Владимир Высоцкий: Я, конечно, вернусь… - Федор Раззаков

В эти же дни получила свое дальнейшее развитие история с анкетой Анатолия Меньшикова. Как мы помним, ответы, которые дал в ней Высоцкий, автора анкеты не удовлетворили, о чем он при первой же встрече с актером честно ему и сказал. Особенно Меньшиков напирал на графу «любимая песня», где рукой Высоцкого было выведено – «Вставай, страна огромная». Меньшиков блажил: «Ты сам пишешь такие классные песни, а написал эту патриотическую, советскую, трескучую, хоровую…» На что Высоцкий ответил: «Когда у тебя, сынок, по шкуре мурашки пробегут от этой песни, ты поймешь, что я прав». И ушел, явно оскорбленный.

Чтобы закончить эту тему, назову еще несколько ответов Высоцкого, фигурировавших в анкете: «Любимый писатель» – Михаил Булгаков, «Идеал мужчины» – Марлон Брандо, «Самая замечательная историческая личность» – Ленин, Гарибальди, «Чего ты хочешь добиться в жизни» – Чтобы помнили, чтобы везде пускали, «Какое событие для тебя стало бы трагедией?» – Потеря голоса, «Твоя мечта» – О лучшей жизни, «Хочешь ли ты быть великим и почему?» – Хочу и буду. Почему? Ну, уж это, знаете…»

13 июля ЦТ порадовало зрителей очередным фильмом с участием Владимира Высоцкого: и вновь это была комедия «Стряпуха», которую крутят по «ящику» чаще других «высоцких» фильмов. Видимо, у кого из высоких руководителей к этому фильму стойкая симпатия. Хотя у нашего героя роль там не самая удачная: мало того, что он там на себя не похож, так еще и разговаривает чужим голосом.

В конце июля Высоцкий гостил на Чегете. Жил он в гостинице «Иткол», которую хорошо помнил еще по съемкам в фильме «Вертикаль» в 66-м году. В эти же дни в эти края угораздило приехать и горнолыжника из ленинградского «Спартака» Анатолия Смирнова, который оставил о тех днях следующие воспоминания:

«Однажды поздно вечером я обнаружил, что остался без сигарет, вышел в коридор и попросил какого-то паренька закурить. Паренек впоследствии оказался Владимиром Высоцким, о чем я в данную минуту не подозревал. Он сказал, что сигареты у него в номере, мы зашли туда, и он дал мне пачку „Мальборо“…

Дальнейшее знакомство с Володей у меня развивалось, увы, по питейной части. Я в ту пору жизни проходил не через самую светлую полосу… Похоже, и он тоже. Короче говоря, мы с ним довольно часто заходили друг к другу в гости и совместно (то есть вдвоем) выпивали. Выпивали по-крупному: от литра на брата и более. Из совместных увеселений, сопровождающих наши встречи, помню чтение монолога Хлопуши в номере у Володи. Читал он также стихи, рекламирующие какое-то мыло, – которые только что, по его словам, написал. Читал стихотворные экспромты, посвященные Ирине (девушка Смирнова. – Ф. Р.), – она была очень красивой женщиной. Однажды пропел почти целую ночь в номере для нас двоих. Потрясающе пел: и не только свои песни, но и Вертинского, и блатной фольклор.

На вторую ночь, когда он запел, уже начал собираться народ. Потом Володя еще одну ночь пел в номере у Залиханова, местного аксакала, которого он знал еще со съемок «Вертикали»…

Ходили мы с Володей однажды вечером в поселок Терскол – звонить в Москву. Страшно он себя вел. Метался в телефонной будке и кричал в трубку: «Приезжай немедленно! Я люблю тебя!..»

В те дни Высоцкий дал несколько концертов в альпинистских лагерях «Баксан», «Эльбрус» и «Шхельда». В «Баксане» он выступал в среду 29 июля и, по воспоминаниям очевидцев, пребывал не в самом лучшем расположении духа. Вот как описывает этот концерт И. Роговой: «Концерт проходил вечером, примерно в 22.30. Билет стоил 1 рубль. Присутствовало 100–150 человек альпинистов и гостей из прилегающих мест отдыха. Афиш не было. Но за несколько дней до выступления по ущелью ходили слухи, что Высоцкий – в ущелье, живет в „Итколе“, выступал уже в а/л „Шхельда“, причем в сильном подпитии…

Альплагерь «Баксан» находится в верховьях Баксанского ущелья (Кабардино-Балкарская АССР, Эльбрусский район), в двух-трех километрах от гостиницы «Иткол». Принадлежал в то время Украине, откуда и была основная масса альпинистов. О популярности Высоцкого в это время говорить излишне, точнее, о популярности песен: про автора мало что знали.

Клубом служил одноэтажный деревянный дом размером 15 на 8 метров. Сцены как таковой не было, помнится, на месте сцены было возвышение сантиметров двадцати над уровнем пола.

Концерт предполагалось провести «после ужина» (ужин летом – с 20 до 21 ч.). Ожидали довольно долго, сомневались, приедет ли. Особой давки не наблюдалось: большинство своих были на выходах, а часть возможных гостей отсутствовала по причине неопределенности ситуации.

К лагерю подходит ответвление от шоссе Минводы – Терскол, легковые машины въезжают без труда. Высоцкого привезли в автомобиле, но момент его пребытия я пропустил: лежал до последней минуты, будучи больным…

В зале я сидел в первых рядах, в четырех-пяти метрах от Высоцкого. Видно и слышно было идеально. Микрофоном он не пользовался. Вышел в красной рубашке, раскрасневшийся и какой-то взъерошенный. Публика притихла. Большая часть, я уверен, видела его впервые и затаилась, рассматривая и впитывая. Видимо, что-то в этом Высоцкому не понравилось, и он произнес примерно следующее: «Что вы так на меня смотрите? А то ведь я, как Маяковский, могу…» – и с этими словами, сунув пальцы в рот, свистнул со страшной силой. Народ затих окончательно.

Концерт оказался очень коротким – пять-шесть песен, не более. Словесных «прокладок» почти не было, и держался Высоцкий неприступно сурово, контактов с залом не устанавливал. Должен заметить, что мысль, будто он выступает, находясь в подпитии, лично у меня не возникала. Хотя потом говорили всякое.

Выступление началось песней «Ты идешь по кромке ледника…». Перед ней автор сказал несколько слов о недавно погибшем Мише Хергиани и посвятил эту песню ему. Потом, кажется, спросил у зрителей, что они хотели бы послушать. Кто-то назвал «Песню о друге» из «Вертикали». Высоцкий охотно согласился, но попросил зал ему подпеть. Что и было сделано, хотя и довольно несмело.

Из последующих песен отчетливо помню «А люди все стояли, роптали…». Спел он ее в трех куплетах («иностранцы», «делегаты», «депутаты») с большой речетативной импровизацией в последнем:

А люди все роптали и роптали —Наверное, справедливости хотят:«Ну сколько же можно! Имейте совесть, товарищи!Сколько можно, ведь 50 лет советской власти!Мы же в очереди первые стояли,А те, кто сзади, – уже едят…»

Больше песен не помню. Может, были еще две-три, а может, и нет. Закончилось выступление совершенно неожиданно для слушателей. Высоцкий сказал: «Что-то у меня сегодня с голосом. Лучше вы меня поспрашивайте – о театре или о чем хотите, – я вам расскажу», – сел на стул и стал глядеть в зал, ожидая вопросов.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});