Отступник - Роберт Сальваторе

– Как это? – спросил Мазой.

Он знал, что Дзирт и Дайнин вернулись из успешного набега, и об этом событии с большим одобрением говорил весь город.

– Я не знаю подробностей, – ответила Мать СиНафай более спокойно. Похоже, один из этого Дома, вероятно один из сыновей, сделал нечто прогневившее Ллос. Мне рассказала прислужница Паучьей Королевы. Это наверняка правда!

– Мать Мэлис постарается как можно быстрее исправить ситуацию, – заметил Мазой. – Сколько у нас времени?

– Некоторое время Ллос будет скрывать свое недовольство от Матери Мэлис.

Паучьей Королеве все известно. Она знает, что мы собираемся напасть на Дом До'Урден, и только при несчастливом для нас стечении обстоятельств Мать Мэлис может узнать о своем безнадежном положении прежде, чем падет ее Дом! Нам надо поторапливаться, – продолжала СиНафай. – Первый удар должен быть нанесен до истечения десяти циклов колонны Нарбондель. Решающая битва начнется сразу после этого, чтобы Дом До'Урден не успел оправиться от потрясения, вызванного нашими действиями.

– И каков же этот первый удар? – спросил Мазой, надеясь, что ответ ему известен.

Слова матери прозвучали в его ушах сладкой музыкой:

– Дзирт До'Урден, – промурлыкала она, – возлюбленный сын. Убей его.

Мазой откинулся назад и сомкнул тонкие пальцы на затылке, обдумывая приказание.

– Не подвести меня, – предупредила СиНафай.

– Я не подведу, – заверил Мазой. – Хотя Дзирт И молод, но он опасный враг.

Его брат, бывший мастер Мили-Магтира, всегда поблизости от него. – Он взглянул на свою верховную мать, и глаза его блеснули:

– Можно мне убить и его?

– Будь осторожен, сын, – ответила СиНафай, – твоя цель – Дзирт До'Урден.

Собери все силы, чтобы добиться его гибели.

Низко поклонившись, Мазой ответил:

– Как прикажешь.

СиНафай понравилось, что младший сын без лишних расспросов согласился с ее желанием. Она направилась к двери, уверенная, что сын способен выполнить возложенную на него задачу, но по дороге обернулась, чтобы вознаградить Мазоя за послушание:

– Если на твоем пути встретится Дайнин До'Урден, убей и его тоже.

Выражение лица Мазоя выдало его горячее желание выполнить и вторую задачу.

– Не подведи меня, – повторила СиНафай, на этот раз с открытой угрозой, которая поубавила ветра в раздутых парусах Мазоя. – Дзирт До'Урден должен умереть в течение десяти дней!

Мазой изгнал из головы соблазнительные мысли, касающиеся Дайнина.

– Дзирт должен умереть, – снова и снова шептал он еще долго после ухода матери.

Он уже знал, как лучше сделать это. Оставалось только надеяться, что счастливый случай не замедлит представиться.

* * *

Страшные воспоминания о набеге на поверхность не покидали Дзирта, пока он бродил по комнатам Дармон Н'а'шезбернона. Он кинулся прочь из комнаты для аудиенций, как только Мать Мэлис отпустила его, и при первой же возможности ускользнул от брата, желая лишь одного – остаться наедине с самим собой.

Его не покидали видения: угасающий огонь в глазах девочки-эльфа, когда она бросилась на колени у трупа матери; выражение ужаса на лице матери, извивающейся в агонии, когда меч Шар Надала проткнул ее тело. Наземные эльфы не выходили у Дзирта из головы. Образы эти в его видениях были такими же реальными, какими они были во время набега, когда отряд Дзирта оборвал их веселое пение.

Юноша не знал, сможет ли он когда-нибудь освободиться от них.

Ощущение невосполнимой потери не покидало его. Он шел не разбирая дороги, опустив вниз глаза. Обогнув угол, он неожиданно на кого-то наткнулся и, вздрогнув, отскочил в сторону. Перед ним стоял Закнафейн.

– Итак, ты дома, – рассеянно произнес оружейник, на равнодушном липе которого не отражалось ни одно из обуревавших его чувств.

Дзирт не был уверен, что сумеет скрыть свое отвращение.

– На один день, – ответил он с таким же безразличием, хотя его ярость по отношению к Закнафейну не уменьшилась. Теперь, когда Дзирт сам стал свидетелем жестокости темных эльфов, знаменитые деяния Зака казались ему еще более страшными. – Моя патрульная группа возвращается назад при первом свечении Нарбондель.

– Так скоро? – спросил явно удивленный Зак.

– Нас призывают, – отступая назад, сказал Дзирт.

Зак поймал его за руку и спросил:

– Общее патрулирование? – Местное, – ответил Дзирт. – Замечена какая-то активность в восточных туннелях.

– Итак, героев опять призывают, – усмехнулся Зак.

Дзирт ответил не сразу. У ж не ирония ли это прозвучала в голосе Зака?

Или, скорее, зависть, что Дзирт и Дайнин пойдут сражаться, в то время как он, Зак, должен оставаться в Доме До'Урден, вынужденный выполнять роль семейного наставника по борьбе? Неужели жажда крови у Зака так велика, что он не мыслит жизни без битв? Ведь именно Зак обучал Дзирта и Дайнина, а также сотни других, превращая их в живое оружие, в убийц.

– Долго будешь отсутствовать? – продолжал Зак, заинтересовавшийся планами Дзирта. Юноша пожал плечами:

– Самое большее – неделю.

– А потом?

– Домой.

– Это хорошо, – сказал Зак. – Буду рад опять видеть тебя в стенах Дома До'Урден. Дзирт не верил ни одному его слову. Сделав резкое движение, Зак неожиданно хлопнул Дзирта по плечу, желая проверить его реакцию. Скорее удивленный, чем встревоженный, Дзирт оставил эту сомнительную ласку без ответа, не уверенный в намерениях дяди.

– Может быть, разомнемся? – спросил Зак. – Ты и я, как когда-то?

«Это невозможно! – хотелось закричать Дзирту. – Никогда больше не будет так, как прежде». Но он удержал эти мысли при себе и согласно кивнул.

– С удовольствием, – ответил он, втайне надеясь получить его, сразив Зака.

Теперь Дзирт знал правду о своем народе и понимал, что бессилен изменить что-либо. Но, возможно, ему удастся изменить что-нибудь в своей собственной жизни. Может быть, устранив Закнафейна, самое большое свое разочарование, Дзирт сможет вырваться из окружающего его мира несправедливости.

– Мне тоже, – сказал Зак, дружелюбные интонации которого должны были скрыть его подлинные мысли, совпадающие с мыслями его бывшего ученика.

– Тогда через неделю, – сказал Дзирт и ринулся прочь, не в состоянии больше разговаривать с этим дровом, некогда лучшим его другом, который на самом деле, как понял теперь Дзирт, был таким же неискренним и злым, как остальные родственники.

* * *

– Пожалуйста, мать, – скулил Альтон, – это мое Право. Прошу тебя!

– Успокойся, глупый Де Вир, – ответила СиНафай, и в голосе ее прозвучала жалость – чувство, редкостное для дровов.

– Я столько ждал….

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});