В борьбе за смысл - Виктор Франкл

Аналогичный процесс происходит с каждым человеком, который начинает беспокоиться по поводу своей сексуальной состоятельности. Его самонаблюдение обостряется, и он начинает опасаться, что у него что-то не получится. Это беспокойство само по себе приводит к развитию импотенции. Сексуальный невротик фиксирует свое внимание не на партнере (как это делает любой нормальный любовник), а на сексуальном акте как таковом. В результате акт не удается-он просто не может удаться, потому что он не происходит "естественно", а его настойчиво желают. В таких случаях задача психотерапииразорвать этот замкнутый порочный круг сексуальной предвосхищающей тревоги путем устранения этой фикси-рованности на самом акте. Пациента надо убедить в том, чтобы он никогда не чувствовал себя обязанным совершать сексуальный акт. Следует избегать всего того, что пациент может расценить как "побуждение к сексуальности". Такое побуждение может исходить от партнера (если, например, это импульсивная, сексуально требовательная женщина), или из своего собственного "Я" (например, от принятого "решения" совершить сексуальный акт в определенный, конкретный день), или из ситуации (сопровождение других в публичный дом).

Когда все эти типы побуждения, которые отрицательно влияют на сексуального невротика, будут устранены, пациент должен учиться непринужденности до тех пор, пока не достигнет естественности в своем сексуальном поведении. Но даже прежде, чем такая психотерапия будет реализована, следует предпринять попытку показать пациенту, что его первоначальная нездоровая реакция вполне понятна. Таким образом, пациент будет освобожден от чувства, что он страдает какой-то соматической патологией. Другими словами, он должен научиться узнавать вредное влияние предвосхищающей тревоги и порочный круг, в который она приводит; и он должен знать, что его реакция - это обычная для нормального человека неудача.

Молодой человек обратился к врачу с жалобами на свою сексуальную потенцию. Оказалось, что после конфликта, длящегося несколько лет, он наконец уговорил свою партнершу "стать его". Она назначила ему первую ночь приближающегося религиозного праздника. Это обещание было дано за две недели до праздника. Во время этих двух недель молодой человек едва мог спать от напряженного ожидания. Наконец они отправились за город на выходные дни; им предстояло провести ночь в хижине в Альпах. Ночью, когда этот пациент поднялся по лестнице в спальню, он был так взвинчен-причем не сексуальным возбуждением, а той самой предвосхищающей тревогой,- что, как он сам впоследствии описывал, сердце у него билось настолько сильно и он дрожал так, что едва мог идти. Откуда же у него могла взяться потенция!

Врачу пришлось объяснить, насколько безнадежно рассчитывать на успех в сексе при таком внутреннем и внешнем состоянии и насколько понятна и естественна реакция пациента. Его поведение в такой ситуации было вполне нормальным и ни в коей мере не патологическим. Пациент наконец понял, что в его случае речь не идет об истинной импотенции, которой он так опасался (опасение, порождающее невроз предвосхищающей тревоги и, таким образом, становящееся отправной точкой замкнутого порочного круга). Понимания этого было достаточно, чтобы восстановить его уверенность в себе. Он понял, что это вовсе не признак тяжелого заболевания, когда мужчина не способен выполнить два дела сразу: быть с любовью преданным своей партнерше (обязательное условие для способности реагировать и совершать сексуальный акт) и в то же самое время наблюдать за собой с беспокойным предчувствием. Функцией такой психотерапевтической процедуры является избавление от предвосхищающей тревоги, как только она появляется. Опасному самовнушению, порожденному таким беспокойством, не позволяют развиваться, его пресекают в самом начале.

И тут мы снова и снова - на этот раз в сфере сексуальной жизни, в психологии и патологии полового поведения-видим, насколько слепо самодовлеющее стремление к счастью, насколько безнадежны даже самые отчаянные попытки достичь счастья самого по себе, добиться удовольствия как такового-все они обречены на провал. Мы уже говорили в другом контексте, что стремление к счастью не относится к числу основных побуждений человека; что, в общем, жизнь отнюдь не ограничивается направленностью на получение удовольствия. Кант заметил в свое время, что человек хочет быть счастливым, но чего ему по-настоящему стоит желать-так это быть достойным счастья. Мы, однако, придерживаемся той точки зрения, что человек не хочет просто быть счастливым. Скорее он хочет иметь основание быть счастливым. Иначе говоря, все эти переносы-с объекта желания на само желание, с цели (основания для счастья) на удовольствие (следствие достижения этой цели)-представляют собой производную форму человеческой мотивации. Этой производной форме недостает непосредственности. Именно такое отсутствие естественности и непосредственности и характеризует все невротические переживания. Мы уже видели, как они могут привести к невротическим и особенно сексуальным нарушениям. Непосредственность и, следовательно, истинность сексуального намерения является обязательным и незаменимым условием потенции у мужчины. В связи с сексуальной патологией Освальд Шварц придумал слово "образцовость" для выражения истинности намерения. Типичным для "образцового" человека является то, что его не так-то просто смутить; с характерной уверенностью инстинкта он избегает всех ситуаций, с которыми не мог бы справиться, предпочитает держаться в стороне от любого окружения, в которое он мог бы не "вписаться". Поразительно необразцовым было бы поведение чувствительного человека, который приходит к проститутке и оказывается импотентом. Нет ничего патологического в самом этом поведении; оно еще не является характерно невротическим. Сексуальную неудачу в такой ситуации вполне можно ожидать от нормального культурного человека. Но сам факт, что этот человек оказывается в такой ситуации, где его импотенция становится единственным способом выбраться из нее,-это доказательство того, что он- не "образцовый".

До сих пор мы рассматривали вопросы, связанные с природой любви. Обратимся теперь к ее происхождению. Психосексуальное созревание начинается в подростковом возрасте (пубертатном периоде). С физиологическим созреванием секс (в более узком смысле этого слова) входит в человеческое сознание так неожиданно, что-по аналогии с формулировкой Шилдера в отношении психоза-мы можем говорить о "вторжении в психику мира телесного (органического)". Подросток не подготовлен к такому внезапному вторжению сексуальности в его психику, и естественной реакцией часто бывает нечто вроде шока. Психологические нарушения, которые могут следовать за этим, не являются поэтому патологическими.

В то время, когда сексуальность "обрушивается" на личность подростка, она еще не является чем-то собственно психологическим. Ее следует скорее назвать психической реакцией на соматическое событие, просто психическим следствием гормонального сдвига или психическим выражением напряжения в эндокринных железах. Эта физиологически детерминированная сексуальность первоначально аморфна, еще не сформирована как личностное образование. Другими словами, она еще не интегрирована. Только по мере психосексуального созревания сексуальность организуется личностью и ассимилируется жизнедеятельностью человека. Вначале секс еще не личностная тенденция; скорее он-побуждение без цели и направления. В ходе дальнейшего развития и созревания это побуждение становится все более направленным; происходит возрастание его избирательности и интенциональность. Сексуальность все более и более приближается к ядру личности, все более и более проникает в разряд сил, порождаемых личностными мотивами. Первый шаг-это когда сексуальное побуждение приобретает цель в виде "разрядки" состояния возбуждения; для этой цели подойдет любой партнер противоположного пола.

Таким образом, "неопредмеченное" сексуальное напряжение становится реальным сексуальным побуждением, направленным на инстинктивно сформированную цель. Позднее появляется дополнительный фактор направленности: сексуальный инстинкт направляется на определенного человека, конкретного представителя противоположного пола; теперь существует конкретный объект. Смутное, неопредмеченное побуждение сначала стало целенаправленным; теперь целенаправленный импульс становится направленным на конкретное лицо. К неопределенному инстинктивному влечению (генитосексуально-му по своей природе) добавился конкретный объект: любимый человек в качестве партнера. Таким образом, сексуальное побуждение, сексуальный инстинкт и сексуальное стремление знаменуют различные стадии психосексуального созревания, причем каждая стадия характеризуется увеличением намеренной избирательности. Таким образом, по мере того как человек взрослеет, в его сексуальности все больше и больше начинает выражаться его личность.