Сфера времени - Алёна Ершова

себе. Крепко. Боясь отпускать, оставлять одну.

— Хорошо. Только береги себя, лада. И скажи этому ярохвосту, чтоб догонял.

— Скажу и бутерброды ему выдам.

— Надеюсь, «бутерброды» — это подзатыльники, — проворчал Давид и вскочил на коня.

После отъезда мужчин Ефросинья серьезно задумалась, как быть дальше. Раз она твердо решила тут остаться, то усадьбу и двор надо приводить в порядок. Для начала всё вымыть, выстирать и вычистить, а потом посмотреть, как решить ряд бытовых вопросов. Сложности с водой и отоплением её, с одной стороны, не тяготили, но с другой, она видела примитивный слив у отца Никона, да и экспериментальная печь с трубой у неё худо-бедно получилась. А в усадьбе на два с половиной этажа полноценно топился зимой только первый, остальные комнаты оставались холодные или в качестве обогрева использовались жаровни с углями, Фросю такое положение дел не устраивало. Даже с учетом достаточно теплых зим. Потому вопрос этот нужно было решать после уборки, но до холодов, и он, как и проблема с остеклением, требовал денег. Однако в финансовое положение семьи Давид её посвятить не успел. Сундук с серебром показал, отрядил брать из него, сколько нужно, но об источниках и регулярности заработка не обмолвился. И как узнать: это денежный запас на год или на всю жизнь? И сколько, а главное, на какие нужды можно тратить? Например, как и что запасать к зиме? Со всем этим предстояло разобраться самой, но вот как, спрашивается? Не имея понятия о ценах и потребностях.

Мысли рассыпались, словно горошины по полу. Много, но каждая сама по себе ни о чем.

"Так, нужен список. А лучше всего квадрат срочных и важных дел."

После написания плана картина приобрела целостный вид.

Срочными и важными оказались уборка, инвентаризация, проверка своего села, определение внутрисемейной экономики и уже после определение всего того, что необходимо заготовить на зиму.

— Ефимья! Где ключи от светлицы?

Тишина в ответ. Не слышит старуха или не желает слышать. Итог один — пришлось подойти к бабке ближе и повернуть к себе.

— Ключи где?

— Ты чавой меня трясешь, не груша я тебе! Прибрала я их, ты ж мимозыря бросила, где ни попадя!

Все свои сорок лет Фрося считала себя очень спокойным человеком, умеющим добиваться своего, не опускаясь до крика и угроз. Склоки на педсоветах и провокации со стороны студентов трогали её чуть меньше, чем никак, но вот эта старуха, которая лишь по недосмотру эволюции до сих пор топчет землю, вывела её из себя. Фрося вдохнула воздух, готовая вступить в первую в своей жизни перепалку. Так как «где ни попадя» было в спальне, на полке возле кровати.

Но мелькнувший на мгновенье любопытный нос подаренной рабыни охладил лучше ледяной воды.

— Собирайся, — сказала она ключнице холодно и развернулась.

— Это куда еще? — опешила, не ожидавшая такого ответа старуха.

— В Троицкий монастырь. У тебя же ряда нет, верно[30]? Ты полностью в моей власти. Однако супругу своему я обещала на улицу тебя не выгонять. Но и терпеть выходки, подобные этой, я не намерена. Потому поехали, попрошу матушку Фотинью, чтоб в монахини тебя постригли, оставлю гривну на содержанье и живи себе в тишине и молитвах.

Первые мгновенья ничего не происходило, и Ефросинья испугалась, что перестаралась, и ключницу сейчас хватит удар.

— ААА! — заблажила старуха и плюхнулась на пол. — Не губи, матушка! Лучше выпори!

К такому повороту событий Ефросинью жизнь не готовила. Было совершенно не понятно, театр это одного актера или холопка действительно испугалась того, что её постригут в монахини.

— Встань, — негромко, но твердо произнесла Фрося. Удивительно, но бабка услышала и, кряхтя, поднялась.

— Ключи, — связка перекочевала к законной хозяйке.

— А теперь слушай. Когда Давида нет, в доме я главная. Нравится тебе это или нет. Брать ключи запрещено. Заходить в одрину тоже. Указания мои выполнять. О том, что творится в доме, за воротами не трепаться. Если не устраивают такие правила — монастырь.

В общем и целом, они договорились. И добились определённых результатов. А главное — Ефросинья получила доступ к ресурсам.

Инвентаризация длилась два дня. Всё имущество Фрося переписала и поделила на три условные части: Давида, приданое и свадебные дары. После чего стало более-менее понятно, чем она располагает.

Подспудно пришлось учить Ретку писать. С таким хозяйством Фросе просто необходим был грамотный помощник. Хотя девочка, и будучи неграмотной, обладала просто феноменальной памятью. Например, могла даже на следующий день точно перечислить все вещи, лежащие в сундуке.

Когда с ревизией было покончено, занялись уборкой. Совместными усилиями все комнаты в доме вычистили и вымыли со щёлоком. Кровати разобрали до досок. Старые перины выкинули. Из-за чего пришлось выстоять очередную перепалку с теперь уже бывшей ключницей.

— Ой, что творится, что делается! — причитала старуха. — Эту перину еще при Владимире Святославиче[31] стелили!

— Судя по её виду, на ней он и помер!

— Вот охальница! В Рязани он преставился. Хорош добро разбазаривать!

— Не добро это, а рассадник клопов. Сожгите во дворе вместе с остальным мусором!

Одним словом, Ефросинья была непреклонна. Особенно после того, как в одной из таких постелей нашли мышиное гнездо. Фросиному визгу, когда она обнаружила разбегающиеся во все стороны серые комочки, позавидовала бы любая сигнализация. Лопоухий Каспер, не отходивший от своей хозяйки ни на шаг, поймал одного юркого зверька и притащил, ожидая ласки.

Одежду и ткани разобрали, чистые перетряхнули, переложили стеблями мяты от моли. Грязные распределили на две части: лён и шерсть отдали прачкам, предварительно споров канты, а шелк Фрося оставила для стирки дома. Траты на прачек записала для отчета, и чтобы потом понять: выгодней держать своего человека или нанимать со стороны. На уборку кухни потратили целых два дня. Вообще с кухней было связано очень много проблемных вопросов. И самый основной состоял в том, что общих дверей между помещением, где готовят еду, и всем остальным домом не было. Еду заносили через главный вход. Более того печь была наподобие той, что стояла у Фроси в лесной избушке, но топили её не так умело. Все стены чернели от копоти. Помимо печи, прям в помещении, красовалось костровое место, где варили, жарили, крутили на вертеле или калили камни для подогрева воды. Разделочные доски отсутствовали, посуда мылась в кадках. Рядом с мукой стоял запаренный щёлок, вместе с закваской лежало мясо, а травы висели под потолком и обсиживались мухами. И на все это царство-мытарство одна единственная беременная кухарка.

— Так, столы нужно отчистить до родного цвета. На них