Оружейник-2. Азартные игры со смертью [СИ] - Олег Шовкуненко

Вынырнув из перехода, мы оказались среди крытых торговых рядов. Вернее когда-то это были ряды, в которых продавали всякое китайское шмотье. Сейчас поделенные и переделенные кирпичными и железными перегородками они превратились в целую сеть маленьких кустарных мастерских. Петляя по узким проходам, мы быстро шагали мимо сапожников, столяров, слесарей и стекольщиков. Топот наших ног заглушали урчание небольших генераторов, треск сварочных аппаратов, визжание резаков, разноголосая канонада молоточных ударов. Большая часть того, что изготавливали, а чаще ремонтировали здесь не предназначалось для нужд всего поселка. Это были частные заказы, за которые приходилось платить.

Я подумал о той плате, которую могли потребовать с Лизы, и буквально ринулся вперед.

— Максим, ты знаешь где искать? — прокричал мне в спину Леший.

— Здесь где-то была…

Я не успел договорить, так как увидел небольшую облезлую надпись «Аптека. Медбиолайн». Вывеска конечно же осталась еще с довоенных времен. Менять ее никому не пришло в голову, пусть даже этого самого «Медбиолайна» давно уже нет и в помине. Но первая часть надписи работала до сих пор. Аптека она и в Африке аптека.

Вломившись внутрь небольшого, но чисто прибранного помещения, мы до смерти перепугали его владелицу: невысокую пожилую женщину в длинной зеленой куртке. Она ойкнула и прямо таки упала на старый колченогий табурет.

— Не пугайтесь. У нас дело, вернее вопрос. Очень важный вопрос, — без лишних предисловий сразу начал я. — Мы ищем девушку. Она должна была приходить к вам сегодня утром. Спрашивала лекарство… — я позабыл название и оглянулся ища помощи у Нестерова.

— Маннитол, — быстро подсказал милиционер.

— Да-да маннитол, — я закивал. — Вспомните пожалуйста.

— Чего ж тут вспоминать? — женщина немного пришла в себя. — Да, точно, приходила. В синей куртке такой… грязной… и с автоматом.

— Ну, а дальше? — потребовал я. — Вы дали ей это лекарство? Знаете куда она ушла?

— Откуда же у меня маннитол! — фармацевт всплеснула руками. — Мне старатели только всякую дешевку приносят: зеленку, аспирин, витамины кое-какие. Я им только за это платить могу. А серьезные медикаменты они Зурабу сбывают.

— Зураб? — переспросил Нестеров. — Так она к нему пошла?

— Пошла, — подтверждая слова милиционера, женщина закивала. — Я ей так и сказала, что маннитол только у Зураба можно найти.

— Где его отыскать? — я едва дал ей договорить.

— Как где? — владелица аптеки похоже даже удивилась. Как можно не знать таких вещей? — В «Центральном» он.

— Что еще за… — начал было Загребельный, но я схватил его за рукав.

— Быстрей, я знаю где это!

Наша троица ринулась к двери. Я уже схватился за ручку, чтобы распахнуть ее, как сзади послышался негромкий окрик:

— Товарищи!

Я вздрогнул от этого слова, от этого голоса. Конечно «товарищем полковником» меня частенько величают и сейчас, но только это, я бы сказал, устойчивое словосочетание, форма, по которой обращаются к военным. Произносящий ее даже не задумывается над смыслом слов. Это все равно как сказать главный агроном или просто Семен Семенович… Только вот сейчас в возгласе этой женщины звучало нечто совершенно иное. Она узнала нас, поняла, что мы свои, что мы как бы пришли из прошлого, из того самого мира, где все люди еще были друг для друга товарищами.

Я, Нестеров и Загребельный остановились как по команде, а затем дружно оглянулись. Хозяйка убогой фармацевтической лавки глядела на нас с тревогой и какой-то растерянностью.

— Ребята, вы там поосторожней, — наконец произнесла она. — Зураб и все кто с ним… — женщина понизила голос практически до шепота. — Они… они очень нехорошие люди.

— Одним словом бандиты, — милиционер моментально назвал вещи своими именами.

— Сколько их там? — тут же среагировал Леший.

— Человек тридцать, может чуть побольше, — произнеся это, аптекарь тут же спохватилась. — Только вы им ни-ни про то, что я вам сказала. А то житья не будет. У меня и без них проблем хватает. Вон, крыша прохудилась, дров надо запастись, и за все плати…

— Спасибо, — я рванул входную дверь.

Времени, чтобы утешать бедную женщину или советовать ей бросить всю эту долбанную коммерцию и присоединиться к жизни коммуны, просто не было. В конце концов каждый решает для себя сам.

Оказавшись снаружи, я метнул на своих спутников быстрый взгляд.

— Я иду к у Зурабу…

Окончание этой фразы произнесено не было, но оно подразумевалось само собой. Вас, мол, просить не могу, а тем более приказывать. Не дожидаясь ответа, я быстро развернулся и пошел, почти побежал по узкому извилистому туннелю из железа, кирпича, бьющихся на ветру кусков замызганной банерной ткани. На ходу передернул затворную раму. Глянул в подсумок. Кроме того рожка, что был вставлен в автомат, у меня оставался еще один полный. Не густо, но и не пусто. Правда против тридцати амбалов…

За спиной послышались быстрые шаги. Я оглянулся и увидел Лешего с Нестеровым. Они спешили за мной следом. Ничего не говорили, но тоже готовили оружие к бою. Цирк-зоопарк, вся эта история могла закончиться очень и очень скверно. Плевать, что персонально для меня, но я вел за собой друзей, подставлял их под пули, втравлял в разборки с криминалом. От понимания всего этого меня захлестнуло жгучее чувство вины и стыда. Но Лиза… Самому мне ее не вытянуть, никак не вытянуть!

— Значит так… — подполковник ФСБ прервал мои попытки самомазохизма. — Зайдем в этот, как его… «Центральный», говорить буду я. Ты рот не раскрывай, а то все испортишь.

— Что-то придумал? — я с надеждой поглядел на друга.

— Посмотрим… — Андрюха пожал плечами. — Может получится обойтись без стрельбы. Кто его знает, а вдруг все еще не так плохо.

Торговый центр «Центральный» находился на западной окраине рынка. Это был здоровенный, метров сто в длину кирпичный павильон. Что там и как внутри, не знаю, бывать не доводилось, а вот снаружи… Здание снаружи походило на огромный ДОТ времен Первой Мировой Войны. Строили тогда такие железобетонные крепости, толщина стен которых могла свести на нет даже разрушительную мощь полевой артиллерии. Все наружные входы в «Центральный» были наглухо замурованы. Окна оставили лишь те, что находились под самой крышей. Именно из них и торчали стволы двух крупнокалиберных пулеметов — «Корды», 12,7 миллиметров. Их можно было узнать по специфическим дульным тормозам, делавшим пулеметы невероятно похожими на знаменитые Дегтяревские ПТРы времен Великой Отечественной.

Откуда эти машины взялись в Подольске я не знал. И еще один очень любопытный факт: меня ни разу не приглашали их обслужить, никто и никогда не заикался о запчастях. Из всего этого складывалось впечатление, что оба пулемета хотя и поставлены на защиту поселка, однако не входят в Надеждинскую систему. Они чья-то собственность, и собственник этот не нуждается в услугах постороннего оружейника, так как сам прекрасно разбирается в оружии.

Все эти мысли, предположения и подозрения всплыли в моем мозгу пока мы проталкивались сквозь толпу, наполняющую крытые павильоны. Раньше я даже представить себе не мог, что рынок пользуется такой популярностью. Хотя если подумать, то всем кто выходит за периметр рано или поздно на глаза попадается нечто ценное, полезное в хозяйстве. Если этот предмет, этот осколок погибшей цивилизации необходим тебе лично, то бери его и с полным правом владей. Если же он тебе как рыбе зонтик, то тоже не беда. Эту штуковину можно сменять на что-нибудь другое, куда более полезное. Где именно? Что за вопрос? Конечно же на рынке!

Однако, как мне показалось, посельчан сюда гнала не только практическая сторона дела. Попадая на рынок, они словно окунались в прошлое. Мир, где было полно жизни, где звучал человеческий гомон, где людей интересовало не только, вернее не столько количество трупов, появившихся за последние сутки, а еще и такие понятия как цвет, размер, натуральный или синтетический, сладкий или кислый, годится против клопов или только от тараканов.

Я прекрасно понимал нужды и мотивы снующих туда-сюда, в общем-то ничего не сделавших мне людей и все же потихоньку начинал их ненавидеть. Казалось, что сегодня они специально притащились сюда, чтобы организовать пробки и толчею, чтобы стать у нас на пути и не позволить успеть. Успеть, черт побери! Мы обязательно должны успеть! Лизе больше не на кого надеяться, только на нас.

Температура в моей груди уже приближалась к точке кипения, когда впереди вдруг выросла высокая стена из грязного кирпича темно-песочного цвета. Без сомнения это был «Центральный». И цвет, и кирпич я хорошо помнил, так как бесчисленное количество раз проезжал мимо здания.

— Пришли! — я кивнул в сторону нового укрепленного входа, который пробили ровно посередине длинной торговой галереи.