Соперники - Джанет Дейли

– Какая красивая, – сказала Энн и снова посмотрела на женщину; все это время Келл крепко сжимал ей локоть, всем своим видом выражая неодобрение, однако Энн не хотелось спешить в гостиницу. – Зачем вам понадобилось ее продавать?

– Мне… – женщина вскинула чуть поникшую голову и гордо произнесла: —…мне не хватает пяти долларов, чтобы заплатить регистрационный взнос и дерзнуть.

– А где ваш муж? – бесцеремонно спросил Келл, что смутило Энн.

– У меня нет мужа.

Старая дева. Энн сочувственно на нее смотрела и только тут поняла, что женщина имеет в виду.

– Вы что, сами будете принимать участие в гонках?

Она не принадлежала к тем крепким селянкам с румяными и огрубевшими от солнца лицами. И манера обхождения, и костюм свидетельствовали о благородном происхождении и образованности.

– Именно это я и собираюсь сделать, – заявила она. – Я намереваюсь обзавестись углом и стать собственницей. – Она объяснила, что учительствовала в техасской глуши и вынуждена была квартировать в семьях своих учеников. – Я хочу спать в своей кровати, иметь свои занавески на окнах и готовить себе еду на своей плите. И это мой единственный шанс. Пожалуйста, купите мою шляпку!

… Келл купил мне шляпку, хотя и ворчал потом, что не стоило поощрять этот безрассудный план. Он полагает, что, когда раздастся пистолетный выстрел, возвещающий начало гонок, начнется давка. Скорее всего он прав. Я поразилась отваге этой женщины. Мне бы ни за что не хватило характера на такое предприятие. Однако мне понятно отчаяние, которое я прочла в ее глазах, потребность изменить опостылевший ей образ жизни, пока он окончательно не сломил ее дух.

Уже почти четыре часа, и я должна встретиться с Крисом в холле. Пожалуй, я надену новую шляпку.

Мне надо еще столько всего записать. Надеюсь, я ничего не забуду, но это потом, а сейчас меня ждет Крис, и я сгораю от нетерпения вырваться из этой комнаты и вновь оказаться среди людей.

Остановившись на нижней ступеньке лестницы, Энн оглядела битком набитый маленький холл. В красной фетровой шляпке поверх заново уложенных завитков и со сложенным зонтиком от солнца в руке, она медленно обмахивала лицо пропитанным лавандой носовым платком, время от времени промокая им капельки пота, то и дело выступавшие над верхней губой. Над головой вращался вентилятор, от которого было мало толку – он лишь гонял раскаленный воздух. Криса нигде не было видно. Обычно его можно было легко различить в любой толпе – как и Келл, он был добрых шести футов и одного дюйма росту, его голова и плечи возвышались почти над всеми остальными. Он не имел привычки опаздывать. Может быть, он вышел на улицу глотнуть свежего воздуха? Энн решила проверить. Пробираясь через переполненный холл, Энн направилась к дверям, которые были открыты, чтобы в них проникал хоть какой-то ветерок. Снаружи передней вновь предстала улица во всей своей красе. Никогда в жизни она не видела ничего подобного: ковбои верхом на всхрапывающих полудиких лошадях, щеголи в клетчатых костюмах и котелках, женщины в шляпках с полями козырьком и поношенных льняных платьях на маленьких и больших телегах, набитых всеми их пожитками. От нескончаемого потока движения пыль облаком висела над землей. Громыхание повозок, позвякивание цепной упряжи, стук копыт, скрип кожи, щелканье кнутов и окрики кучеров ударяли в уши, а густой запах человеческого и конского пота шибал в нос.

Энн прижала к лицу пропитанный лавандой носовой платок и оглядела дощатый настил в поисках Криса. Но здесь был только один мужчина. В черном пиджаке и черной шляпе, он стоял на краю тротуара лицом к улице. Он был высок, но все же не так, как Крис. И плечи у него были не такие широкие. И в волосах, когда на них падало солнце, не было того золотистого отлива, что у Криса. Напротив, они были глянцево-черными, цвета воронова крыла. Он повернул голову, разглядывая что-то в начале улицы, и Энн увидела его гладко выбритый профиль. Тут, словно почувствовав ее взгляд, он повернулся к ней – между полами его расстегнутого пиджака блеснул шелк серой жилетки.

Она ощутила легкое волнение в груди. То был самый красивый мужчина, которого она когда-либо видела, и к тому же, судя по его платью, джентльмен. Но приличия не позволяли замужней женщине засматриваться на незнакомцев. Энн отвернулась со стыдливым румянцем на щеках и, пытаясь скрыть смущение, начала открывать зонтик. Она отвела его в сторону, и в этот момент из гостиницы вышел тучный человек в твидовом костюме и котелке. Не заметив зонтика, он выбил его у нее из рук.

В ужасе раскрыв рот, Энн наблюдала за тем, как зонтик падает на тротуар прямо к ногам этого красавца джентльмена. Он тоже, чуть улыбаясь, смотрел на него, и Энн готова была провалиться сквозь землю. Она бросилась поднимать зонтик, не слыша потока посыпавшихся извинений.

Но не успела она нагнуться, как к тротуару протянулась рука в черном рукаве.

– Позвольте мне. – Теплый низкий голос, казалось, волной пробежал по ней.

Она тут же выпрямилась и, горделиво расправив плечи, попыталась взять себя в руки – в какой-то мере ей это удалось. Когда наконец они посмотрели друг на друга, она не разочаровалась в его внешности. Напротив, ее поразила глубокая синева его глаз, обрамленных темными, по-мужски густыми ресницами, такими же черными, как брови.

– Благодарю вас. – Она протянула руку за зонтиком.

Но он не сразу вернул его ей. А сначала открыл и наклонил так, чтобы прикрыть ей лицо от низкого послеполуденного солнца.

– Право же, грешно, чтобы солнце испортило такую кожу, как ваша. Я не видел ничего подобного уже с год – с тех пор, как побывал в Сент-Луисе. – Неожиданно он поднял руку и легко провел пальцем по ее щеке. – Ее молочную белизну и шелковистость можно сравнить разве что с лепестком магнолии.

Она знала, что подобная дерзость должна ее рассердить. Или, по крайней мере, шокировать. Однако Энн была скорее потрясена. К счастью, ей хватило ума оставить без ответа как его реплику, так и воздушное прикосновение. Она надеялась, что ее молчание произведет должное впечатление – если у него сложилось о ней ложное мнение.

– Вы здесь для того, чтобы принять участие в гонках?

– Слава Богу, нет. – Она рассмеялась – в основном от невыносимого нервного напряжения. – Мой муж прибыл сюда, чтобы продать лошадей поселенцам.

– Я ему завидую.

– Сэр? – Она с недоумением заморгала, а к недоумению добавилось ощущение, будто его взгляд обволакивает ее, всю целиком.

– Я позавидовал бы всякому, кому выпала честь назвать своим столь редкий и прекрасный цветок.

Взволнованная, она опустила глаза и постаралась произнести как можно более хладнокровно: