Роман с вампиром - Вика Варлей

За ночь все растаяло. Тяжелые капли редкой барабанной дробью стучали по стеклу, питая замерзшую землю обильной влагой. В окно заглядывало солнце, озорными лучами сшибая свежие сосульки. Один из лучей игриво скользнул по расслабленному кукольному лицу и замер. Девушка открыла глаза, довольно вытянулась, принюхалась к дразнящим запахам, доносившимся с кухни. Как хорошо у сестры дома! Так тепло, спокойно, уютно. Всегда чисто и вкусно пахнет. Поднявшись с постели, накинула халат и заглянула в ванную — там, на веревке, березовые веники, источающие бесподобный вяжущий аромат. На миг показалась, что она в лесу, в деревне, а на дворе — лето. Глаза сами собой закрылись. Раздался протяжный выдох, закончившийся стоном удовольствия. Умывшись и причесавшись, Вика отправилась на кухню, на нее плыла фигура сестры. До ушей донеслись ласкающие звуки:

— С добрым утром. Чаю хочешь?

— Да.

— Как дела на работе?

— Ой, не вспоминай, а то завтрак испортишь, — уже невнятно, с набитым ртом откликнулось из-за стола.

— Ты, вроде, такая счастливая до этого бегала, — заметила Лиза.

— Успели огорчить!

Позавтракав и поцеловав сестру на прощанье, Колесникова поспешила на работу. Но, подходя к дверям центра, шаг непроизвольно начал замедляться. Свинцовой плитой легли на плечи вчерашние события. Резкой болью откликнулись в сердце. Как она ненавидит эту свою пропускную способность! Как тяжело, когда принимаешь все близко к сердцу! Может, написать заявление и не мучиться? Финансовый директор зашла в лифт и, печально опустив голову, проследовала к раздевалке. Здесь ее шутливым вопросом встретила Светлана Викторовна. У той явно прекрасное настроение. В отличие от нее.

— Ты чего какая угрюмая? Давай, рассказывай от кого?

— Чего от кого? — не поняла Вика.

— Цветы от кого?

— Какие цветы?

— Розы!

Взглянув на застывшее на юном лице изумление, женщина хохотнула:

— Э-э-х! Ты, вообще, кроме своего стола и компьютера что-нибудь замечаешь?

Развернувшись, девушка быстро выглянула за угол. На ее столе гордо красовался букет роз. Длинных красных роз. Действительно, не заметить трудно! Поняв, от кого сюрприз, Вика рухнула на стул и иронично скривилась. В заблестевших глазах промелькнуло что-то. "Вот скотина", — пробормотала она про себя. "Вот скотина!"

Глава 42

Наступил март. Весна по календарю. Только по календарю. В воздухе смена сезона ощущалась слабо или не ощущалась вовсе. Все еще шел снег, с утра дворники скребли лопатами улицы. Было пасмурно, сыро и холодно. Несмотря ни на что, весну предвкушали все, высматривая и вынюхивая ее первые легкие шаги. На большую часть населения календарный листок производит большее впечатление, чем суровая действительность, и, не дожидаясь южного ветра, приносящего с собой тепло, многие в первый же день сбросили с себя все то, что надоело за зиму: меховые шапки, дубленки, теплое белье. По календарю — весна! Утром на улицах можно увидеть смену если не погоды, то одежды уж точно. На автобусных и трамвайных остановках стояла с непокрытой, уже припорошенной снегом головой молодежь, переодетая в легкие пуховики и джинсы. Всем своим видом демонстрирующая, что им все нипочем, что им то не холодно, ведь на дворе — весна! Комбинированный характер "зима-весна" носила одежда среднего поколения. Лишь бабушки и дедушки оставались слепы и глухи к календарным изменениям. Многие, наоборот, старались утеплиться, с подозрением вглядываясь в холодное утро, решив перехитрить коварную весну, несущую в себе простуду и Бог знает что еще.

Вика в этот день проснулась поздно. Вставать никак не хотелось. Голова, отрываясь от подушки, сразу же примагничивалась обратно. Легкий сладостный сон показывал картинки, где она уже умывается и с кем — то разговаривает, но занудный будильник отвратительно звенел каждые две минуты, возвращая к реальности, давая понять, что хочешь — не хочешь, а вылезать из теплой постели придется. Наконец, стало понятно, что если она сейчас не встанет, то точно опоздает на работу. Да и Ирину заставлять ждать неудобно. Кинув сонный взгляд в темное окно, Колесникова решила поддержать молодежь, и, надев короткую тонкую куртку без капюшона, выскочила на улицу. Быстро добежала до магазина, куда обычно подъезжала на своей четырнадцатой сотрудница и стала оглядываться по сторонам. Знакомых номеров нет. Видимо, вечно хохочущий водитель встал так же тяжело, как и она. Через пятнадцать минут, окончательно окоченев, с горечью осознавая, что ветер и снег порядком пошвырялись у нее в голове, Колесникова вдруг подумала, что что-то произошло. Ирина поэтому не смогла за ней приехать. Пора ловить такси! Но тут на горизонте показалась похожая машина непонятного из-за снега цвета, медленно ползущая по дороге и вскоре остановилась возле нее.

— Ты только посмотри, на что я стала похожа! — стряхивая с волос снег, упрекнула Вика.

— Ба, да ты и точно, как снеговик! Пробки кругом, да из двора никак не могла выехать — все занесло. Еле выбралась!

— Знаешь, если в оправданье говорят не одну причину, а несколько, — значит все вранье! Это просто попытка убийства и карается по закону.

— Я смогу откупиться?

— Вряд ли. Хотя шанс есть.

— Это какой же?

— Вместе посидеть, принять на душу и песни попеть. Благо повод есть — восьмое марта скоро.

— Ну, да. Можно. Ты не знаешь, кстати, наши мужички собираются что-то устраивать, нет?

— Не знаю, может быть. Студентки тут чего-то бегали, шушукались. Но я, скорее всего, на праздник не попадаю.

— Это еще почему?

— Улетаю к Сашке на неделю.

— На Кипр?

— Ага. Отдохну.

— Ну, ты даешь! А он звал?

— Не звал бы, не поехала.

— Понятно. Любовь, значит, — слащавым тоном пропела Ирина и многозначительно шевельнула бровью.

— Хватит уже! — смутившись, пихнула ее в бок Вика. — Смотри на дорогу лучше, не то врежемся!

Она задумалась, но не о предстоящей поездке, а о брате. Наступал срок идти в армию, а попыток разузнать, кто может помочь его отмазать, никто не делал. Как всегда, она — единственная, кто может помочь. Поразмышляв немного, решила обратиться к Вадиму. Тот в армии не служил и знакомых у него хоть отбавляй, вдруг повезет? "Дон Карлеоне, прям!" — хихикнула она при этой мысли. Оставалась одна большая проблема — встретиться с ним и поговорить.

Но Вадим так и не появился. Не появился он и на следующий. И еще через день. Вика начала нервничать. Ей скоро уезжать, а такой важный вопрос повис в воздухе. Колесникова сквозь окно выискивала глазами Ворона среди выходящих из лифта. Напрасно. Может, завтра повезет? Все-таки, восьмое марта. Вернее, седьмое, но праздновать то все будут завтра и поздравления принимать тоже. Неужели не появится?

К счастью, хозяин приехал. Слух об его появлении распространился со скоростью света; собралась целая толпа. Охранник и водитель, как верные псы, сторожили дверь, не впуская посторонних. Тихо заходили внутрь, сообщали о посетителях, и, в зависимости от мимики, впускали людей или просили подождать. Ждать приходилось долго. Те, кому надоедало, были срочные дела, бросали вахту с надеждой попасть в святая святых позже. Пройдя на кухню за чашкой чая, Вика грустно вздохнула. "Мило! Теперь не прорвешься! Может, задержаться?" Нет! Ее поезд уходит ровно в восемь и нужно уйти вовремя, иначе опоздает на самолет.

Подошли нарядная, цветущая Ирина и импозантный, одетый с иголочки директор:

— Пошли! Там стол уже накрыли. Сейчас речь толкать будут.

— Кто будет? Вы что, Михаил Федотович, поручите это кому- то еще? Вы же у нас самый красивый мужчина! Настоящий полковник!

— Ну, ладно уж, поздравлю, — упершись рукой в бок, процедил Мухин, довольный ее неприкрытой лестью. — Куда ж вы без меня!

Она снова бросила оценивающий взгляд на безупречно подобранные в тон костюм и рубашку Мухина. Вид у него ну очень представительный.

Все дружно проследовали в комнату, где раздавался шум открываемых бутылок, разливаемого вина и раскатистый хохот. Праздник начался, как обычно: поздравительная речь, вручение подарков, два тоста почти без закуски, затем оживленное толкание в поисках еды, тарелок и вилок. Устав от шума, зацепив бокал красного вина, Вика выскочила в коридор и увидела смеющихся девчонок, расположившихся напротив кабинета шефа. Те болтали с его охраной. Присоединившись, присев на край стола, она с ироничной улыбкой слушала девичью трескотню, сплетни, прерываемые взрывом хохота и едкими комментариями. И, время от времени, добавляла в общий гул свои реплики. Неожиданно, на пороге появился Вадим.

— Вы так ржете, что слышно на первом этаже! — рассмеялся тот. — Что, уже сыто-пьяно? Потом бросил на нее липкий взгляд, который, скользнув по бедрам, замер на груди.