Кутузов - Алексей Шишов

Потери турок, по данным пленных и «выходцев» — бежавших из султанской армии бывших запорожцев, достигали 4000 убитыми и ранеными. Урон победителей не превышал 500 человек. В качестве трофеев было взято 13 знамен и много других военных знаков — санджаков и байраков. Верховному визирю удалось спасти свою артиллерию, прикрыв ее при отступлении всей массой турецкой конницы.

В приказе по Молдавской армии, отданном по случаю победы в полевом сражении под Рущуком, генерал от инфантерии М.И. Голенищев-Кутузов, объявляя благодарность войскам, писал: «…Русские воины… твердостию своею не уступили нигде ничем неприятелю и те части войск, которые “он” во время самого жаркого сражения близко видеть мог, во всех тех видел дух русских и победу уже написанную на их лицах.

22-е число июня (4 июля) пребудет навсегда памятником того, что возможно малому числу, оживленному послушанием и геройством противу бесчисленных толп, прогнать неприятеля».

Сражение под Рущуком было первым крупным полевым сражением за пять лет войны. Русский полководец в высшей степени продуманно и предусмотрительно подготовил к нему свои войска и, несмотря на огромное неравенство в силах, сумел добиться блестящей победы. Твердость пехотных каре, огневое искусство артиллеристов, меткость огня егерей, чьи ружья стреляли всего на 200 шагов, и храбрость конников обеспечили полную победу русского оружия.

За победу, одержанную над султанской армией, Михаил Илларионович был награжден миниатюрным портретом императора Александра I, носившимся среди орденов. Высоких наград удостоились и другие главные действующие лица Рущукской виктории. Граф Ланжерон был произведен в полные генералы — в чин генерала от инфантерии. Генерал-лейтенант Эссен получил орден Святого Александра Невского.

В императорском рескрипте генералу от инфантерии М.И. Голенищеву-Кутузову по поводу его награждения говорилось: «Одержанная вами над верховным визирем победа в 22-й день июня покрыла Вас новою славою. Большое превосходство сил неприятельских Вас не остановило… пятнадцать тысяч храбрых разбили шестидесятитысячные турецкие толпы… В память сего знаменитого подвига и в знак благодарности Отечества я возлагаю на вас портрет мой…»

На следующий день после Рущукского сражения Михаил Илларионович сообщал жене в письме: «22-го, то есть вчерась, Бог всемогущий даровал мне победу. Я выиграл баталию над визирем, который был, конечно, в шестидесяти тысячах… Слава Богу, здоров, но усталость такая, что едва могу держать перо. Я весьма доволен генералами и любовью солдат. Дрались на всех пунктах пять часов и везде хорошо…»

Полководец не ошибался в своем высоком авторитете среди офицерского корпуса русской армии, в любви к нему простых солдат. В этом отношении М.И. Голенищев-Кутузов был схож с генералиссимусом A.B. Суворовым-Рымникским, за которым войска бесстрашно шли «в огонь и воду».

Личная храбрость полководца поражала очевидцев. Один из участников той русско-турецкой войны К.Я. Булгаков так пишет о том, как держал себя главнокомандующий в день Рущукского сражения: «Старик наш лихой: вообрази себе, мы стояли более получаса против двух пушек, которые в нас стреляли ядрами, узнав его (то есть М.И. Голенищева-Кутузова. — А. Ш.). Ядра падали около нас в нескольких шагах, а он говорит: “Это любезность моего старого друга визиря; что же, хорошо, я отсюда не удалюсь, пока она не будет исчерпана”».

Армия великого визиря Ахмет-паши — главная действующая сила Блистательной Порты в войне против России — хотя и понесла большие потери в деле под Рущуком, но не была разгромлена. Полководец султана, проиграв сражение в поле, отступил в свой базовый лагерь между селениями Писанцы и Кадыкла. Он надеялся здесь отомстить русским за свою крупную военную неудачу, ожидая, что, увлеченные победой, они атакуют побежденных в их укрепленном лагере.

Ближайшие помощники русского главнокомандующего настаивали на продолжении наступления на юг. Однако Кутузов не стал подвергать слишком большому риску свою армию при наступлении на противника, обладавшего четырехкратным превосходством в силах и засевшего в укрепленном лагере.

«Если пойдем за турками, — отвечал М.И. Голенищев-Кутузов своим генералам, окрыленным одержанной победой, — то, вероятно, достигнем Шумлы, но потом что станем делать! Надобно будет возвратиться, как и в прошлом году, и визирь объявил бы себя победителем. Гораздо лучше ободрить моего друга Ахмет-бея, и он опять придет к нам».

Главнокомандующий Молдавской армией не принадлежал к числу увлекающихся полководцев. Он холодно взвешивал сложившуюся ситуацию и рассчитывал, что сам может привлечь к себе неприятеля, дезориентировав его своими последующими действиями. После рущукской победы Кутузов предпринял такие шаги, что многие в те дни обвиняли его в нерешительности и даже трусости.

Русский полководец сумел просчитать дальнейший ход войны. Рущук оставался единственной крепостью, которую русские удерживали на правом берегу Дуная. Оборона ее была невыгодна ни в стратегическом, ни в тактическом отношении. Она сковывала значительную часть действующих войск, ослабляя и без того малые для большой войны силы Молдавской армии. Получалось так, как писал главнокомандующий в одном из писем, «как будто бы “он” был здесь только для Рущука».

27 июня М.И. Голенищев-Кутузов принимает решение, ставшее полной неожиданностью не только для верховного визиря Ахмет-паши, но и для русского генералитета: оставить крепость Рущук, выведя из нее «жителей, артиллерию, снаряды, подорвав некоторые места цитадели», и перейти на левый берег Дуная. И это после только что блестяще одержанной победы над главной турецкой армией!

Такое известие поразило и турецкую армию (продолжавшую спешно укреплять свой лагерь, днем и ночью ведя земляные работы), и ее командование. Русские бросают Рущукскую крепость, за обладание которой было пролито столько крови, и уходят назад, на левый берег Дуная? Теперь у Ахмет-паши и султанских военачальников уже не было сомнений в том, что Рущукское сражение закончилось их победой над «неверными».

Не только в Стамбуле, но и в далеком от Балкан Париже отступление русской армии за Дунай вызвало ликование. Верховный визирь за Рущук был щедро награжден султаном. Ахмет-паша известил его о решительной победе, не замедлив вступить во главе своей армии в опустевшую Рущукскую крепость.

Находившийся в Париже российский дипломат А.И. Чернышев сообщал, что император Наполеон был очень обрадован, узнав об отступлении кутузовской армии за Дунай. На одном из приемов во дворце Тюильри он, подойдя к Чернышеву, ехидно спросил: «У вас, кажется, была резня с турками под Рущуком?»

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});