автоответчике не было сообщений, когда мы наконец вернулись в «Кливленд».

День промелькнул незаметно.

— Как считаешь, теперь, когда нас проверили, мы еще понадобимся здешней полиции? — спросила я. — Я думаю, нет. Знаю, в нашем расписании нет ничего до следующей недели, но мы могли бы покинуть Мемфис. Остановиться где-нибудь в более дешевом месте. Может, отправиться в Техас, чтобы посмотреть на баскетбольный матч Мариеллы.

— Мы должны остаться здесь еще на день-другой, — ответил Толливер. — Просто чтобы посмотреть, что будет.

Я прикусила губу. Мне хотелось откусить большой кусок Фелисии Харт, которую я винила в том, что Толливер предпочитает остаться. Я просто чувствовала: эта сука с самого начала водила Толливера за нос. А теперь, увидев дом, в котором она выросла, я в этом не сомневалась. В реальной жизни такие женщины не связываются с парнями вроде него. Он отрицал, что его с ней что-то связывает, но вот — мы в Мемфисе.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});