Выигрывает тот, кто все продумал, или Наказание красотой - Юлия Шилова

…Тот вечер я запомнила в мельчайших подробностях. Около шести позвонил Савелий. Он собирался навестить меня после работы…

– Хорошо, – говорю я, – приезжай, буду тебя ждать, – и бегу в комнату переодеваться. Времени у меня немного – пятнадцать минут. Савелий – человек пунктуальный, скоро он появится здесь…

– Ну вот ты и стала прежней, – улыбается Савелий, протягивая мне букет свежих хризантем. – Словно ничего и не было…

– Я уже так привыкла к хирургическому ножу, что теперь и не представляю, как буду жить без всего этого, – смеюсь я и с удовольствием смотрю на себя в зеркало. – Я красивая?

– Красивая, – кивает Савелий, опуская глаза.

– Тогда это дело надо отметить, – улыбаюсь я и приглашаю Савелия в ресторан.

Мы сидим в уютном зале, потягивая виски, и болтаем обо всем на свете. Затем, прихватив неоткрытую бутылку с собой, выходим на пустынную улицу. Я беру Савелия под руку и говорю:

– Поехали к Мишке! Он составит нам компанию…

Савелий испуганно смотрит на часы:

– Слишком поздно, Вера! Мы поедем к нему завтра.

– Савелий, ты… – в который раз не договариваю я свой вопрос!

Савелий понимает меня сразу:

– Я его не убивал, Вера. Клянусь!

Рядом с нами внезапно останавливается джип с тонированными стеклами. Из джипа выходят крепкие ребята, открывают задние дверцы и спускают на землю инвалидную коляску. Вздрогнув, я узнаю Макара. Он, как всегда, отлично одет. Я смотрю на его брюки и пытаюсь понять, что под ними находится.

– Привет, Верунь, – говорит Макар и, перехватив мой взгляд, поясняет: – Это протезы, девочка моя. Качественные немецкие протезы. Ноги, к сожалению, оторвало.

Двое мордоворотов, заломив Савелию руки, заставляют его лечь на землю. Макар вынимает пистолет и наставляет его на меня. Я улыбаюсь, понимая, что это конец.

– Сделай глоток, – протягиваю я бутылку Макару. – Это «Черный бархат». Мой любимый… Ты мне всегда его покупал…

Макар делает глоток и передает бутылку мне. Взяв ее, я стараюсь унять нервную дрожь. Затем смотрю на Макара и, удивляясь собственной смелости, спрашиваю:

– Макар, а это больно, когда отрывает ноги?

– Больно, – серьезно отвечает Макар. Он и не думает отводить пистолет.

Один из мордоворотов не выдерживает и говорит:

– Макар, если ты сам не можешь, дай я ее пристрелю. У меня рука не дрогнет!

– Я сам! – кричит Макар, снимая пистолет с предохранителя.

Я смотрю на Макара в упор и спрашиваю:

– Макар, это ты убил моего мужа?

– Я, – кивает Макар. – Сначала я убил своего лучшего друга. Он мне до сих пор по ночам снится. Затем я взорвал твой ресторан, устроил бойню на пикнике, а потом убил твоего мужа. Я не рассчитывал, что в момент взрыва ты будешь рядом. Верка, а ты отлично выглядишь для душевнобольной женщины.

– Я в порядке, – с облегчением улыбаюсь я. – Я в полном порядке. Я знала, что это ты…

Пистолет в руке Макара больше не дрожит. Десять… девять… восемь… семь… Открыв сумочку, я достаю косметику и начинаю подкрашивать себе губы… Шесть… Пять… Четыре… Помада у меня стойкая, сразу не сотрется… Три… Два… Красные губы на мертвом лице… На мертвом… лице…

– Стреляй Макар, я готова! – говорю я.

– К чему? – Макар ошарашенно смотрит на меня.

– К смерти, – устало поясняю я. – Я хочу умереть красивой. Я хочу, чтобы ты пожалел о том, что сейчас сделаешь.

– Ты нисколько не изменилась, Верка, нисколько… – усмехается Макар. – Я думал о тебе каждый день. Особенно когда пытался научиться ходить на протезах… Это так тяжело…

– Я знаю, Макар, возвращаться к прежней жизни всегда тяжело…

– Вера, ты тогда приревновала меня к моей спутнице?

– Нет, Макар, нет, – качаю я головой. – Я должна была отомстить за смерть своего мужа и сделала это…

– Я стреляю, Верка, – говорит Макар, вытягивая руку вперед.

Черное дуло пистолета, словно зрачок, смотрит мне в глаза. Я не испытываю страха. Я вспоминаю Светку, убитого Карася, Любку, саксофониста Вадима, бармена Толика и, конечно же, Михаила. Я думаю о том, что мне там не будет одиноко… Там у меня много друзей. Они меня любят и ждут… Любят и ждут…

Закрыв глаза, я расплываюсь в улыбке и шепчу:

– Стреляй, Макар! Это очень утомительно – дожидаться своей смерти. Ты же сам через это прошел…

– Живи, Верка, – говорит Макар трясущимися губами. – Живи…

Я наглухо застегиваю платье, а затем, спохватившись, спрашиваю:

– Ты что-то сказал, Макар?

– Живи, Верка, живи… Правда, я сомневаюсь в том, что ты когда-нибудь будешь счастлива, но мне приятно оттого, что ты будешь жить…

Сказав это, он сделал знак своим ребятам, и они отпустили Савелия. Затем коляску с Макаром занесли в джип. Отъехав на приличное расстояние, джип остановился и помигал фарами. Подняв руку, я в ответ махнула.

Недопитая бутылка виски стояла на бровке тротуара. Подхватив ее, я пошла вперед. Вопрос, мучивший меня долгое время, отпал. Впрочем, я и раньше знала, что Мишку убил Макар… Теперь я наконец убедилась в этом. Макар подарил мне жизнь… Что ж, это уже неплохо… Жалко только, что Мишки больше нет… Нет и не будет никогда. Другого такого не будет…

В двух метрах от меня притормозила помятая иномарка.

– Эй, девушка, поехали с нами, – широко распахнув дверь, закричал бородатый мужик. Вслед за ним высунулся молодой парень в косухе.

– Эта девушка не про вас, – промямлил Савелий, хватая меня за руку.

– Что вы, ребята, я не по этой части, – весело рассмеялась я. – Я, знаете ли, пою…

– Поешь? Ну и пой! – заржали они отъезжая.

– Вера, давай я поймаю такси и отвезу тебя домой, – испуганно посмотрев на меня, сказал Савелий.

– Давай, – согласилась я, отхлебывая виски.

– Все будет хорошо. – На лице Савелия проступила слабая улыбка.

– Я в этом не сомневаюсь, – улыбнулась я в ответ…

Эпилог

Здравствуй, мой милый, здравствуй! К этому разговору я готовилась очень долго… На улице холодно, дождь, пронизывающий до костей северный ветер срывает с деревьев последние листья. В такую погоду не хочется выходить из дому, и я никуда не пойду. Чтобы согреться, я достану плед и, накинув его на плечи, весь вечер буду перебирать твои фотографии. Вот ты совсем крошечный, трогательно-беззащитный, как все малыши, только-только вступающие в жизнь. Вот – школьник… студент. Вот – молодой бизнесмен, пока еще не развернувшийся в полную силу. А вот и последняя фотокарточка. Снимали тебя за несколько дней до смерти. На ней ты безмятежно улыбаешься. Улыбка у тебя открытая и добрая, волосы слегка взъерошены ветром… Мои фотографии лежат рядом. На них беззаботно смеющаяся девчонка двадцати с небольшим лет.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});