Место твое впереди - Николай Ивушкин

На подступах к деревне Александровка гитлеровцы под прикрытием танков контратаковали 107-й полк. Нашим воинам очень помог опыт, приобретенный во время Курской битвы. Например, герой этой битвы командир взвода 45-мм пушек старшина Владимир Васильевич Павлов подбил два танка. Остальные повернули назад.

В дни безостановочного движения от Десны к Днепру потерь у нас было немного. Но таково уж свойство человеческого сердца: каждая потеря ощущается остро и болезненно. Под Александровкой пал смертью героя командир батальона 107-го полка Григорий Яковлевич Щербаков, боевой офицер и добрый друг. 25 августа погиб замечательный человек заместитель командира 111-го полка майор Вениамин Павлович Хохлов. В бою за деревню Олешня погиб один из лучших политработников дивизии заместитель командира батальона капитан Вячеслав Александрович Мыц. Я уже вспоминал о нем в этой книге. Он вел одну из рот во фланг и тыл врага. Вел по огородам, перескакивая через низкие плетни. Полы его шинели развевались, как крылья. Пуля сразила его, словно птицу, на лету. В этом бою его батальон сражался с особым ожесточением.

Вячеслава Мыца хоронили в центре деревни, взятой с бою. У могилы не произносили речей. Приняли клятву мести. Подняли автоматы и выстрелили в сумрачное небо, отдавая последние воинские почести герою.

А перед моим мысленным взором возник митинг, состоявшийся перед форсированием Десны незадолго до гибели Вячеслава Александровича. На митинге выступили командир 1-го батальона 228-го полка старший лейтенант В. Ф. Кузнецов и его заместитель по политической части В. А. Мыц. Говорил Вячеслав Александрович, как всегда, тихо, спокойно. А глаза его сияли, и казалось, весь он светится изнутри. Замполит звал людей на подвиг, а подвиг он понимал как высшее счастье. И эта его мысль, это чувство передавались людям. Бойцы слушали Мыца, подавшись вперед, точно боясь пропустить слово, и у многих глаза так же, как у него, сияли. А когда он вызвал охотников ночью вместе с ним вплавь форсировать Десну, желающих оказалось более половины личного состава батальона. Капитан Мыц отобрал 25 человек и еще долго с ними беседовал... Позднее я спросил одного немолодого уже солдата-украинца:

— Почему вы, пожилой человек, вызвались на такое отчаянное дело?

— Я умию добре плаваты. А з нашим замполитом я пиду куды завгодно, — сказал солдат. — Це ж наш батько.

— Какой же он вам отец! — Я улыбнулся. — Ему ведь всего двадцать пять.

— Справа не в литах. Вин як батько любыть солдатив и турбуеться за нас. Та не я одын, у нас вси його батьком кличуть.

Бывает теперь, что такие слова, как «фронтовая семья», «воинское братство», воспринимаются иными людьми как готовые формулы, стершиеся от употребления метафоры. Напрасно! Эти формулы-метафоры отражают самую суть армейских взаимоотношений и не могут быть заменены никакими другими, как нельзя заменить ничем слова «верность», «преданность», «любовь».

Клятва мести, принятая на митинге в деревне Олешня, была опубликована в дивизионной газете. Вот ее текст:

«Каждый из нас, кто жил и боролся вместе с коммунистом капитаном Мыцем, повседневно чувствовал на себе благотворное влияние этого простого и душевного командира — отца. Он был славой нашего подразделения. Только на днях он первым повел нас отражать контратаку врага, поддержанную танками. Он вдохновлял нас простыми, но сильными словами: «За мной, орлы! За Родину, вперед!»

Десятки раз водил он нас в атаку, и всегда мы крепко били врага. Каждый из нас гордился своим старшим боевым другом и был доволен, когда на груди товарища Мыца засверкали ордена Красного Знамени, Красной Звезды и медаль «За отвагу». Он погиб в атаке.

Все мы поклялись жестоко отомстить за смерть любимого друга и товарища Мыца.

Свою клятву мы сдержали, в первом же бою истребили десятки гитлеровцев, но это только начало. Кровь любимого командира будет отомщена».

Долго не верилось мне, что Вячеслав Мыц погиб, долго еще по привычке называли мы его подразделение батальоном Мыца. Долго еще бойцы смертью врагов отмечали бессмертие своего комиссара.

Теперь в селе Олешня Репнинского района Черниговской области пионерский отряд носит имя Вячеслава Александровича Мыца.

* * *

Дивизия продолжала преследовать фашистов, освобождая Левобережную Украину. 26 сентября с боем она взяла один из опорных пунктов врага на пути к Днепру — деревню Паперня. А через три дня дивизия вышла к Днепру.

Ой, Днипро, Днипро!

Песня о Днепре была одной из самых любимых. Пели ее и на заснеженных полях под Сталинградом, и у Черного, и у Белого морей: «Ой, Днипро, Днипро, ты широк, могуч, над тобой летят журавли». Пели о том, как покидали его берега, и о том, как вернемся к ним.

Свершилось: Днепр синел перед нами.

На левом фланге 61-й армии в районе Глушец, Жилицы гвардейские соединения раньше нас вышли к Днепру и захватили на правом берегу небольшой плацдарм. Там армия и наносила свой главный удар. Туда, в распоряжение командира 12-й гвардейской стрелковой дивизии, был временно направлен наш 84-й артиллерийский полк.

Разведка обороны противника на Днепре началась до выхода частей дивизии к реке. Командир отделения из взвода инженерной разведки саперного батальона сержант В. М. Романов рассказывал:

— До Днепра было еще 25 километров, когда командира взвода старшего лейтенанта И. Т. Панферова и меня вызвал дивизионный инженер подполковник П. И. Грицюк и приказал разведать оборону противника на берегах реки. Выполнение этой задачи было возложено на мое отделение. Кроме того, к нам был прикомандирован связист с рацией. Командир взвода выдал нам автоматы и по нескольку гранат. Само собой разумеется, что мы были обеспечены миноискателями, щупами и шанцевым инструментом. Одетые в маскировочные халаты, мы благополучно миновали передний край противника и на другой день к рассвету вышли к Днепру.

Нас укрыл в своей землянке старый колхозник. Он же помог нам установить расположение минных полей, оборонительных сооружений и количество переправочных средств. Все разведданные мы передавали по рации в штаб дивизии.

Сержант Романов сделал небольшую паузу, а затем продолжил рассказ:

— Вскоре подошли наши части, и враг был отброшен на правый берег реки. Мы продолжали изучать его оборону. Я ночью заплывал на середину Днепра, замерял глубину и быстроту течения. На правом берегу вкопал столб для троса. В ту же ночь мы установили наличие двух вражеских траншей. Одна неподалеку от берега, вторая в 200–300 метрах от первой. С целью разведки на правом берегу Днепра побывали младшие сержанты Константин Иванович Мочалов, Петр Николаевич Родионов, Николай Николаевич Васильев. Вели разведку боем рота лейтенанта Баранова, дивизионные разведчики во главе со старшим лейтенантом Алексеем Степановичем Чудаевым, подразделение старшего лейтенанта М. П. Маринченко.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});