Мифы Великой Отечественной (сборник) - Михаил Мельтюхов

Командиром подводной лодки «М-96» Краснознаменного Балтийского флота 26-летний Александр Иванович Маринеско стал летом 1939 г. Несмотря на то что экипаж корабля энергично работал над освоением новой техники, реально в боевой состав флота «М-96» вошла лишь в январе 1940 г., не успев, таким образом, принять участия в событиях советско-финляндской войны – суровые условия зимы 1939/40 гг. заставили командование КБФ в начале этого месяца принять решение о прекращении действий подводных лодок. И все же командир «малютки» добился признания, что называется, «не мытьем, так катаньем».

Напряженная боевая подготовка дала свои плоды. По итогам 1940 г. «М-96» стала лучшей лодкой флота, смогла выйти в 1-ю линию (т. е. была признана отработавшей все боевые задачи по «Курсу боевой подготовки подводных лодок», что было весьма непросто из-за порочной системы организации учебного процесса того времени), а Маринеско получил от командования ценный подарок – золотые часы.

22 июня лодка встретила в составе 8-го дивизиона 2-й бригады ПЛ на Ханко, откуда в первый же день войны ей пришлось перейти в Палдиски. Переизбыток лодок в составе КБФ привел к тому, что «малютка» оказалась востребованной в 1941 г. для боевой службы всего лишь раз – в период с 27 по 31 июля – для несения прибрежного дозора в зоне ответственности БОБРа (Береговой обороны Балтийских, т. е. Моонзундских, островов). Встреч с противником лодка не имела. Не вызывает сомнения, что в скором времени для лодки Маринеско нашлась бы более интересная задача, если бы на нее не пал выбор для отправки на Каспий в качестве учебной. В начале августа 1941 г. «М-96» перешла в Ленинград и начала подготовку к перевозке. С этим периодом связаны первые «трудности» в боевой карьере будущего командира «С-13». В октябре 1941 г. он был исключен из кандидатов в члены ВКП(б) за организацию азартных карточных игр в дивизионе и пьянство. Интересно отметить, что комиссар дивизиона батальонный комиссар А.Г. Дымский получил 10 лет исправительно-трудовых лагерей с отсрочкой наказания до конца войны и отправкой на фронт за то, что допустил на своем дивизионе подобное.

Следующей неудачей, на этот раз по не зависящим от Маринеско причинам, стало повреждение «М-96» 14 февраля 1942 г. в результате попадания артиллерийского снаряда осадной батареи. Через полутораметровую пробоину в прочном корпусе затопило 4-й и 5-й отсеки, вышли из строя многие приборы. Ремонт корабля занял шесть месяцев. Получается, что когда 12 августа 1942 г. субмарина вышла в очередной поход, ее экипаж и командир не только не имели на протяжении года нормальной боевой подготовки, предусматривавшей погружения и учебные торпедные атаки, но даже ни разу не видели на море настоящего врага! Почти наверняка можно утверждать, что личный состав «М-96» за истекшие полтора года значительно обновился. Иное в блокадном Ленинграде, судьба которого решалась на сухопутном фронте, просто трудно представить.

Эти обстоятельства необходимо учесть при оценке первой торпедной атаки, имевшей место спустя двое суток после выхода, в районе финского маяка Порккалан-Кал бода. Обнаружив конвой в составе транспорта и двух шхун (реально – тяжелые артиллерийские батареи «Хелене» и «Вест», был ли в отряде третий корабль, из немецких документов неясно), охранявшихся тремя сторожевыми катерами, Маринеско в 11.17 атаковал его. По транспорту с дистанции 12 кабельтовых была выпущена одна торпеда. Уже спустя минуту на лодке услышали треск, который приняли за признак попадания. Через две минуты субмарина, в результате непонятно зачем произведенного продувания средней цистерны, выскочила на 4,8 метра так, что над водой показался перископ, а возможно, и ограждение рубки. Через него командир успел якобы увидеть транспорт, который имел дифферент на нос и тонул. Поскольку на самом деле плавбатарея «Хелена», рядом с которой прошла торпеда, отделалась лишь «легким испугом» (в 1946 г. «потопленную» плавбатарею советский ВМФ получил по репарациям), случай фиктивного потопления 7000-тонного транспорта может вызвать лишь досаду и разочарование у поклонников Александра Ивановича. С нашей же точки зрения, куда более удивительным выглядел бы противоположный результат – лодка с неподготовленным экипажем и несовершенной техникой одиночной торпедой со сравнительно большой дистанции утопила корабль врага. Другое «пятно на китель», легшее уже при возвращении из похода, целиком на совести Маринеско. Не предупредив штаб по радио о досрочном возвращении с позиции, он невольно поставил под удар жизнь всего экипажа. «М-96», не давшую сразу опознавательных сигналов, атаковали свои же катера МО. К счастью, трагедии удалось избежать.

Второй кратковременный поход, произошедший спустя 2,5 месяца после первого, имел специальную задачу – высадку разведгруппы на побережье Нарвского залива. Хотя в нем встреч с противником не было, два небольших «глотка» военного воздуха окрылили Маринеско, придали ему новый интерес к службе и восстановили в глазах начальства. За «потопление» транспорта он получил свою самую высокую прижизненную награду – орден Ленина, звание капитана 3-го ранга, его вновь принимают в кандидаты в партию, пишут хорошую аттестацию и даже посылают на учебу в Военно-морскую академию. Пиком служебной лестницы становится апрельское 1943 г. назначение командиром на среднюю подводную лодку «С-13».

Здесь хочется сделать небольшое отступление, нанести маленький штрих, характеризующий атмосферу того времени. До этого «С-13» командовал капитан-лейтенант Петр Петрович Маланченко. Поскольку новейшая «эска» вышла из «организационного периода» (термин, обозначавший минимальную готовность экипажа подводной лодки к выполнению боевых задач) лишь к осени 1941 г., ее боевая судьба также насчитывала всего один боевой поход, в сентябре – начале октября 1942 г. Несмотря на то что в крейсерство в качестве обеспечивающего ходил командир дивизиона капитан 2-го ранга Е.Г. Юнаков, за поход лодка получила удовлетворительную оценку с большим числом замечаний. Поводом для нее послужило то обстоятельство, что действия в районе со слабой ПЛО (в Ботническом заливе) велись неактивно и малоуспешно. В общей сложности Маланченко за месяц атаковал три одиночных торговых судна и один конвой, по которым произвел восемь торпедных и две артиллерийские атаки. Из десяти выпущенных торпед в цель попало лишь две. Тем не менее все три одиночных транспорта («Гера», «ЮссиХ» и «Анна В», в сумме 3994 брт) были реально уничтожены. Далеко не все командиры, принимавшие участие в кампании 1942 г., могли похвастаться реальным уничтожением трех вражеских судов. Маланченко наградили орденом Ленина, но после того, как в апреле 43-го на «С-13» произошло чрезвычайное происшествие (из-за небрежного обращения взорвался 100-мм снаряд в кранце первого выстрела, погиб краснофлотец), с лодки его предпочли убрать. Заметьте, в данном случае реальный боевой успех не стал поводом для объявления командира лодки героем, а его действия – подвигом. А что тут удивительного, подумаете вы, ведь не каждый успех является подвигом! Все правильно, но в свое время по отношению к Маринеско подобное положение будет воспринято иначе…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});