Попал (СИ) - Дейнеко Никита

— Будет ему самолет. Ты думаешь для чего я за денежки бьюсь. Ведь нормальному человеку много не надо. А вот чтобы самолет сделать, миллиона может и не хватить. Хотя дельтоплан или параплан можно и сейчас сделать, не так и дорого будет.

— Чего, чего делать собрался?

— А, тятя, не бери в голову. Домой приедем, начнем делать, там сам увидешь, да еще может и помогать будешь.

— Давай спать устраиваться, делальщик, завтра пораньше встанем. Дело к осени, надо до дождей поработать хорошо.

На следующий день началась работа, нет не так, а РАБОТА. Дед — стахановец недоделанный, вкалывал как проклятый. Когда он таскал грунт на промывку, то я не успевал за ним его промывать и, наоборот, он промывал песок быстрее, чем я этот песок подтаскивал. Золото, правда, намыли, на мой взгляд, не так уж и много, но дед говорил, что жила богатая и грех жаловаться. Через две неделю такой работы, я совсем выбился из сил и запросил деда сбавить обороты.

— Что, летна боль, силенок не хватает? Ладно, всего золото не добудем, давай сегодня, поработаем, завтра отдохнем. Ты вон на рыбалку сходи, а я одежку свою починять буду. Вон рубаху где то порвал, зашить надо.

Глава шестнадцатая

Собираясь порыбачить, я немного поколебался, что взять с собой: винчестер или арбалет. Выбрал арбалет, для винчестера осталось мало патронов, я ведь не выдержу и обязательно постреляю. Арбалетных болтов осталось с десяток, причем все с нормальным острым наконечником; тупые стрелки, которыми мы с Архипкой стреляли по рябчикам, давно кончились. Зарядив в магазин пять болтов, забросил арбалет на плечо. Вытащил из кобуры револьвер, убедился, что заряжен, сунул его назад в кобуру, которую еще перед поездкой сшил подражая киношным ковбоям. А что, вполне удобно и вытащить его можно довольно быстро, если потренироваться конечно. А мы с Архипкой тренировались, кто быстрее выхватит пукалку. К своему стыду должен признаться, что я проигрывал другу в трех раз из пяти. Вспомнив про дружка, вздохнул, взял удочку, и в сопровождении пса отправился рыбачить.

Привычное и прикормленное место было в километрах трех. Но для начала я прошел, чуть дальше и попробовал покидать мушку на перекате, но не удачно. Лишь один раз из-за камня выскочил хариус и пролетел мимо приманки. Потом, сколько я не бросал снасть, поклевки не было. Хотел пойти на омуток, который находился ниже по течению, порыбачить на поплавочную удочку, но какое-то неясное чувство тревоги и подступающей опасности охватило меня. Нервно оглядевшись вокруг, ничего подозрительного не увидел. Более того, набегавшийся по округе пес мирно подремывал, положив тяжелую голову на лапы.

Еще раз огляделся и тут меня торкнуло. Дед! Деду грозит опасность! Бросив удочку, подхватил арбалет, свистнул Кабаю и припустил бегом. Метров за пятьсот до лагеря притормозил и перешел на шаг, успокаивая дыхание. Как оказалось, правильно сделал. Прошел еще метров двести и услышал какое-то позвякивание. Потихоньку раздвинул кусты и увидел привязанных лошадей. Одна из них мотала головой и что-то в ее сбруе звякало. Чуть в стороне и повыше обнаружился какой-то мелковатый и неопрятный тип. Вытянув худую морщинистую шею, смотрел в сторону нашей стоянки. «Оставили самого слабого лошадей сторожить» — пронеслось в голове. А почему не подъехали на лошадях? Врасплох хотели захватить? Скорее всего. А значит, ничего хорошего нам с дедом от этих визитеров ждать не следует.

И что теперь делать? Пристрелить? Да вроде пока не за что. Я взял Кабая за ошейник и мы тихонько стали подбираться поближе. В конце концов между нами и любопытным мужичком осталось метров десять открытого пространства и тот, по прежнему, нас не замечал. Я пожалел, что у меня нет тупых болтов, сейчас засадил бы чуть ниже нелепого колпака и чуть повыше шеи и привет. Убить бы не убил, а из сознания наверняка бы выбил. Не надеясь на свои способности диверсанта, шепнул Кабаю: — Взять! — отпустил ошейник. Кабай эту команду уже отлично знал и, за секунду преодолев открытое пространство, обрушился на повернувшегося к нам лицом, мужичка. Пес опрокинул его на спину и тихонько рычал, располагая свои не маленькие клыки в непосредственной близости от горла и носа плюгавенького мужика.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Плюгавенький то он плюгавенький, но опомнился мгновенно и потянул руку к ножу на поясе. Но ничего у него не получилось, я подоспел вовремя и с силой вдавил каблук ему в ладонь. Он сдавленно пискнул, кажется, я сломал или вывихнул ему палец. А нечего за ножики хвататься. Его ножом, оказавшимся хорошо наточенным, я отхватил от его же грязной рубахи изрядный лоскут и засунул ему в беззубый рот, который он зачем-то открыл. Может поздороваться хотел? Затем перерезал веревку, на которой держались его штаны, выдернул ее и пинком заставил мужика повернуться на живот. Самое смешное, тот даже не подумал дергаться. Похоже вид оскаленной собачьей пасти с изрядными клыками, напрочь отбили у него охоту к сопротивлению. Я завел ему руки за спину, и крепко связал его же веревкой. Секунду подумав, согнул его правую ногу в колене и привязал к рукам.

Убедившись, что плюгавый упакован надежно, глянул на наш лагерь. Видно было плоховато, мешали кусты. Но я разглядел голого по пояс деда, видимо его застали, когда он чинил рубаху. Перед ним полукругом стояли трое, еще двое были скрыты кустами, лишь торчали их головы в каких то высоких колпаках. Судя по количеству лошадей их там было пятеро, конечно если они по двое на лошади не ехали. Но и пять вооруженных бандитов многовато для нас двоих. Надеяться остается лишь на то, что они не ждут нападения, и это даст нам фору. Да и Кабая со счетов списывать не надо.

Еще раз осмотрел связанного варнака, глядевшего на меня мутноватыми белесыми глазами и что-то мычавшего сквозь кляп и вспомнив пару американских фильмов, сказал:

— Ты это, никуда не уходи. Здесь побудь. Я скоро вернусь, тогда и покалякаем о делах наших скорбных.

Взял пса за ошейник и мы скорым шагом, стараясь не слишком шуметь, поспешили деду на помощь. Я решил зайти к ним с тыла, но подойдя поближе, увидел, что это не самая лучшая позиция. Стоящие ко мне спиной бандиты закрывали от меня их главного, который находился ближе всех к деду и что-то зло говорил. Нам с Кабаем пришлось буквально ползком податься вправо.

Когда добрались до кустов, росших в метрах пятнадцати от ближайшего бандюгана, я вспотел от нервного напряжения. Но нервничал я напрасно — бандиты были слишком заняты разглядыванием полуголого деда, у которого из-под ладони, прижатой к правому плечу, сочилась кровь. Метрах в трех перед ним с револьвером в руке стоял мой, вернее Лёнькин, кошмар последних лет. Рябой! Он стоял, направив револьвер на деда, и громко спрашивал:

— Где твой щенок? Куда ушел? — Было заметно, что, несмотря на оружие и подельников, деда он боится, и с удовольствием пристрелил бы его, но прежде нужно было узнать, где тот прячет добытое золото. Вот для этого и нужен был я. Схватив меня, он бы махом развязал деду язык.

Надо сказать, что при виде Рябого у меня чуть не снесло крышу. Что бы прогнать красный туман от прихлынувшей к голове крови, я укусил себя за руку и стал считать до десяти. Немного успокоившись, огляделся. Нужно было определиться с кого начать отстрел. Понятно, что Рябой первый на очереди, но убивать его сразу не хотелось, порасспросить бы надо кое о чем. Вторым, пожалуй, будет мужик, стоящий ближе к нам и одетый несколько иначе, нежели остальные варнаки. Он мне показался наиболее опасным, хотя в отличии от подельников оружия в руках не имел, но правую руку держал в кармане пиджака или как там называется эта нелепая на мой взгляд одежка. Кабая на него натравить? Пожалуй так и сделаю. Третий? А вот с третьим дело поинтересней. Третьим оказался старый знакомец — Пронька Карась, и что меня больше всего возмутило — в руках он держал мой винчестер. С остальными двумя придется разбираться по ходу пьесы. Явление Карася, четко дало понять, что в живых нас не оставят. Ну что же, расклад более-менее ясен. Как говорится: планы определены, цели поставлены — за работу товарищи!