Сын башмачника. Андерсен - Александр Трофимов

Настала осень; листья на деревьях пожелтели и побурели;

ветер подхватывал и кружил их; наверху, в небе,

стало так холодно, что тяжёлые облака сеяли град и снег,

а на изгороди сидел ворон и каркал от холода во всё горло.

Бр-р! Замёрзнешь при одной мысли о таком холоде!

Плохо приходилось бедному Утёнку.

Г. X. Андерсен. Гадкий утёнок.

ИСТОРИЧЕСКИЙ ФОН

Было время, когда на берегах Балтийского моря вплоть до Эстляндии огромными землями владела Дания.

С 1397 года она возглавляла Скандинавский союз, которого боялись все соседи.

Германские земли Гольштейн, Южный Шлезвиг и Лауенберг составляли нераздельную часть Дании.

В непростой европейской семье датчане были самыми сильными завоевателями. Норманские поселения обнаружены даже в Гренландии. Под именем норманов датчане водворялись на Британских островах, на берегах Франции и Средиземного моря. Задолго до Колумба они посещали Новый Свет.

Норманы — нация непосед и первооткрывателей. Жажда путешествий гнала их от острова к острову, от побережья к побережью. Но они были безжалостны, и не христианское сердце, а меч вёл их вперёд.

Однако на развитии Дании не могло не сказаться её невыгодное географическое положение. Отсутствие географического единства не позволило Дании удержать завоёванные земли и помешало ей стать империей.

Язык народа есть право его на существование в семье народов. Дания выстрадала свой язык, и в нём проявился характер этой великой страны.

Фиония, где родился Андерсен, окружена цепью небольших островов. Около ста дней в году термометр опускается ниже нуля градусов. Но больших морозов не бывает. Это вам не Россия. Густые туманы главенствуют над Фионией, изменяя ландшафт и диктуя глазу обман за обманом.

По характеру датчане принадлежат к германской расе, но привыкли рассматривать себя, как нечто отличительное от немцев. Датчане горды и не хотят политически сливаться с Норвегией, Швецией, Германией.

Они обособляют себя, и в XIX веке питались плодами немецкой культуры, поскольку не могли самостоятельно выработать свою собственную.

Начало Дании потеряно во глубине веков. Из «преданий старины глубокой» можно сделать вывод, что из Ютландии во II веке до н. э. вышли кимвры, поэтому её нередко именуют Кимврским полуостровом. В V веке англы и саксы, сев на лёгкие свои суда с вёслами, подобными крыльям, устремились отсюда на поиски лучшей судьбы и оказались на берегах Альбиона, покорив тамошних туземцев. Именно они положили начало королевству Великобритания.

Совсем недавно даже в Гренландии нашли стоянку викингов.

Когда англы и саксы ушли с Кимврского полуострова, туда из Зеландии и Скандинавии двинулись датчане. Они подчинили себе Ютландию вплоть до реки Эйдера.

Эти места привлекали и славянские племена: на некоторых южных островах Дании — Лааланде, Фальстере, Лангеланде селились наши предки. До сих пор в некоторых названиях сквозит их присутствие.

Однако славяне не были так сильны и воинственны, как датчане, и последние то ли выдавили их из этих мест, то ли покорили — история умалчивает.

В VIII веке нашей эры датчане создали своё государство. Немногословные, трудолюбивые, сильные, практичные — и вместе с тем пылкие, страстные.

У датчан сильно развита была в начале XIX века тяга к чтению и театру. Театр был своего рода образовательным учреждением, чего не было никогда в России. Театр был душою Дании XIX века и, быть может, ни в одном датчанине не было такой пылкой, страстной любви к театру как у Андерсена — выразителе лучших черт своего народа.

В начале XX века на занавесе национального театра можно было увидеть надпись: «Не для одного только увеселения!»

Язык датчан сложился в основном около XIII столетья. А в степень литературного языка был возведён в эпоху Реформации, в середине XVI столетия. Он обогатился заимствованиями латинского, французского и шведского, хотя, разумеется, больше всего слов к нему перекочевало из немецкого языка. Многие литераторы и учёные писали на немецком, и только после войн 1848-1850 годов и после войны 1864 года почувствовали необходимость отказаться от влияния немецкого языка, дабы не растворить в могучем пришельце с соседних земель свой кровный язык.

Если посмотреть на карту, то легко увидеть, что столица Дании должна быть не в Копенгагене, а в Гельсингёре. Ведь там открываются прекрасные ворота на Балтику, здесь наиболее узкое расстояние между берегами и если не знать, что перед вами море, то с лёгкостью подумаешь, что это река.

Это датчане ясно поняли лишь с появлением дальнобойных орудий, которые Божьей милостью и способностями военной техники позволили командовать этим морским проливом.

А Копенгаген стал столицей благодаря тому, что представлял для торговли безопасный рейд. Торговые отношения диктуют появление столиц и расширение городов. Впервые Копенгаген упомянут в истории в 1043 году и имел название Hafn, что означает «гавань». А в 1200 году летописец Дании Сансон-Грамматик прозвал это поселение Portus Merca torum, что значит «купеческий порт». Это название дошло до наших дней и смотрит на нас с современной карты.

Маленький датский архипелаг... А рядом огромные равнины, на которых в горниле времён соединились, сплавились германские великие племена и северные славяне.

Две империи — Россия и Германия — и рядом: маленькая Дания, и только божественной волей можно объяснить тот совсем непонятный факт, что ни одна из империй не поглотила маленькую страну... Вещие соперники своей постоянной борьбой как бы подарили Дании независимость.

Разумеется, эта независимость всегда была крайне слаба. Скажем так: маленькая независимость предельно зависимой страны. И Россия, и Германия с огромным трудом примирились с тем, что выход в Балтику принадлежит малюсенькой Дании. Зунд и Копенгаген всегда были ценной добычей в мозгах талантливых стратегов, но святой Кнуд в своих молитвах распорядился иначе...

Пётр Великий прорубил окно в Европу через Петербург, а Копенгаген — маленькая дверца из Балтики в открытый океан. Интересы Германии были бы попраны, если бы Россия захватила Данию — и наоборот. Дания была символом равновесия на Балтике.

Копенгаген построен в проливе между островами Зеландии и Амагер. Его любили пожары, и ко времени прихода в столицу Андерсена почти не сохранилось старинных построек. Постройки из камня и кирпича, окрашенного в серую краску, вот главная характеристика этого красивого и богатого города.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});