Адепт Грязных Искусств (СИ) - Кондакова Анна

А ведь на перстне Фердинанда Ринга я успел заметить похожий герб. Та же шестиконечная звезда, тот же круг. Но вот, что было внутри круга, я не разглядел. Как не разглядел и перстень харпага с белой отметиной на лбу. У него ведь тоже была Печать. Но в тот паршивый день мне было как-то не до разглядывания колец.

– Ну что, насмотрелся? – спросила Софи.

– Нет ещё, – ответил я, не отрывая взгляда от Печати.

На самом деле я надеялся, что почувствую хоть что-нибудь, ждал, что нахлынет новая волна воспоминаний, что меня накроет озарение, по телу пойдут мурашки, охватит дрожь и трепет, но… ничего не произошло. И тогда я потянулся к перстню пальцами.

От нетерпения у меня участилось дыхание…

Софи мгновенно сомкнула ладонь с перстнем в кулак и прижала к груди. Но потом, подумав пару секунд, снова протянула мне руку и раскрыла передо мной ладонь.

…и тут в дверь кабинета постучали.

Женщина быстро спрятала Печать за воротником и застегнула пуговицу.

– Извини, Рэй. В другой раз.

В кабинет заглянул профессор Капелли. В уже привычном стёганом халате и ярких мокасинах. Мужчина замер на пороге, с недоумением оглядев нас, стоявших слишком близко к друг другу, и поинтересовался у меня, как всегда заикаясь:

– Как вам к-к-карцер, мистер Ринг?

– Недурно отоспался, профессор, – улыбнулся я, отходя от женщины на шаг.

– Это радует. – Он перевёл рассеянный взгляд на Софи. – Ну я вас жду. Помните, мы с вами планировали…

– Да, я помню, Густаво, – перебила его Софи. – Дайте мне пять минут. Ученик готовится к пересдаче.

Профессор кивнул и скрылся за дверью.

Софи проводила его взглядом и подошла к доске. Быстро перебрала висящие на крючках плакаты, потом сняла один и развернула передо мной. На нём были изображены пять древних перстней (а ведь этот плакат я уже видел на первом уроке Софи, но не придал рисункам значения).

– Смотри, Рэй, – сказала она. – Это Пять Печатей. Только что ты видел вот эту. – Женщина указала на вторую, с изображением ворона. – В доимперскую эпоху, ещё до Великой родовой битвы, эта Печать принадлежала патрицию Дювалю из Эгвуда. Но род Дювалей давно истреблён, у них не осталось наследников.

Я кивнул.

– Вот эта принадлежала Орриванам из Ронстада. – Палец Софи ткнул в перстень с изображением буйвола. Потом переместился на Печать с символом льва. – Этой владели Баумы из Юни-Порта. – Следующим Софи показала рисунок перстня с пауком. – А эта принадлежит сейчас Рингам.

– А вон та, со скорпионом, – спросил я, указывая на последнюю Печать. – Кому принадлежал перстень со скорпионом?

– Сильверам из Фориата, – ответила Софи.

Я нахмурился в попытке уложить в голове информацию.

Если следовать истории и символам на гербах, то когда-то Орриваны владели «буйволом», Ринги – «пауком», Сильверы – «скорпионом», Дювали – «вороном», а Баумы – «львом».

Выходит, что именно печать с пауком я видел на руке брата императора, Фердинанда Ринга (странно, что сам император не носит Печать), а перстень с вороном сейчас находился в Ронстаде. Утерянными оставались ещё три Печати: скорпион, буйвол и лев.

И всё же, как понять, какая из них главная?

Та, что у Рингов?..

– Рэй, – обратилась ко мне Софи, – я знаю, как найти остальные перстни. Надо искать тех тёмных тварей, которые их отняли. Исполнителей. У меня есть некоторая информация по этому поводу.

– И какая? – На моём лице не дрогнул ни один мускул, но внутри всё напряглось.

Если Софи узнает, что я причастен к исчезновению Печатей и Великой родовой битве, она не оставит от меня мокрого места.

– За двести лет я собрала кое-какую информацию, – ответила Софи, – но вся она косвенная, ничего не доказывающая наверняка. Это всего лишь намётки, мелкие детали, чьи-то воспоминания, письма и прочее. Те твари, что отняли Печати, хорошо за собой подчистили, не оставив живых свидетелей. Но, поверь мне, Рэй, если поганый пёс Рингов где-то прошёл, он всё равно наследил. И я отыщу его. Уверена, что это дело рук чёрного волхва.

Она сказала это так зло, что мне действительно стало страшно, хоть я не до конца и понимал, считать ли себя виноватым в исчезновении Печатей или нет. И чтобы с этим разобраться, мне не хватало собственных воспоминаний. Правда, существовал ещё один вариант: взять за горло Ребекку. Вот тогда я всё и узнаю, а потом найду, что ответить Софи по этому поводу.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Пока же мне пришлось малодушно отмолчаться.

– А теперь мне пора, мистер Ринг. – Софи направилась к двери, но я успел задать ей ещё один важный вопрос.

– Вы видели Архитектора?

Она остановилась и покачала головой.

– Лишь мельком и со спины. Однажды его силуэт мелькнул в окне этого дома, когда он в нём жил. Больше я его никогда не видела.

– Значит, Архитектор всё-таки существует?

– Существует, – кивнула Софи. – Это он принёс Печать в Ронстад. – Она помолчала, будто собиралась с мыслями, и негромко добавила: – Я хочу сказать тебе кое-что, пока ты здесь, Рэй… Кай больше нет. Мы остались без её великого щита… Поэтому прошу тебя, не оставляй адептов, когда начнётся война. Встань на их защиту. Тогда и я встану рядом с тобой.

– Возможно, Суд не позволит войне случиться, – нахмурился я. – О чём вы вообще говорите, Софи?

Она развернулась и быстрым шагом направилась к двери, но перед тем, как уйти, всё же ответила:

– Я говорю о будущем, Рэй. Я ждала его наступления двести лет.

***

Сквозь толчею учеников я протиснулся по коридору в сторону соседнего кабинета.

Там должна была пройти лекция профессора Капелли. По правде говоря, задерживаться там я не собирался. Но мне нужно было найти одноклассников.

Профессор ещё не явился, поэтому в кабинете царил галдёж.

С появлением девчонок в классе стало намного веселее и в то же время напряжённее. А если точнее – порядочно так искрило. Девчонки, как и в первый день учёбы, были в юбках до колена, белых блузках и шейных платках под цвет галстуков парней. И всё выглядело бы вполне благопристойно, если бы…

Короче говоря, искрило.

Возможно, благодаря этому на перемене никто не обращал внимания, кто мелькает в дверях кабинета. Я вошёл в класс, в кои-то веки избежав всеобщего интереса, протолкнулся к задней парте и присел с краю. Бегло охватил взглядом затылки одноклассников.

Дарт меня не заметил, как и Хинниган. Дарт хмурился и что-то обсуждал с Гудьером с соседнего ряда, а Хинниган, отключившись от мира, читал очередную толстенную книгу и делал записи в тетради.

Я сосредоточился и чуть прищурился.

Моя задача была совсем небольшой, но важной.

Сначала я отыскал глазами Одзаки. Хмурый и чем-то очень недовольный, он, как обычно, сидел в среднем ряду. Ни с кем не разговаривал, но иногда косился на Питера Соло и ведьмака Митчела. Было очевидно, что у них уже появились общие дела.

Я пронзил взглядом его затылок и мгновенно напоролся на отчаянное внутреннее бормотанье: «Чтоб ты сдох, скот… чтоб ты сдох…».

Если честно, я даже опешил.

Возможно, он говорил вовсе не обо мне, но тут Одзаки резко обернулся, видимо, почувствовав мой взгляд. Я сразу прекратил ментальную атаку, а он, увидев, что я на него смотрю, пренебрежительно скривил губы, поднял руку и отправил мне однозначное послание, выставив средний палец.

Жест был ясен без слов.

Только я никак не мог понять, с чего Одзаки придумал так сильно меня ненавидеть? Где я ему насолил?

Он отвернулся, а я не стал больше тратить на него время и переключил внимание на другого человека – Пьера Латье, которого рекомендовала директор.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Проверим, что за фрукт.

Парень был соседом Купера по парте, но сейчас сидел один, вполоборота, и активно забалтывал уши двум девчонкам позади него, жестикулировал и, вообще, был в хорошем настроении, сверкая белозубой улыбкой. Длинноватый орлиный нос нисколько не мешал ему нравиться девушкам. Они излишне громко смеялись над его шутками.