Прочь из моей головы - Софья Валерьевна Ролдугина

на территории Датура, госпожа? – обратилась она к Тильде, напрочь игнорируя моё существование.

Напрягшаяся было Тильда смерила её долгим оценивающим взглядом и резко поскучнела.

– Кто из старших сейчас на месте? – спросила она отрывисто. – Фра, Николетт, Лукреция? Лучше бы Лука, она поспокойнее…

– Сожалею, но у меня недостаточно полномочий, чтобы отвечать на подобные вопросы.

Незнакомка отступила совсем немного, но лицо её целиком оказалось в глубокой тени, и свечение зрачков стало неоново-ярким. Появился странный запах, сладковатый и щекочущий, вызывающий подспудную тревогу; угол зрения у меня немного изменился, слегка развернулся, как веер, и пустынная улица заполнилась зыбкими силуэтами: пушистые наросты, как древесные грибы, крепились под балконами отеля в окружении кряжистых сосен, из канализационного люка высовывались, колыхаясь на ветру, белёсые руки, а из витражного окна церкви глядел огромный голубой глаз. Этих призраков я видела с каждой секундой всё чётче, а вот фигура женщины стала терять чёткость, расплываться по краям, как восковая фигурка у открытого огня. А затем она начала исчезать – и, самое удивительное, это воспринималось чем-то совершенно естественным.

«Примитивные дурманные чары, – определил Йен несколько разочарованно. – Сосредоточься на ней. Иллюзии такого рода легко рассеиваются даже от пристального взгляда».

Для Тильды развеять чары тоже не составило труда.

– Не так быстро, – схватила она женщину за руку. – Ты не поняла, с кем разговариваешь? Я Росянка. Так с кем из ваших я могу встретиться прямо сейчас? Лука на месте? Отвечай.

– Сожалею, но у меня нет полно…

– Срать мне на полномочия, – проникновенно заверила её Тильда, и я едва сдержала нервный смешок.

Это у неё-то проблемы с коммуникацией? Да всем бы такие проблемы, особенно когда приходится общаться с санитарной инспекцией, с налоговой или там со страховой компанией для получения выплаты.

Запястье у незнакомки хрустнуло; она даже не изменилась в лице, но, видимо, какие-то выводы для себя сделала.

– Я вас провожу. Следуйте за мной.

Тильда ослабила хватку и выпустила руку. Женщина в деловом костюме развернулась немного деревянно, как манекен, и направилась к озеру. Я думала, что она зайдёт в один из домов, на худой конец откроет подземный ход, но мы вышли прямо к краю воды, с шипением наползающей на песчаный берег и снова откатывающейся.

И – вошла в озеро.

По колено, по пояс, по грудь…

Я невольно поёжилась – погода стояла безветренная, тихая, но по-зимнему холодная, шапки и перчаток ощутимо не хватало. Однако незнакомку температура воды не смущала, как и Тильду, которая уверенно шагнула прямо в набегающую волну. Следующей пришлось идти мне, деваться было некуда; подсознательно я ожидала, что кроссовки тут же промокнут, и джинсы прилипнут к ногам, но озеро по консистенции оказалось примерно как туман – сырой и холодный, но вполне пригодный для дыхания. Волосы, правда, тут же от влажности торчком встали, но не думаю, что кого-то здесь волновала моя укладка.

Какое-то время мы спускались в красноватом мареве, обходя старые жестяные банки, обросшие ракушками остовы автомобилей и, если зрение меня не обманывало, человеческие скелеты, пока не упёрлись в огромную двустворчатую дверь из белой древесины. Потерянных душ здесь скопилось больше, чем где бы то ни было прежде – дно практически исчезло под слоями из тёмных шаров, пушистых и упругих, похожих на икру какой-то гигантской рыбы. Пока женщина в костюме поочерёдно открывала замки на дверях, всего около дюжины, я машинально отщипывала от слитной массы отдельные шарики и рассовывала их по карманам. Было нечто завораживающее в том, что для меня они имели размер – примерно с крупное яблоко, а ещё вес, температуру и цвет, но при этом фактически не занимали места.

Карманы вроде бы и заполнялись потихоньку, но с виду даже не оттопыривались.

«Не слишком ли много дополнительных пассажиров?» – поинтересовался Йен, то ли в шутку, то ли всерьёз обеспокоившись моим душевным равновесием.

Ну, каждый снимает стресс по-своему. Кто-то посуду бьёт, кто-то лопает пупырчатую плёнку, а у нас тут взаимовыгодное сотрудничество: и бедным душам так спокойнее, и мне.

«Это оружие, – напомнила Салли. – Оружие – это хорошо».

«Чудесная мысль. Но отважусь напомнить об одной важной особенности любого оружия: тот, кто им обладает, однажды должен будет его использовать», – заметил он словно между прочим, но меня пробрало замогильным холодком.

От очередного пушистого и упругого «яблока» я отдёрнула руку как от огня. Наверное, и карманы бы вывернула для надёжности, но тут наша проводница наконец одолела двери и пригласила нас внутрь.

Больше всего Дурманный Лог напоминал пансион для благородных девиц. Песчаные дорожки, живые изгороди, несколько готичного вида корпусов, разбросанных по заросшему саду… Это бы выглядело мило, если бы клумбы не были засажены вяловатыми с виду растениями с поникшими соцветиями-колокольчиками, источающими всё тот же слабый запах, неприятный и сладковатый. А потерянные души здесь торчали из-под каждого куста. И не мирные, давным-давно упокоившиеся, а измученные, агрессивные чудовища – сплошные зубастые рты, извилистые щупальца и выпученные глаза.

Инстинктивно я ускорила шаг, стараясь держаться поближе к Тильде.

«Датура всегда кичились своим неутомимым исследовательским духом и страстью к рискованным опытам, – произнёс Йен, и в голосе его мне почудилась брезгливость. – Что ж, начинаю понимать теперь, за чей счёт они экспериментировали. Похоже, у Яблоневой Ветви появились достойные преемники».

– Ты чего? – Тильда заметила моё состояние и нахмурилась. – Тебе плохо? Чары?

– Нет, – я качнула головой. – Просто здесь погибло очень много людей. И причём нехорошей смертью.

Она пожала плечами:

– Всё может быть, Датура – закрытая семья.

Это прозвучало так обыденно, что мне стало тошно.

– Разве среди чародеев убийство не считается преступлением?

– Пока это не нарушает баланс – нет, – ровно ответила Тильда. – Нельзя убивать слишком много. Или без причины.

– Какие-то субъективные критерии…

«Нарушать баланс – значит, действовать открыто, нагло и подвергать опасности само существование Сада, – добавил Йен немного желчно для простого ликбеза. – Семьи могут позволить себе любые эксперименты, пока скрывают их достаточно хорошо».

А ты? Тоже позволял себе разные опыты на людях?

…я ещё не успела задать вопрос, а уже пожалела о нём.

Йен мог бы сделать вид, что ничего не услышал, но ответил после небольшой паузы.

«Да. На мёртвых, а ещё на тех, кто дал