Последняя из рода Леер - Ольга Ильина

Я думала об этом, когда мы с Эйнаром летели над Адеоном, но не замечала ничего вокруг. Я не видела ни полей, ни озер, ни деревень, ни ослепляюще красивый хрустальный дворец. Перед собой я видела только спину наследника, а в ушах, вместо ветра, звучали его жестокие слова.

* * *

Наследник не двигался, пока Эйнар с Аурой не стали маленькой точкой на небе. Он был расстроен. Нельзя было с ней так разговаривать. Но ее слова больно ранили. Ну почему с ней так непросто? Почему ее так пугает это злосчастное обручение? Ведь когда он вчера целовал ее, она отвечала ему. Он готов был поклясться, что его поцелуи доставляют ей наслаждение.

Рейвен устало потер переносицу и снял плащ. Он не любил внешний мир именно потому, что там он терял не только часть силы как все анвары, но и свои воздушные крылья, дающие ему возможность летать. Теперь же он мог их расправить и взлететь ввысь, к облакам, наперегонки с ветром. Крылья, так же как и сила давались всем повелителям и их наследникам по праву рождения. У Азраэля тоже были такие. Их трудно было увидеть, потому что они состояли из неуловимых воздушных потоков. Но он не сомневался, что Аура увидит их. Какими глазами она тогда посмотрит. Быть может он снова почувствует тот взгляд восхищения, который видел в таверне, еще до того как он узнал кто она, еще до того как она сама узнала об этом, еще до того как она начала его что? Бояться? Ненавидеть? Испытывать отвращение? Как бы он хотел прочитать ее мысли, но если он даже подумает об этом, она узнает и тогда даже те крохи симпатии, что были между ними, исчезнут навсегда.

Он приземлился прямо в Вечном саду, который так любила его мать. У него почти не было времени, не больше получаса. А он должен был убедить Макса и Регину не говорить Ауре о выборе. Но только как это сделать? Какие слова подобрать?

Пока он размышлял об этом, Регент сам пришел к нему.

Наследник прижал кулак к груди и поклонился, приветствуя его.

— Я рад твоему возвращению мальчик мой, — проговорил регент и улыбнулся, довольно и ехидно. Словно знал, о чем наследник хотел сказать. Впрочем, может так и было, если учесть пророческий дар Регины.

— Как поездка?

— Разве Регина уже не доложила?

— Не груби, — нахмурился мужчина. — Регина сказала, что ты хочешь поговорить. О девушке, я полагаю? Так где она?

— Летит на туре с Эйнаром.

— Понятно. Что ж, давай поговорим. Регина сказала, что ты хочешь нарушить слово.

— Я не смею просить об этом, — ответил наследник и присел на край пустого фонтана. Регент сел рядом.

— И все же ты просишь. Речь пойдет о выборе, не так ли? Очевидно, с ней все оказалось не так просто, как ты думал.

— Я не думал тогда. Не думал, что встреча с ней так сильно перевернет мою жизнь. Я люблю ее, Макс.

Регент мечтал, но никогда не думал, что услышит от своего племянника такое признание. Рейвен всегда казался ему слишком серьезным, привыкшим держать все под контролем, свои мысли, поступки, желания, чувства. Конечно, во многом таким его сделал Арон. Уж его дорогой брат постарался выжечь из души мальчика многие чувства. Иногда, Максу казалось, что Арон еще тогда уничтожил в нем эту способность. И как же рад был услышать, что это не так. Он ни на секунду не усомнился, что это чувство не настоящее, что оно обманчиво или не настолько сильно. Нет. Увы, как и сам повелитель, как Макс и, возможно, Эйнар, Рейвен был однолюбом.

— Что же это за девушка такая, если ты признаешься в таких чувствах?

— Она упрямая, как тысяча мулов, бесстрашная, иногда безрассудная, проницательная настолько, что иногда кажется, что она видит тебя насквозь, впрочем, может так и есть, она универсал.

— Вот как? — удивился мужчина.

— А еще она отличается умением постоянно рисковать своей жизнью ради других и попадать во всякие переделки.

— Что тебя ужасно злит.

— Не то слово. Эйнар и Ноэль готовы есть с ее рук, а Акрон уже считает ее своей младшей сестрой.

— Что ты говоришь?

— Она очаровывает даже самых страшных монстров и даже не замечает этого. Она готова радоваться обычной железяке, и скучать при виде самой прекрасной драгоценности. Она ненавидит каблуки и обожает всякое колющее и режущее оружие.

— О, она мне уже нравится.

— А еще она постоянно отвечает вопросом на вопрос и… не хочет быть со мной.

Последние слова наследник произнес шепотом.

— Не хочет? А может это ты так и не удосужился открыть ей свое сердце. Эх, упрямый мальчишка, — протянул регент и провел кулаком по щеке племянника. — Всему тебя надо учить.

— Дело не только в этом, Макс. Она связана узами «Вира» с другим.

— «Вира»? По своей воле?

— Конечно нет, — встрепенулся наследник, увидев разочарование в глазах мужчины. — Как ты мог подумать такое. Это странная и темная история, о которой я расскажу тебе позже. Скажу только, что Аура не виновата. Этот человек, ее учитель, он тоже универсал. И он… любит ее.

— Два универсала в одной школе магии. Ай да Эльвира, как ей удалось скрыть такое?

— Поверь мне, эта ведьма похлеще нашей Регины умеет плести интриги. Если бы не ее вмешательство мне не пришлось бы тащить вместе с Аурой всех ее друзей и этого учителя.

— Ты никак ревнуешь?

— Если бы ты знал, на какой тонкой грани она от полного слияния. Стоит только этому учителю дернуть за ниточку, и я уже ничего не смогу сделать.

— Ты из-за него хочешь нарушить слово? Из-за этого человека?

— Из-за нее. Ее судьба, ее мечты, надежды, чаяния, ничто не связано с Адеоном. Она не жаждет славы, денег, власти, ей не важны наряды и балы, для нее трон — это обязанности, обуза, и разбитые мечты. Акрон спросил меня недавно, чтобы сделал я, на ее месте? Если бы я не испытывал к ней таких сильных чувств, я бы отказался. Что ей мешает сделать то же самое?

— Но если будет свободна она, то и ты будешь свободен.

— Скажи. А если бы ты был на моем месте, а последней из рода Леер была Самайя, что бы ты сделал?

— Ах, сынок, — вздохнул Регент. — С судьбой и богами нельзя шутить. Нарушая обещание, мы рискуем навлечь беду. Как бы не стало хуже.

— Если она уйдет, хуже не будет. Если она уйдет… я откажусь от трона.

Регент резко вскинул голову.

— Никогда, даже в шутку такое не говори. Глупец, отказываться от трона ради женщины… Впрочем, когда-то я именно это и сделал.

— Значит мы оба с тобой глупцы, — усмехнулся наследник.

— Тогда давай не будем доводить до таких крайностей. Сколько нам надо продержаться? Четыре дня? Что ж, хорошо. Ни я, ни мои люди не скажут девочке о выборе, о своих ты должен позаботится сам, а вот с Региной будет сложнее. Ты же знаешь, как она любит девочку. Я, конечно, поговорю с ней, но ничего не обещаю.