Игра со Зверем - Алёна Алексина

Пока девушка хлопала глазами, пытаясь прийти в себя от неожиданного происшествия, коза брезгливо мотнула головой и спокойно пошла к лежащей в углу свежей траве. А недавний обидчик выбрался из корыта таким растерянным и жалким, что хозяйка парнокопытного, не выдержав, рассмеялась в голос.

— Послушай, — он попытался что-то объяснить, но собеседница отрицательно покачала головой:

— Не приходи больше. Ты все сказал. Больше нет смысла лукавить, да я и не поверю.

— Это не было лукавством! — рявкнул ангел.

От его крика Кэсс вздрогнула, а Фенька, перестав флегматично жевать, подошла к хозяйке и угрожающе опустила голову, демонстрируя рога и, словно бы вопрошая, мол, ещё хочешь, понравилось?

— Прости, — на этот раз тихо сказал Риэль. — Я не сдержался. Меня… задело то, что ты будто бы имеешь право выбора, я хотел доказать себе, что ты такая же безвольная, как остальные. Это было глупо, жестоко… но клянусь, больше никогда не поступлю подобным образом. Может, попробуем начать сначала? Могу помочь тебе с платьем…

— Нет. Сама прекрасно справлюсь.

— А если я дам клятву, Мышка? — в голосе ее обидчика прозвучало что-то, похожее на мольбу. — Мне трудно дались эти две недели, я много чего передумал. Прошу…

— Да какой толк от твоей клятвы?! — девушка раздраженно махнула рукой.

— Ниида, — вмешался в разговор телохранитель. — Магическую клятву нельзя нарушить. Это верная смерть.

— И в чем же ты клянешься, Андриэль? — скрестив руки на груди, насмешливо спросила Кэсс.

— Клянусь никогда не причинять тебе вред, не использовать, не навязывать свои желания.

— Пусть поклянется защищать, — тихо посоветовал от двери страж.

— Клянусь защищать, — согласился ангел. — Abaeterno.

Вокруг него на миг вспыхнуло и тут же исчезло ослепительное сияние. Мужчина стоял, не сводя глаз с собеседницы, и молчал.

— Фрэйно, а ты-то чего ему помогаешь? — устало спросила демона подопечная.

— Вы под моей защитой, ниида. После клятвы он не будет опасен, — спокойно объяснил охранник.

Кэсс сделала глубокий вдох. Она не была злопамятна, и к тому же понимала, каково сейчас Риэлю — извиняться перед простой человечкой да ещё и в присутствии воина Ада, кторого сам столько времени поддевал.

— Ну, так что ты там говорил о платье? — напомнила девушка и почувствовала себя неловко, видя, как счастливо улыбнулся прощенный.

* * *

Риэль и впрямь знал толк в нарядах… Во всяком случае, он привел свою спутницу в такую потрясающую лавку, что впору было онеметь от восторга. И сейчас, стоя перед зеркалом и глядя на себя — какую-то чужую в новом наряде — Кассандра была ему действительно благодарна. Юная рабыня закончила укладывать ей волосы и отошла, с восторгом глядя на дело своих рук. Огненные косы затейливого плетения лежали на голове, закрепленные серебряными шпильками.

Кэсс повернулась. Она никогда не носила и даже не видела подобных платьев — нежный бирюзовый шелк стекал по телу, забранный в талии широким атласным кушаком. Под платье была надета тончайшая белая сорочка — она оставляла плечи обнаженными, но при этом имела длинный рукав, схваченный над локтями и запястьями золотым шитьем.

Цвет шелка изумительно шел к огненным волосам, а изящный, но в то же время не откровенный наряд позволял девушке чувствовать себя уверенно — по крайней мере, не будет сомнительных разрезов, позволяющих всем, кому не попадя, пялиться то на голую ногу, то на обнаженную спину, а то и на грудь. Сейчас же все довольно невинно.

Да, теперь ниида Амона мало походила на запыленную девчонку в одежде с чужого плеча — она была женщиной.

— Нравится? — ангел положил руки ей на плечи и тоже посмотрел в зеркало поверх головы девушки.

— Я никогда не была такой красивой. Ни разу в жизни… — прошептала она.

— Была. Просто ты этого не замечала, — он достал из кармана крошечную шкатулку, внутри которой лежали длинные серьги: в золотой оправе медленно и нежно покачивались подвески с искристыми голубыми камнями чудесной огранки. Андриэль повернул Кэсс к себе лицом и вдел сережки ей в уши.

Смутившись, она отступила назад, и посмотрела вопросительно, но спутник только галантно поклонился и предложил своей протеже локоть.

— Я что-то боюсь… — сказала она, чувствуя сухость в горле.

— Напрасно, — мужчина улыбнулся с облегчением, чувствуя, что совсем прощен.

Фрэйно предупредил, что будет ждать нииду у входа в особняк левхойта, и в случае чего сдерет с Риэля шкуру маленькими кусочками. Говорил он это невозмутимо, но Кэсс почему-то поняла — не позёрствует и, правда ведь, сделает.

Ангел уверенно провел свою спутницу вереницей коридоров и арок. Последним они миновали стройный виадук, который упирался в широкую белую лестницу ярко освещенного дворца. Оттуда доносились музыка, шум голосов, а у входа в полумраке колонн мелькали тени последних припозднившихся пар. Кассандра поднималась с предвкушением чуда, надеясь увидеть волшебство, однако ее ждало разочарование: дворец оказался хотя и огромен, но безлик. Вычурная обстановка, старинное оружие, мраморные полы, горящие камины, вазоны с благоухающими цветами — все это было расставлено вроде бы и красиво, но как-то… без души.

— Почему тут так неуютно? — удивилась девушка.

— Здесь трудились люди. Им приказали — они исполнили. Раб не вкладывает душу, он просто не понимает, что ее нужно вложить.

— Ужасно!

— Да.

К счастью огромный зал для приемов был лишен и мебели, и каких бы то ни было «украшений» — его опоясывала галерея с высокими стройными колоннами, где могли уединиться для беседы те, кто не танцевал и не участвовал в шумном веселье. С другой стороны, за тонкими занавесями, реющими на сквозняке — прятался огромный балкон. И над всем этим плыла музыка, разносился гомон множества голосов. Оркестр играл на невиданных Кэсс ранее инструментах — это были странные духовые и струнные приспособления, издававшие дикие и в то же время чарующие звуки. Девушка заворожено огляделась. Никогда прежде она не думала, что может оказаться в таком месте. Стройные женщины, красивые мужчины, темнокожие демоны, люди, услужливо разносящие подносы с чеканными серебряными стаканами, кто-то еще… Смех, улыбки, разговоры… Все непривычное, чужое… Захотелось вдруг вцепиться в Риэля, попросить, чтобы не оставлял одну! К счастью, гордость не позволила. Не ребенок же, право слово!

Но что же так пугало в этих людях и не-людях? Явно не цвет кожи, не когти или идеальная приторная — действительно, ангельская — красота. И вдруг Кассандра поняла! За всеми этими улыбками, шутками, полуобъятьями, подчас откровенными взглядами — не таилось чувства! Никто не смотрел на своего спутника или спутницу с любовью или нежностью, ни в чьих глазах не было ласки. Этот мир… Неправильный, извращенный, в нем есть только голоса плоти и разума, но не слышен голос сердца. Похоже, единственный, кто здесь был способен любить, это каменная Гельяра. Вот почему претендентку, выросшую в иной реальности, так тянуло к статуе! А она-то все гадала. В выражении мраморного лица было ЧУВСТВО! Ну, конечно, она же окаменела давно, ещё до Проклятья.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});