Закон проклятого - Дмитрий Силлов

Впереди возник какой-то странный коридор. И уже не гладкий асфальт был под ногами, а неровная поверхность каменного пола заставила спружинить ногами и слегка присесть, чтобы сохранить равновесие. В лицо дохнуло вонючей подвальной сыростью. Через несколько секунд уже всё было в темноте. Город исчез полностью, пустынным миражом растворившись в холодном, затхлом воздухе.

Эндрю шел по тёмному, гулкому коридору. Восковая свеча плавилась в закопчённом стеклянном фонаре и то и дело грозила потухнуть. Её слабое мерцание лишь немного отодвигало причудливые тени подземелья, которые лениво отползали в сторону, чтобы тут же вернуться на прежнее место за спинами идущих.

Их было двое.

– Чертовски жуткое место, Томас, чертовски жуткое место, – сказал кто-то сзади.

– Такое же, как все старые могильники, – сам того не желая, пожал плечами Эндрю.

«Почему он называет меня Томасом?» – мелькнула мысль.

– Ты заметил, тут даже не воняет мертвечиной?

– Конечно, заметил. Здесь уже давным-давно сгнило всё, что только могло сгнить. Глянь, этим сталактитам не меньше тысячи лет.

Известковая вода за многие десятилетия превратила гладкие стены древнего склепа в подобие подземной пещеры чудес. Каменные фигуры причудливой формы свешивались с потолка и вырастали из пола, напоминая острые зубы в пасти фантастического чудовища.

– Странно, что никто до нас не нашёл этого места.

Слабый свет фонаря выхватил из темноты человеческий скелет, обнявший громадный сталагмит. Коленные и локтевые суставы скелета были перебиты и неестественно вывернуты. В щербатом оскале черепа чудился последний застывший крик невыносимой боли. Человек, когда-то в незапамятные времена прикованный к каменному зубу, принял мученическую смерть. С той поры давно уже проржавели насквозь и рассыпались в прах оковы, но окаменевшие кости, ставшие частью известковой колонны, продолжали сжимать её в жутких объятиях.

Томас-Эндрю кивнул головой в направлении страшного натюрморта:

– Местные жители верят в бабушкины сказки и не лазают в эту глушь. А нормальные люди играют в бридж, а не таскаются по горам, разыскивая старые кладбища, чтобы отнять у мёртвых последнее…

– Мне самому это не по душе, Томас. Но на дворе начался двадцатый век, а платят нам как в девятнадцатом, так что…

«Двадцатый век? Начался? Что за чертовщина…»

Потрескавшаяся, заросшая мхом дверь с неровными полосами мягкой зелени на месте когда-то мощных медных засовов от толчка рассыпалась в труху.

– Господи, сколько же столетий она здесь простояла, – прошептал Томас-Эндрю.

Тусклый лучик фонаря испуганным зайцем заметался по стенам зала, открывавшегося перед путниками. Когда-то пышущее великолепием захоронение вождя давно исчезнувшего народа теперь было покрыто слоем вековой пыли. Крысы сожрали всё, до чего дотянулись их вездесущие, юркие морды, светильники потускнели и съежились от коррозии, имена богов и героев, тысячелетия назад высеченные на стенах склепа, почти исчезли под потеками извести и помёта летучих мышей.

И лишь каменный гроб, стоящий посреди зала, казалось, только вчера был вырублен из вросшего в пол цельного валуна. Время почему-то не тронуло его, и даже следа пыли, толстым ковром устилавшей пол, не было на ровной и гладкой крышке саркофага.

Двое мародеров подошли к гробнице под настороженными взглядами сотен маленьких внимательных глазок летучих мышей, гроздьями висящих под потолком. Клубки змей кишели под ногами, и людям приходилось осторожно переступать через них, стараясь не задеть шевелящихся гадов и уповая на толщину кожаных сапог.

– Похоже, Том, нам наконец-то повезло по-настоящему…

– Может быть, парень… Сейчас увидим.

Нервный пот мелкими точками выступил на ладонях, рубашка прилипла к телу. Эндрю вытер руки об штаны, но это не помогло. Ладони были липкими, будто он с полчаса массажировал дохлую, полуразложившуюся кошку.

«Нервишки шалят последнее время…»

Эндрю опустил взгляд и… вовремя прикусил губу, подавив крик изумления и ужаса. Это были не его руки. Широкие кисти, выглядывающие из рукавов грубой рабочей робы, смахивали на лопаты, к которым какой-то шутник прилепил короткие и толстые человеческие пальцы с полосками черной грязи под обломанными ногтями.

– Не время заниматься хиромантией, приятель, – глухо сказал напарник. – Потом, наверху, расспросишь у какой-нибудь цыганки, где там у тебя на руке обозначена сегодняшняя дата, когда ты, наконец, стал богатым.

Эндрю с трудом оторвал взгляд от забитой глиной линии судьбы, шумно выдохнул из себя спертый, влажный воздух подземелья вместе с дурными вопросами, на которые все равно не было ответов, и изо всех сил уперся плечом в тяжелую крышку саркофага. Секунда… Другая… Каменная плита заскрипела и поддалась.

– Ещё… Нажми ещё!..

Глыба тёсаного камня с грохотом упала и раскололась об пол. Гул пошел по пещере. Многоголосое эхо ударило в стены, и шелест тысяч крыльев раздался над головами кладоискателей.

Но им было не до летающих тварей. Они стояли молча, не дыша, словно внезапно превратившись в соляные столбы из библейской легенды.

В гробу лежала мумия. Скелет, обтянутый сухой пергаментной кожей. Гладкий, высокий лоб трупа венчала странная костяная корона, удивительно напоминающая змею, обвившую гладкий череп. В глазницах мертвеца красным огнем блестели два крупных рубина, придавая лицу ужасное, ни с чем не сравнимое выражение. Губы давно сгнили и рассыпались, обнажив жёлтые крупные зубы. Длинные сухие пальцы одной руки сжимали медальон в форме свернувшейся змеи. В другой руке…

– Эй, парень, с тобой всё в порядке?

Эндрю с трудом открыл глаза. Пожилая женщина трясла его за плечо и озабоченно заглядывала в глаза.

Он огляделся.

Улица, тротуар, напротив витрина небольшого мини-маркета с яркой вывеской «Сезонная распродажа». Эндрю приподнялся с ребристой крышки канализационного люка. Вокруг начала собираться толпа.

– Вставай, парень! Давай поднимайся. Надо же, шёл-шёл, и вдруг ни с того ни с сего с размаху – бах на спину…

– Ну да, нанюхаются всякого дерьма, а потом падают посреди улицы…

Чья-то рука протянула не первой свежести мятый носовой платок:

– Утрись, мужик, у тебя кровь из носа льет… Может, скорую вызвать?

– Да нет, спасибо, я в порядке…

– Ну смотри, больше не падай, – человек, давший Эндрю платок, подмигнул ему и скрылся в толпе, которая к тому времени уже стала расходиться. Музыкант прислонился к стене дома и, словно ребёнка, прижал к груди треснувший от удара об асфальт гитарный кофр.

«Ну вот, похоже, я схожу с ума», – подумал он.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});