Австро-Венгрия: судьба империи - Ярослав Шимов

Неудачи в Галиции компенсировали успехи Центральных держав в Румынии. Эта страна после долгих колебаний склонилась на сторону Антанты, которая раздразнила аппетит Бухареста обещанием после победы передать Румынии Трансильванию, Буковину и Банат. Румынское командование, однако, действовало без должной координации с Россией и начало наступление только в конце августа, когда напор брусиловских войск ослаб. В сентябре австро-немецкие войска выбили румынские части из Трансильвании. Оборона румын, плохо подготовленных к войне, развалилась. 5 декабря пал Бухарест. Почти вся страна стала зоной оккупации Центральных держав, и лишь в восточных районах при поддержке русских войск еще держались остатки ее разгромленной армии. Именно на Румынском фронте действовала армейская группа под командованием наследника престола Карла.11 ноября 1916 года в штаб эрцгерцога в городке Сегешвар (ныне Сигишоара в Румынии) поступила телеграмма из Вены: старый император опасно заболел. Карл срочно выехал в столицу. Последняя болезнь Франца Иосифа была недолгой: 21 ноября император-король скончался, 30-го в Вене прошли похороны. Смерть монарха, который 68 лет правил центральноевропейской империей, произвела гнетущее впечатление на австро-венгерское общество, и без того настроенное уже не слишком оптимистично.

Новый монарх Карл I вступал на престол в неблагоприятной психологической атмосфере. О том, что перемены неизбежны, свидетельствовала даже церемония императорских похорон. Вопреки традиционному протоколу новый монарх шел за гробом предшественника не в одиночестве, а вместе с супругой, закутанной в траурное одеяние с густой черной вуалью, и наследником, маленьким эрцгерцогом Отто. В первом выступлении перед членами австрийского правительства Карл взял деловой тон: “Я рассчитываю на вас. Перед нами стоят большие задачи. Самой важной из них для каждого, кто чувствует ответственность за судьбу монархии, должно стать скорейшее достижение почетного мира. Другой, столь же важной задачей является обеспечение достаточного количества продовольствия для населения… Прежде всего должен быть сохранен порядок и спокойствие; я желаю, чтобы мое правление было справедливым, добродетельным, но энергичным…”

ПОДДАННЫЕ ИМПЕРИИ

МИЛАН ШТЕФАНИК,

человек земли и неба

Милан Растислав Штефаник родился в 1880 году на западе Верхней Венгрии в семье многодетного протестантского пастора-словака, сторонника национального движения. Получив среднее образование на родине, юноша уехал учиться на инженера в Прагу, где занялся еще и общественной деятельностью. Его привлекали демократические идеи профессора Томаша Масарика. Штефаник увлекся астрономией, защитил диссертацию на тему “О новой звезде в созвездии Кассиопея, открытой в 1572 году”, занимался изучением солнечной короны. В 1904 году поселился в Париже, работал в обсерватории, публиковал научные статьи, участвовал в экспедициях в Туркестан, Северную Африку, Бразилию, Океанию. Покорил Монблан, со склона которого проводил наблюдения Луны и Марса. В 1912 году получил французское гражданство. В 1914 году за порученную парижским правительством работу по организации телеграфной сети и метеостанций в Эквадоре стал кавалером ордена Почетного легиона. Штефаник страдал от болезни желудка и нервного расстройства. Несмотря на это, после начала войны вступил во французскую армию и окончил летную школу. Несколько месяцев провел на Сербском фронте, совершил тридцать разведывательных полетов, затем был комиссован по состоянию здоровья. Одновременно занимался политикой, считая, что результатом войны должно стать поражение Габсбургов и обретение словаками, чью историческую судьбу Штефаник видел в союзе с чехами, независимости. Дослужившись до генеральского чина, Штефаник принял участие в создании Чехословацкого комитета и стал одним из его руководителей. Активно участвовал в формировании Чехословацких легионов. После образования Чехословакии получил пост министра обороны, но на родину собрался лишь через несколько месяцев. 4 мая 1919 года самолет Caproni, на борту которого находился Штефаник, потерпел аварию при посадке в Словакии. Обстоятельства и причины гибели генерала до сих пор вызывают споры. В пантеоне чехословацкой славы Штефанику отвели место одного из создателей государства. В Словакии и Чехии (а также во Франции и в США) ему установлены памятники, именем Штефаника названы астероид, военная академия, разные учреждения.

Уже из этих суховатых фраз ясно, в каком тяжелом положении находилась Австро-Венгрия на исходе 1916 года, – и молодой император осознавал это.

Швы расходятся

Если на фронтах неудачи и успехи сменяли друг друга, а надежда на победу еще не была окончательно потеряна, то ситуация в тылу становилась удручающей. Колоссальный отток трудоспособных мужчин на фронт нанес непоправимый урон хозяйственной жизни страны. В армию призвали около8 миллионов подданных императора-короля, из которых за четыре года войны 1,2 миллиона погибли и еще 3 миллиона получили ранения. Это привело к резкому падению производства. К примеру, в 1914 году в Австро-Венгрии было добыто 57 миллионов тонн угля, через два года – в восемь раз меньше, а в 1917 году – всего-навсего 2,7 миллиона тонн. Правда, не все отрасли экономики пострадали так сильно, как угольная индустрия. Предприятия, получавшие военные заказы, даже процветали, как процветали и спекулянты, обогащавшиеся на трудностях военного времени.

Еще до начала войны были приведены в действие параграфы Конституции, дававшие правительству право использовать непарламентские формы правления. Некоторые историки считают эти меры установлением военной диктатуры. Были распущены профсоюзы, введена цензура, фабрики поставлены под военное управление. В знак протеста против этой системы сын одного из вождей австрийских социал-демократов, Фридрих Адлер, застрелил премьер-министра Цислейтании, графа Карла Штюргка, кажется, только для того, чтобы получить возможность во время судебного процесса бросить в лицо монархии гневные обвинения. В стране начались забастовки и волнения рабочих.

Война обострила противоречия между “половинками” империи. Венгрия была лучше обеспечена продовольствием, но не слишком охотно делилась запасами с Цислейтанией. Недостаток продуктов в городах западной части монархии ощущался уже в первые месяцы войны. Из-за нехватки мяса с мая 1915 года в большинстве пражских ресторанов и кафе учредили два постных дня в неделю. Правительство ввело карточки на важнейшие виды товаров, установило предельно допустимые цены на большинство продуктов. Позднее особенно острой стала нехватка хлеба. Рабочие Вены под угрозой всеобщей забастовки добились указа о замораживании цен на хлеб, но избежать снижения норм выдачи по карточкам не удалось. На исходе 1916 года учителя одной из пражских школ подсчитали: как-то поутру 67 учеников пришли в школу, не позавтракав, 46 детей получили на завтрак картошку, 71 человек обошелся горьким кофе без хлеба, еще 192 выпили кофе без сахара, но с хлебом, и только у 168 детей завтрак можно было считать нормальным – чашка кофе с молоком и кусок хлеба, иногда даже белого. Качество выпечки тоже оставляло желать лучшего: в хлеб добавляли кукурузную муку.

Экономические проблемы дополнились старой бедой габсбургского государства – межнациональными трениями. Зависимость Австро-Венгрии от Германии привела к тому, что немцы дунайской монархии окончательно стали воспринимать себя в качестве государствообразующего народа. В апреле 1916 года группа австро-немецких политиков выступила с обращением – так называемой Пасхальной программой. В ней содержался призыв преобразовать Цислейтанию в более централизованную Австрийскую империю, от которой предлагалось отделить Галицию, Буковину и Далмацию; в Богемии и Моравии предлагалось ввести разделение между чешскими, немецкими и смешанными районами. Подразумевалось доминирование немецкого языка в административной сфере, образовании и культуре. Австронемецкие политики добивались создания национального государства с вкраплениями чехов и словенцев, обреченных на подчиненное положение и ассимиляцию в рамках фактически конфедеративной монархии Габсбургов. Для Вены это было неприемлемо.

Если на западе империи требовали национальной автономии немцы, то на востоке приобрели остроту сразу два национальных вопроса – польский и украинский. В обоих случаях, как это часто бывало в монархии Габсбургов, внутренние проблемы тесно переплетались с внешними. После того как русские войска отступили из принадлежавшей России части Польши, практически все земли, населенные поляками, оказались под контролем Германии и Австро-Венгрии. Реальным становилось восстановление независимости Польского королевства, дружественного Центральным державам, возможно, во главе с кем-то из Гогенцоллернов или Габсбургов (наиболее вероятной кандидатурой считался эрцгерцог Стефан). В ноябре 1916 года совместный манифест двух императоров объявил о воссоздании Польши. Однако эта страна оказалась королевством без короля и границ: ни Германия, ни Австро-Венгрия не спешили отказываться от провинций, полученных когда-то в результате разделов Речи Посполитой, а без них “возрожденная” Польша выглядела жалким обрубком.