Оскар Уайльд, его жизнь и исповедание. Том II - Фрэнк Харрис

идеальным начальником тюрьмы. Ф. Х.]

Стр. 387. В первое издании «Баллады Рэдингской тюрьмы», изданной Метюэном, я включил оригинальный набросок поэмы, который получил в сентябре 1897 года, задолго до воссоединения Уайльда с Дугласом. Я могу выслать вам экземпляр, но будет намного надежнее, если вы закажете книгу у «Патнэма» в Нью-Йорке, поскольку они - агенты Метюэна. Я хотел бы, чтобы вы увидели эту книгу, потому что это укрепит ваше мнение о смехотворности аргументов Дугласа, хотя я мог бы их опровергнуть с помощью писем, которые Уайльд писал мне из Берневаля. Некоторые стихотворения действительно были добавлены в Неаполе. Не знаю, что вы о них подумаете, но, по моему мнению, они служат доказательством умственной деградации, которая была вызвана атмосферой и жизнью, которую Уайльд вел в то время. Давайте будем справедливы и признаем, что, вероятно, Дуглас более, чем он сам то осознавал, помог Оскару в написании этих стихотворений. Как по мне, эти стихи - очень плохи, но, в отличие от вас, я отношусь к «Балладе», как еретик.

Стр. 411. Восттановим справедливость по отношению к Андре Жиду: Жид описывает Уайльда после того, как он вернулся из Неаполя в 1898 году, а не в 1897-м, когда Уайльд только вышел из тюрьмы.

Приложение Стр. 438 Строка 20. Простите за то, что говорю вам это, но ваши насмешки над Керзоном кажутся мне недостойными Фрэнка Харриса во всех случаях, а особенно - в этом.

[Роберт Росс здесь ошибается: я вовсе не хотел насмехаться над Керзоном. Титул Керзона я указал лишь для того, чтобы избежать панибратства. Ф. Х.]

Стр. 488 Строка 17. Вы на самом деле ошибаетесь, думая, что Меллор восхищался Уайльдом. Ему нравилось общество Уайльда, но его произведения Меллор считал омерзительными. Я очень разозлился в 1900-м году, когда Меллор приехал проведать меня в Ментоне (конечно, уже после смерти Уайльда) и сказал, что никогда не видел в пьесах и прозе Уайльда никаких достоинств. Как бы то ни было, это - вопрос незначительный.

Стр. 490 Строка 6. Я могу претендовать лишь на то, что придумал для Уайльда два названия: «De Profundis» и «Баллада Рэдингской тюрьмы», могу доказать это документально. Издание «De Profundis» было отложено в 1905-м году на месяц, потому что я не мог придумать, как назвать эту книгу. Получилось придумать такое название, но мне оно не кажется удачным.

Стр. 555 Строка 18. Доводилось ли вам сравнивать перевод «Саломеи», выполненный Дугласом, в первом издании Лэйна (с иллюстрациями Бердслея), с переводом во втором издании Лэйна (с иллюстрациями Бердслея) или в малом издании Лэйна (без иллюстраций Бердслея)? Сравнивали ли вы когда-нибудь вышеуказанное первое издание с оригиналом? В переводе Дугласа много пропусков, и на самом деле он во многих случаях искажает оригинал. Я обсуждал это со многими. Думаю, Дуглас до сих пор не понимает, что этот текст, тираж которого в Англии никогда не превышал 500 экземпляров, уже просто выброшен. По моему настоянию его фамилию убрали с новых изданий по одной простой причине: новый перевод - уже не его. Но это - лишь наблюдение, а не исправление.

[Я не раз обсуждал это с Дугласом. Он не очень хорошо знал французский, но понимал его, и был на редкость хорошим переводчиком, что доказывают его переводы сонетов Бодлера. В любом споре относительно выбора слова или фразы я предпочту мнение Дугласа мнению Оскара. Но в данном случае Росс, безусловно, прав. Ф. Х.]

Приложение Стр. 587. Память здесь вас подводит. Обвинение против Горацио Ллойда было обычным. Его обвиняли в том, что он раздевался перед гувернантками в садах Темпла.

[Это я исправил, поскольку всегда использовал исправления Росса, когда он был прав. Ф.Х.]

Стр. 596 Строка 13. Думаю, выставку нужно писать с прописной «В», чтобы подчеркнуть, что это - Всемирная выставка 1900 года в Париже.

«ДУША ЧЕЛОВЕКА ПРИ СОЦИАЛИЗМЕ»

Когда я редактировал "The Fortnightly Review", Оскар Уайльд написал для меня эссе «Душа человека при социализме». Прочитав это эссе, я подумал, что Оскар знает о социализме очень мало, и мне не понравился его легкомысленный тон в обращении с религией, в суть которой он не потрудился вникнуть. Теперь я воспринимаю это эссе в несколько ином свете. У Оскара не было глубокого понимания социализма - это правда. Еще менее он понимал тот факт, что при здоровом строе корпоративный социализм или сотрудничество помогут управлять всеми общественными учреждениями и службами, а человеку останется руководить тем, что он сможет контролировать.

Но благодаря своей гениальности Оскар, определив одну сторону проблемы, почувствовал, что необходимо рассмотреть и вторую ее сторону, так что мы получили от него если не эссе об идеале упорядоченного государства, то, по крайней мере, очерк поразительной правдивости и ценности.

Например, Оскар пишет: «Социализм...превращая частную собственность в общественное богатство и заменяя конкуренцию сотрудничеством, вернет социум в естественное состояние абсолютно здорового организма и обеспечит материальное благополучие каждого из членов сообщества».

Но потом Оскар возвращается на свои позиции: «Но для полного развития Жизни...необходимо что-то еще. Необходим Индивидуализм».

Поиски идеала подразумеваются: «Частная собственность полностью сбила Индивидуализм с пути истинного. Она сделала своей целью прибыль, а не развитие».

Юмор тоже никуда не исчез: «Лишь один класс думает о деньгах больше, чем богачи. Это - бедняки».

Помогло Оскару и его краткое пребывание в Соединенных Штатах: «Демократия - это когда одни люди бьют дубинками других ради блага третьих. Вот ее определение».

Перед нами прелестное и провокационное эссе, которое, подобно «Саломее» в сфере эстетического, знаменует окончание «Годов учений» Оскара и начало его работы мастера.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

За несколько лет после выхода первого издания этой книги я получил множество писем от читателей, которые просили у меня информацию об Уайльде, которую я не сообщил в книге. Мне грозили судебным преследованием, и я не мог говорить начистоту, но кое-что могу сказать в ответ на просьбы тех, кто считает, что в защиту Оскара можно было бы выдвинуть аргументы повесомее, чем те, которые я привел в «Главе XXIV». На самом деле я изобразил Оскара более убедительным в своих аргументах, чем он был в действительности. Когда Оскар заявил, что его слабость «соответствует идеалам гуманизма, если не определяется ими», я спросил у него: «Ты защищал бы так же лесбиянок?». Оскар отвернулся с выражанием величайшего отвращения на лице, таким образом, по поему мнению, закрыв эту тему.

Он мог бы защищаться лучше. Он мог бы сказать, что так же, как мы едим, пьем или курим для