Проклятие Одии - Майте Карранса

— Анаид! Анаид! Вернись!

Селена тщетно звала дочь. Анаид улетала все дальше и дальше. Она стала прекрасной крылатой ведьмой с развевающимися на ветру длинными волосами. Она без устали махала крыльями, не думая о воде и пище. Когда-то она долетела с Сицилии до Урта. Теперь долетит и до волшебной горы на острове Чинет!

— Не улетай, Анаид! Это ловушка! — закричала Селена, бросаясь вслед за дочерью, но подвернула ногу и упала. — Не надо туда лететь! Ты уже не омниора. Ты проклята! Тебе не пройти Дорогой Мертвых!

Наконец Селена выбилась из сил и уткнулась лицом в землю. Она не понимала, что болит больше — вывихнутая лодыжка или сердце, разрывавшееся от горя при одной мысли о том, какая участь ждет ее дочь.

А еще Селена, как обычно, корила себя за глупость и неловкость. Она не смогла удержать единственную дочь, улетевшую прямо навстречу своей страшной судьбе.

— Не улетай, Анаид! — в последний раз крикнула Селена, хотя и понимала, что девушка ее не слышит. — Ты летишь не туда!

— А ты сама всегда летела именно туда, куда надо? — к великому изумлению Селены раздался рядом с ней голос Деметры. Уж кто-кто, а она знала наперечет все безрассудства, совершенные ее собственной дочерью. — Дети всегда улетают. Матерям их не удержать.

— Мама, сделай, чтобы она вернулась!

— Это выбор Анаид, и мы не в силах ей помешать.

— Но ведь она летит на верную смерть! Ты же знаешь, что из Царства Мертвых ее не отпустят. Она проклята Одией! — в отчаянии воскликнула Селена.

— Ну и что теперь прикажешь делать?

— Ничего! — заломив руки, воскликнула Селена. — Я чувствую себя абсолютно бессильной. Иногда мне хочется отречься от Анаид, но это выше моих сил. Мне следовало уничтожить ее собственными руками, но я никогда это не сделаю.

— Чего же ты хочешь?

— Не знаю. Но я не могу сидеть сложа руки, когда ей суждено погибнуть! — покачала головой Селена.

— Анаид — твоя дочь. Она останется ею всегда — живой и мертвой. Покойников тоже можно любить.

— Прошу тебя, защити ее! — не в состоянии смириться с мыслью о неизбежной гибели дочери взмолилась Селена. — Пусть мертвецы возьмут мою жизнь. Предложи им. Анаид еще рано умирать. Она так молода!

— Анаид знает, что может на тебя положиться, и этого довольно, — слизнув слезинку со щеки дочери, сказала Деметра.

— Ты из-за нее переживаешь? — спросила у матери Селена.

— Из-за тебя я тоже переживала, и никогда тебя не бросала.

И правда, что бы ни вытворяла в молодости Селена, Деметра всегда была готова прийти к ней на помощь.

«Но ведь Деметра очень сильная! Не то, что я!» — думала Селена, глядя вслед растворившейся в небе дочери.

Не верьте колдунье

Изящная дама с ослепительно белой и идеально гладкой кожей говорила очень вкрадчиво. Остальные женщины, собравшиеся в зале для конференций одного из дорогих отелей города Веракрус,[36] с почтительностью внимали ее словам.

Выступавшая особа обращалась к своим многочисленным слушательницам так естественно и непринужденно, словно беседовала с ними за обеденным столом.

— Попокатепетль[37] был отважным воином, влюбленным в деву Истаксиуатль.[38] Отец девицы не был к нему благосклонен и отправил воевать с сапотеками[39] в Оахаку, зная, что с этой войны мало кто возвращается. И действительно, скоро до прекрасной Истаксиуатль дошли слухи о том, что ее возлюбленный пал в битве, и она умерла от горя. Однако на самом деле Попокатепетль не погиб, он умер от тоски, вернувшись домой и застав Истаксиуатль мертвой. Пораженные глубиной их любви, боги превратили Попокатепетля и Истаксиуатль в две огромные горы. Истаксиуатль покоится с миром, а Попокатепетль извергает пепел и лаву.

Слушательницы затаили дыхание, а дама продолжала:

— Сейчас мы рядом с Попокатепетлем, и я не случайно напомнила вам эту нелепую легенду, порожденную жалким воображением смертных. Запомните! Жизнь — это самое дорогое, что у нас есть. Мы можем менять наши родословные, имена, дворцы, замки и даже цвет наших глаз, но наше настоящее богатство — наша жизнь, и мы будем жить, потому что ничто не сравнится с нашей волей к жизни. Меня всегда поражала человеческая глупость. Смертные склонны презирать жизнь, разбазаривая ее по пустякам, жертвуя ею по причинам, кажущимся им благородными и достойными, но на самом деле не стоящими выеденного яйца.

Мы неизмеримо выше смертных, потому что не попадаем в рабскую зависимость от эмоций или страстей. Давным-давно мы отвергли отвратительные муки материнства и жалкую человеческую любовь, выбрав взамен божественное спокойствие бессмертия, за которое и будем биться до конца с жалкими трусливыми омниорами. Победа будет за нами. Пробил решающий час, и я собрала вас здесь, чтобы своими ушами услышать — со мной вы или против меня.

По рядам слушательниц пронесся ропот, постепенно переросший в хорошо различимые слова:

— Мы с тобой!

— С тобой!

— Ты — наша королева!

Вскочив на ноги, собравшиеся в зале женщины принялись бурно аплодировать и всячески приветствовать обращавшуюся к ним даму, но той явно было этого мало, и она продолжала ораторствовать:

— Вы готовы на все?

— На все! — в один голос закричали одиоры.

— Вы пойдете за мной на войну?

— Пойдем!

— Вы будете биться до конца?

— До конца! Мы ничего не боимся!

Прекрасная дама окинула взглядом зал. Некоторые из слушательниц напоминали ее саму, другие были смуглыми, у третьих были раскосые глаза, у четвертых вьющиеся волосы, но все они были безукоризненно прекрасны.

— Вы собрались сюда со всех концов света по моему зову, чтобы поклясться мне в верности или бросить мне вызов. Графини больше не существует. Я лично покончила с ней и теперь желаю услышать, готовы ли вы мне подчиниться.

С этими словами дама пристально посмотрела в один из углов зала, где сидели одиоры, раньше прислуживавшие Кровавой Графине. Одна из них, стройная женщина по имени Уриэль, поднялась и высказала общее мнение:

— О, Ледяная Королева! Мы прибыли сюда, чтобы поклясться тебе в нашей верности. Мы выслушали тебя и не изменили своего намерения, но скажи нам, что мы получим взамен за нашу покорность?

— Вы будете жить припеваючи в Эру Жезла Власти!

Среди одиор раздались громкие возгласы.

— Где он, этот Жезл? — спросила одна одиора, с головы до ног покрытая татуировками.

— А где Баалата? — спросила другая краснокожая одиора.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});