Начало пути - Василий Баранов

Даньке пришлось с этим смириться. Не хочет капитан говорить, ну и пусть. И ладно. Потом узнаю. Любопытство не покидало. Утром, когда солнце только взошло, они были на берегу. Жизнь в порту начиналась рано, очень рано. Бродили моряки и грузчики. Торговые суда разгружались или загружались. В этот ранний час здесь было оживленно. Пока капитан отдавал последние распоряжения матросам, что возвращались на "Скиталец", Данька осматривался. Он приметил небольшую группу. Возможно боцман с торгового судна, рядом несколько мужиков. Стоят, покорно ожидая. Хотят наняться то ли грузчиками, то ли матросами. Боцман осматривает желающих получить работу. Осматривает, как скот. Проверял крепость мышц, осматривал фигуру, смогу ли таскать тяжелые грузы. Одного одобрил, второго. Паренька чуть помоложе взмахом руки отослал. Не походишь. Парень поплелся. Не повезло ему, не нашел он нынче работу. Парень понуро шел, оглядывался, а может, что еще подвернется. К Даньке подошел капитан.

— Пойдем, — и они пошли.

Данька указал капитану кивком головы на того парня.

— Бедняга, не получилось ему сейчас найти работу.

— Дэн, здесь много таких. Много тех, кто ищет работу, но так и не находит ее. Обычная история. Они приходят сюда каждое утро с надеждой. Кому-то повезет, а кому-то приходится расстаться с надеждой. Возвращаться в свою лачугу на окраине города. Авось, к утру, надежда вновь затеплится в их сердцах. Надежда на удачу. — Свен помнил, как много лет назад был таким же просителем. Приходил в порт и искал работу. Часто уходил в безрадостную ночь.

— Капитан, — спросил Дэн, — вы ведь знаете, что такое терять надежду? Они ее теряют каждый день.

— Дэн, всех спасти нельзя, — но потом Свен передумал.

— Эй, парень, — крикнул он неудачнику. Тот посмотрел на капитана и бегом бросился к нему. В неудачнике вновь затеплилась надежда.

— Господин капитан, — полня готовность выполнить указания Свена. Если богатый капитан даст работу, она обернется хлебом на столе. Прогонит голодную бессонницу от грубого ложа. Манна небесная для страждущего.

— Что работу ищешь? — Свен решил, работу даст. Но многие не готовы работать. Они вскоре исчезают, ищут другое занятие.

Красивое лицо, резко очертанные скулы, ямочка на подбородке. Широкие плечи. Стройная фигура, возможно излишне тонкая. Скорее всего, это и стало причиной отказа в работе. Сомнение в том, что при таком теле не сможет он долго ворочать тяжелые мешки и бочки.

— Да, капитан. Мне очень нужна работа. Любая. — Переминается с ноги на ногу. Безвольно висят руки. Возможная удача в любой миг растает.

Свен посмотрел на Дэна и спросил:

— Как думаешь, Дэн, этот справится хоть с какой ни будь работой? — Капитан ждет ответа. Ты попросил, матрос, с тебя спросится.

— Справится, капитан, справится. — Дэн горячо обещает за парня. Доброе сердце не может оставить человека в беде. У пирата каменное сердце, но оно бьётся в груди Даньки.

— Я справлюсь, капитан, — поспешил подтвердить парень.

— Ладно, посмотрим. Проверю тебя в деле. Знаешь, там есть лачуга. В ней старик Юрге живет. Он за лодками смотрит. — Капитан махнул в сторону, где он держал лодки.

— Знаю, капитан. — Он готов тотчас броситься туда.

— Вот, там я держу две своих лодочки. Одна маленькая новая, а вторая протекает. Скажешь Юргену, что я поручил тебе отремонтировать эту лодку. Если получится, я дам тебе другую работу. Знаешь, где я живу? — В городе дом капитана "Скитальца" знали многие. Удачливый и богатый разбойник. О нем начинали слагать легенды.

— Да, господин Свен.

— Придешь, либо я, либо Леон, мы дадим тебе работу, если с этой справишься. Я заплачу тебе вперед, — капитан достал несколько монет и протянул парню. — Ступай. Работай.

Парень радостно побежал к тому месту, где жил лодочник. Капитан и его матрос пошли в дом Леона.

Утро Леона начиналось рано. Он не привык нежиться в постели. Этот дом стал для него кораблем. Его корабль, и он заботился о нем. Его комната была более, чем скромной. Именно к такому быту он привык на корабле и не хотел ничего менять. Первым делом, Леон распахнул окно, впустив свежий утренний воздух в комнату. Здесь у него была очень скромная кровать, две подушки и одеяло. Леон подошел к тумбочке, где стояли таз и кувшин. Умылся. В комнате был стол и пара стульев, да большой сундук, в котором он хранил свои пожитки. Комната была попросторнее, чем кубрик на корабле, но никаких излишеств он себе не позволял. Разве что распятье на стене. В кубрике распятья не было. Само распятье он повесил не столько из потребностей своей души, а что бы быть ближе к той женщине, что жила в этом доме, Жанетте. Глядя на распятье, он мог представить, как Жанетта молится каждый вечер и утро, прося у Господа за своих близких. За него, за Леона, конечно, она не просит. Леон понимал, что для него нет места в Раю. Леон постоял у распятья, перекрестился. Должно быть, Жанетта сейчас то же доверяет свои помыслы Всевышнему. Потом бывший матрос вышел из своей комнаты. У него было заведено, каждое утро и вечер обходить дом, проверять все ли в порядке, заперты ли двери и окна. Сейчас он решил обойти дом. Первым делом, он пошел в комнату капитана. Комната была святая святых в доме. Никому не позволялось входить сюда. Не любил этого капитан. Разрешалось входить только Леону. Леон следил за порядком в этой комнате. Вытирал пыль, смотрел, что бы все был на своих местах. В комнате стояла большая роскошная кровать, накрытая овечьими шкурами, большой тяжелый резной стол, кресло, точная копия того, что стояла в каюте капитана, принадлежности для умывания, пара шкафов. В одном капитан держал свою одежду, а во втором были книги. Разные. Стояли они вперемежку, в беспорядке. Большие и рядом маленькие. Леон не переставлял их. Он только обтирал с корешков пыль, убирал пыль с полок. Он наводил порядок на столе, протирал его, всякий раз возвращая назад, то, что передвинул. Капитан не любит, что бы что-то двигали в его комнате.

Жанетта тоже вставала рано. Она садилась за туалетный столик, расчесывала волосы, приводила себя в порядок. Приводила в порядок свою постель. Мебель в ее комнате отличалась изяществом. Легкая и светлая. Резные стулья, шкафчики, в которых она держала белье, вышивку. На стене распятье. Жанетта подошла, что бы помолиться. Она уже не упрекала Бога, когда молилась, не упрекала в том, что Бог не уберег ее мужа. Она сейчас молилась за других домочадцев. Она молила, что бы вернулся Свен, что бы Леон чувствовал себя бодро. Вредный, конечно, этот бывший матрос. Не хочет привыкать к жизни на твердой земле. На море его тянет. Она молилась за своего мальчика, за Дэна, что бы он вернулся в этот дом. Как же ты, Господи, не уберег его. Его ранили. Об этом вчера сказал капитан, когда ненадолго зашел домой. Слава Богу, все обошлось. А если бы он не вернулся. Господи, сколько испытаний ты еще мне уготовил. Ты не позволил мне иметь своих детей, ты отнял у меня мужа, но, хотя бы этого мальчика, не забирай у меня. Оставь его мне. Она молилась и за испанца, за Хуана. Хороший мальчишка. Не легко ему. Но привыкнет, привыкнет к дому и все у него образуется. Закончив молитву, Жанетта поспешила на кухню. Капитан вернется сегодня домой вместе с Дэном, надо приготовить что-нибудь повкуснее. Леон услышал шаги Жанетты в коридоре. Встала уже и отправилась хлопотать на кухню — понял бывший моряк. Капитан скоро придет. Неторопливые шаги испанского мальчишки. Леон не любил испанцев, ненавидел их. Он твердо был убежден, что этот народ лукав, жесток и жаден. Алчные испанцы. Шельмец этот Хуан. То же испанец. Думал он о парне без особой злости, скорее наоборот. Глядишь, и из испанца человек получится, всякое бывает. Если Господь поможет, то и парень станет хорошим человеком. За ним приглядывать надо. Леон сам не заметил, как улыбнулся.

Хуан услышал, что в доме стали вставать, вскочил, осмотрел свою комнату. Не успел он вчера прибрать у себя. Он и во дворе не закончил. Попадет же ему от Леона. Господи, вот грязная рубаха. Куда бы ее деть, а то зайдет Леон, увидит, скажет, что он даже в комнате не может порядок навести. Хуан сунул грязную рубашку под подушку. Бросился во двор. Расставить стулья, подмести, дать корм лошадям. Вчера не успел.

Леон вышел из комнаты капитана и пошел дальше осматривать дом. Данька и Свен подошли к своему дому. Капитан постучал. Подождали, когда подойдет Леон. Тот открыл дверь, поприветствовал:

— Доброе утро, Капитан. Доброе утро, Дэн. — Леон посторонился, пропуская моряков в дом.

— Доброе утро, Леон. Как прошла ночь?

Данька вновь был дома. Ступени лестницы, коридор, дорожки на полу. Каждая деталь была узнаваемой и родной. Как на его Тракторной улице. Грубоватое лицо и задумчивые глаза Леона. Дэну хотелось провести рукой по стенкам, ощутить их тепло.

— Хорош, капитан. Проходите. — Леон повернулся и, прихрамывая, пошел вперед.