Система Ада - Павел Кузьменко

У Катерины все поплыло перед глазами, гулко застучало сердце, ребенок вновь подал активные признаки своего существования. Карта! Та самая карта! Единственный способ выбраться из пещеры самостоятельно. В том, что это самодельное приложение к детскому журналу "Дорогие ребята, помогите Мурзилке найти дорогу в школу" не что иное, как карта именно этой проклятой гигантской пещеры, девушка ни секунды не сомневалась. Большая часть линий была тщательно вычерчена внутри неровного, густо заштрихованного круга. Вне его выходили три хвостика, которые тоже разветвлялись, но не так часто, как внутри круга. На карте было немного надписей, но те, что обозначали названия у концов хвостиков, были понятны, были просто священны для бедной пленницы.

Правый конец - "Село Мочилы", нижний конец - "Деревня Сергиевка", левый конец - "Поселок Метростроевский". Не всяк, значит, вошедший в Систему Ада, должен был лишаться надежды. Система Ада имела три выхода на поверхность земли. И выйти из кольцевого коридора, где не движется время - она поняла, что это именно он густо заштрихован и сразу бросается в глаза, - можно было тоже в трех местах.

Карта была очень старая, сделанная, очевидно, чернильным карандашом, линии и условные обозначения кое-где почти стерлись, догадываться о смысле большинства значков не было времени.

- Мишка разберется, - тихо сказала Катя сама себе, и от этой мысли ей сделалось не то что тепло, но даже жарко, как в сладостных объятиях.

Она опасливо огляделась по сторонам. Никого. Она была в гроте одна. Только откуда-то, через три поворота коридора едва угадывалась музыка с магнитофона. Но все подземные страхи сейчас глядели на Катю из каждого угла и зловеще шептали:

- Никуда ты отсюда не уйдешь...

- Сдохнешь тут, дурочка самонадеянная, и ни мама, ни папа не найдут твоей могилки...

- Только отмеченные особым знаком, выжженным на ладони, имеют право покидать Систему Ада и обязаны возвращаться. Таков закон...

- Уйду, сволочи, уйду, - упрямо шептала Катя. Она спрятала карту на себе под одеждой, прижала -к телу бюстгальтером, уже расставленным под увеличивающуюся грудь. Теперь она будет раздеваться для омовений только одна, без этой приставленной служанки, хотя неграмотная Ленка, возможно, и не знает, что такое карта. Теперь она будет одеваться полегче, чтобы не потеть, чтобы случайно не смазать и без того блеклые линии самого ценного в мире документа. Если только он соответствует действительности.

Катя справилась с первыми страхами и со счастливой улыбкой откинулась на диване, глядя в потолок, освещенный двумя лампочками. Теперь только раздобыть Мишку Шмидта и фонарь. Надо под любым предлогом вернуться в госпиталь. Уж там она распорядится, чтобы Мишку нашли и привели. Она, сама правнучка великого Зотова, их там всех поставит на уши. Они с Мишкой добудут фонари, еду на дорогу, оружие на всякий случай и немедленно убегут.

Только бы он был еще жив. Одной бежать ей было очень страшно, это казалось невозможным. Исцелить и подговорить на это Савельева - тоже. Где он, этот Мишка? Она не знала, что совсем рядом.

Их остановил часовой в необычной форме с необычным оружием. То есть он был вовсе в гражданской и довольно нелепо выглядящей одежде. Сверху - клубный синий пиджак поверх драного свитера, а снизу военные камуфляжные штаны, заправленные в яловые сапоги. Но висевший под мышкой у бойца ко-роткоствольный десантный автомат говорил, что это представитель уж самой что ни на есть элиты.

- Любо дело Дудко! - выкрикнул, не доходя до него нескольких метров, главный конвоир Савельева и Шмидта.

- Любо, любо, - улыбнулся в ответ клубный пиджак и, подойдя вплотную к пленникам, вдруг вопросил: - Любо, братцы, жить?

Шмидт угрюмо молчал. Савельев испуганно оглянулся на товарища по несчастью и по слогам уверенно произнес:

- Любо дело Дудко.

Это ни на кого не произвело впечатления.

- Товарищ доезжачий, - обратился к клубному пиджаку старший конвоир плотоядно-аппетитным тоном, - а их, врагов народа, к Дормидонтычу?

- К Дормидонтычу, - ласково улыбнулся доезжачий. - Давно Дормидонтыч вражеские косточки не ломал.

Палач, которого привел рядовой казак, вовсе не напоминал медведеподобного русского Тимофея Свежева, а скорее - кривоногого французского Сансона, аккуратного и равнодушного исполнителя. Он измерил Мишу и Сашу профессиональным взглядом разделывателя мяса: здесь отрубается голяшка, здесь вырезается филе, а это - на холодец.

- Любо дело Дудко, эй, товарищ, мне тоже любо дело Дудко, - жалобно обратился к Дормидонтычу Саша, но палач даже не кивнул.

Пыточный грот не отличался богатством оборудования. Два мощных, толстых бревна были укреплены у стен вертикально, на них сверху - перекладина, столь же мощная. С поперечины свисало несколько веревок с узлами. На полу стояли обыкновенные деревянные табуретки, самый невинный инструмент для пыток.

Конвоиры остались где-то вне. Сюда бедолаг привел сам Дормидонтыч. Не отличаясь ростом, этот с низким лбом, выпуклым ртом, неразговорчивый, волосатый шимпанзе в дудковской форме отличался необыкновенно длинными, цепкими руками. Первая запрограммированная мука началась, когда он просто вцепился Саше и Мише в плечи, точно клещами, и повел в этот грот.

А в гроте этом мирно и лениво похмелялись два электрика - бородатый и стриженный ежиком. У стены как атрибуты их власти стояли ящики с лампочками, лежали мотки провода разной толщины, стояла здоровенная стремянка.

Сидя за столом, сколоченным из некрашеных досок, подземные пролетарии похмелялись пивком из шикарного десятилитрового бочонка "Бекс" с крантиком внизу и заедали это благородное дело солеными сушками. Ярко-зеленый жестяной бочонок невольно занимал центральное место в бесперспективной мрачной композиции. Организмы отвлекались от ожидаемых мучений и сглатывали слюнки.

И в издевку тот электрик, который стриженый и бритый и по виду повреднее, в очередной раз наполнил свой граненый стакан пивом, выпил его залпом и сыто рыгнул.

- А-а! - еще добавил он для полноты картины. Дормидонтыч поставил обоих связанных метрах в трех от стола и, пребольно сдавив им плечи, точно припечатав к этому месту, отошел в сторонку и сел на табуретку под виселицей, сложив волосатые изуверские руки на груди.

- Ну что зенками хлопаете? - не удалось придумать стриженому более бессмысленный вопрос.

- Мужчины, угостили бы пивком, - вдруг неожиданно для самого себя изрек Миша.

Властители подземного мира недоуменно переглянулись. Давно они не сталкивались тут с таким живым человеком. Когда они вдоволь отсмеялись, стриженый порылся в ближайшем к нему ящике, нашел в нем еще один граненый стакан, протер его грязным пальцем, налил половинку пивом и, подойдя к Мише, лично споил. Руки у пленника оставались связанными за спиной.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});