Денарий кесаря - Санин Евгений

            - Только меньше показывайте ее здесь! – оглядевшись, не заметил ли кто этого, предупредил Исаак Абрамович. - А то по грязи и патине сразу поймут, что из нашего раскопа.

            - А что – она, и правда, из нашего? – насторожился Василий Иванович.

            - Пошутил-пошутил! А заодно, простите, и вас на честность проверил, – сразу заулыбался Исаак Абрамович и успокоил: – Конечно же, нет! Здесь, в селе, местные жители, знаете, сколько таких во дворах и огородах находят? Но все равно лучше молчать – мало ли что наши подумают…

            Продав монету, начальник экспедиции показал Василию Ивановичу лагерь:

            - Здесь столовая, тут жилые палатки, – объяснял он. – Туалет, простите, пока еще вон за теми кустами. Но будет и деревянный. Мы ведь еще только разворачиваемся. В прошлом году прямо в селе копали. А это – командирская палатка. Будете жить в ней вместе со мной на месте Владимира Всеволодовича. А когда он приедет, что-нибудь придумаем. Если трудно будет в походных условиях – снимите себе за копейки комнату в деревенском доме! Видите – все условия для вас!

            Исаак Абрамович подвел Василия Ивановича к обширному месту раскопа, где на приличном расстоянии друг от друга работали несколько человек, и уже начальственным тоном сказал:

            - Все, что найдете, складывайте под навес около столовой. Но если попадется что-то особенно ценное, то немедленно несете его лично мне!

            - Простите, – уточнил Василий Иванович. – А что вы конкретно имеете в виду под особенно ценным?

            - Ну, например, это может быть золотая монета или бронзовая статуэтка! – охотно ответил Исаак Абрамович, и в глазах его появился жадный блеск. – Накладки с драгоценными камнями, любые предметы из золота и серебра, подвески, перстни, геммы – это такие прозрачные агатовые или сердоликовые вставки в перстни с изображениями…

            - Я знаю! – вежливо заметил Василий Иванович.

            - Ах, да! Владимир Всеволодович говорил, что вы кандидат исторических наук, - вспомнил Исаак Абрамович и, подводя нового работника к месту раскопа, где трудилось несколько человек, усмехнулся: - Тогда коллега, мне нечего объяснять вам! Берите лопату и – начинайте!

            Так началась работа Василия Ивановича в археологической партии. С юности он мечтал стать археологом, но даже и помыслить не мог, чтобы эта мечта осуществилась таким образом!

            Утром, после легкого завтрака, все принимались за работу. Рабочие и младшие научные сотрудники копали землю, тщательно исследуя каждый ее комок, осторожно счищали щетками с находок пыль и грязь. А Исаак Абрамович изучал их под навесом за большим столом.

            Потом был обед. Причем, узнав, что красивые глиняные тарелки, из которых едят бывалые археологи – из недавно раскопанной могилы времен Древнего Рима, Василий Иванович попросил для себя обычную эмалированную миску. Куда только его любовь ко всему старинному подевалась!

            По вечерам у костра, после ужина, вспоминали прежние раскопки, рассказывали разные страшные и смешные истории.

            Однажды, когда зашла речь о древнем обычае – тризне, Василий Иванович спросил, а нет ли в этих краях курганов.

            - А это ты у Семеновича спроси! – с какой-то загадочной усмешкой подсказали ему, и он, не замечая этого, простодушно обратился к рослому мужчине, который был у Исаака Абрамовича, помимо основной работы, еще и завхозом:

            - Простите, Андрей Семенович, я насчет курганов хотел спросить…

            - Что? – вздрогнул тот.

            - Курганы здесь, говорю, поблизости есть? – повторил Василий Иванович, чувствуя себя почему-то неловко.

            - А как же не быть!

            - И вы их тоже раскапывали?

            Андрей Семенович как-то странно посмотрел на новенького, зябко повел плечами и ушел куда-то – посидеть один.

            - Что это с ним? – удивился Василий Иванович. – Я его чем-то обидел?..

            - Да нет! – засмеялся Исаак Абрамович, строго грозя пальцем тому, кто посоветовал ему обратиться с этим вопросом к его завхозу. – Просто однажды он решил попытать счастья на этих курганах. Ручищи у него, сами видели, какие. Докопался однажды вечером до главного. То есть, до места захоронения скифского царя или его вельможи. Собрался поутру продолжить работу, да ночью они вдруг явились к нему.

            - Кто?!

            - Кто-кто… Скифы!

            - Как это явились?

            - А вот так. Как живые. А может, и правда, живые… И строго-настрого запретили ему копать дальше!

            - Да разве такое может быть? – засомневался Василий Иванович. – Может, это он пошутил?

            - Да вы что! Лучшее подтверждение его правдивости – он сам! Видели, как среагировал только на один ваш вопрос о курганах?

            - А как мы проезжаем мимо них, так вообще закрывает глаза! – принялись на все голоса подтверждать археологи.

            - И с тех пор он не то, что видеть курганы – слышать не может о них!

3

Только тут до Василия Ивановича дошло то, что ему предлагалось…

            Прошло несколько дней. Василий Иванович познакомился со всеми участниками экспедиции. Ему очень хотелось найти что-то особенное. Но попадалось, несмотря на все старания, самое простенькое: глиняные черепки, осколок ключа, дешевые бусинки, которые он все равно фотографировал на память прихваченным из дома фотоаппаратом.…

            Он по-прежнему утром и вечером читал молитвенное правило. Два воскресенья подряд, отпросившись у Исаака Абрамовича, ходил в храм.

            И, наконец, когда казалось, что так и будут попадаться все эти, потерявшиеся еще при жизни их владельцев предметы, на которые Исаак Абрамович не обращал никакого внимания, произошло долгожданное…

            Среди небольших глыб, бывших когда-то фундаментом каменного дома, вдруг что-то блеснуло. Очевидно, там был подвал, и хозяин вполне мог спрятать здесь что-нибудь ценное.

            Василий Иванович, поднатужившись, отодвинул глыбу, достал что-то металлическое, плоское, очистил от земли и… на солнце вспыхнул и засиял большой золотой крест с рубиновыми камнями!

            Сфотографировав его, он, как было приказано, сразу понес находку начальнику партии.

            - Ух ты! Вот это да… – позабыв про начальственную стать и ученую важность, ахнул тот, мгновенно положил крест под лист бумаги и протянул Василию Ивановичу великолепную медную монету Пантикапея. На одной ее стороне был изображен кудрявый Пан с рожками, на обороте – лук со стрелами. - А это – вам!

            - Что это? – не понял Василий Иванович.

            - Вознаграждение. Премия!

            - За что?

            - За такую прекрасную находку. И – за молчание! – многозначительно добавил Исаак Абрамович, красноречиво прикладывая к губам палец.

            Только тут до Василия Ивановича дошло то, что ему предлагалось. Он вспомнил слова друга о начальнике экспедиции. Про золотого жука и так далее… И понял все.

            - Простите, Исаак Абрамович, но я так не могу! – протягивая монету обратно, сказал он. – И участвовать в этом не буду!

            Начальник экспедиции отвел его руку и недоуменно спросил:

            - Да в чем, собственно, вы не хотите принимать участие?

            - В воровстве. И если хотите – в преступлении.

            - Да какое же здесь преступление? – засмеялся Исаак Абрамович.

            - Крест найден в земле и по праву должен принадлежать государству!

            - Ах, вот оно что! Но тогда, простите, вынужден вас поправить: у нас не государство, так как нет государя, а страна. Которая, обобрав до нитки, столько задолжала народу, в том числе и мне – у моего деда, между прочим, была фабрика, известная теперь всей стране – столько, что этот крест – просто мелочь!

            - И все равно это не дает вам право… – горячо начал Василий Иванович, но Исаак Абрамович перебил его:

            - Поймите, молодой человек! Этот крест отсюда попадет в музей, где просто пропадет. Он будет пылиться в запасниках и в лучшем случае его выставят в том разделе, который называется «Религия – опиум для народа!» А так он достанется людям, которым будет дорог! И как знать, может, в итоге, попадет к игумену или священнику. То есть, все вернется на круги своя! Неужели для вас, верующего человека, это безразлично?

            - Все равно воровство – это грех, раз уж вы заговорили о вере! – упрямо стоял на своем Василий Иванович.

            - Да ладно вам! Какое же тут воровство? Этот крест еще веками мог лежать в земле! И потом – ведь никто же, кроме нас двоих, не видел, как вы его нашли!

            - Почему? Видел!