Дочь крови - Энн Бишоп

Он вошел на кухню и одарил повариху своей самой теплой улыбкой:

— Не найдется ли чашки кофе?

Она бросила на него сердитый, пронзительный взгляд:

— Если вам угодно.

Озадаченный такой резкой сменой настроения, Деймон выбрался из плаща и сел за стол. Гадая, что он мог сделать, чтобы огорчить и рассердить женщину, он вздрогнул, когда кухарка с громким стуком поставила перед ним кружку с кофе и произнесла:

— Мисс Вильгельмина вернулась сегодня из сада в слезах.

Деймон проигнорировал кофе. Его куда больше заинтересовала реакция женщины.

— Она захотела сходить в небольшую беседку в глубине сада.

Суровое выражение неожиданно смягчилось, и в глазах поварихи отразилась печаль.

— Ах вот оно что. — Женщина отрезала два толстых ломтя свежего хлеба, положила между ними несколько кусков холодного мяса и поставила тарелку с сэндвичем перед Деймоном, словно извиняясь за резкость.

Деймон сделал глубокий вдох:

— Скажите, а что такое Брайарвуд?

— Мерзкое место, если хочешь знать мое мнение. Впрочем, здесь оно никого не интересует, — рявкнула женщина и поспешила улыбнуться Деймону.

— Но что это такое?

Вздохнув, кухарка принесла чашку кофе и для себя, а затем села за стол напротив гостя.

— Ты ничего не ешь, — рассеянно заметила она, прихлебывая напиток.

Деймон покорно откусил кусок, ожидая ответа.

— Это больница для нервных, беспокойных детей, — наконец произнесла кухарка. — Похоже, многие юные ведьмы, едва преодолев порог юности, страдают от различных расстройств, если ты понимаешь, что я хочу сказать. Но мисс Джанелль то и дело отправляли туда с тех пор, как ей исполнилось пять, — и всего-то за то, что она выдумывала красочные истории о единорогах и драконах и тому подобных существах. — Кухарка многозначительно кивнула в сторону двери, ведущей в дом. — Они заявляли, что она ненормальная, потому что только мисс Джанелль в этой семье не носит Камни и якобы таким образом пытается сгладить свою неспособность к Ремеслу. Сказали, будто девочка придумывает дурацкие сказки, чтобы привлечь к себе внимание. Если хочешь знать мое мнение, это последнее, чего хотела мисс Джанелль. Просто она… другая. В ней есть нечто странное. Даже когда она говорит совсем уж дикие вещи и ты знаешь, что они ну никак не могут быть правдивыми, все равно почему-то… начинаешь задумываться. Понимаешь?

Деймон доел сэндвич и осушил остаток кофе.

— И как долго ее здесь уже нет?

— С ранней весны. Она ужасно рассердила их в этот последний раз. Поэтому ее и держат там так долго.

Губы Деймона искривились от отвращения.

— Благая Тьма, что может наговорить маленький ребенок, чтобы взрослые решили посадить его под замок?!

— Она сказала… — Кухарка заметно нервничала и успела опять расстроиться. — Сказала, что лорд Бенедикт ей никакой не отец. Она сказала, что Князь Филип…

Деймон клокочуще выдохнул. Да, судя по результатам наблюдений за отношениями в этой семье, подобное заявление могло привести в ярость всех поголовно. И все же…

Повариха печально посмотрела на него и снова наполнила кружки кофе.

— Если хочешь, могу рассказать тебе кое-что о мисс Джанелль.

Деймон кивнул.

— Два года назад, — начала женщина, — один Предводитель, которому служила моя дочь, решил, что ему нужна девица покрасивее, и выставил ее вместе с ребенком, которого она родила от него. Они пришли сюда ко мне, поскольку больше идти было некуда, и леди Александра позволила им остаться. Моя девочка, очень переживавшая и совсем несчастная, исполняла какую-то легкую работу в покоях наверху и помогала мне на кухне. Моя внучка Люси — хорошенькая, милая малышка — по большей части оставалась со мной на кухне, хотя мисс Джанелль всегда приглашала ее поиграть, когда выходила с сестрой на улицу. Моей внучке не нравилось оставаться в саду одной. Она была в ужасе от гончих лорда Бенедикта, и мальчишки, ухаживавшие за собаками, всегда дразнили ее, зная, как она боится. Иногда они даже специально злили псов и спускали с поводка, чтобы они гонялись за ней.

Но однажды это зашло слишком далеко. Собак почти не кормили, потому что хозяин собирался на охоту, поэтому они были злее, чем обычно, да и мальчишки тоже постарались. Вожак стаи сорвался с поводка, помчался за Люси и загнал ее в сарай. Она оступилась, и пес набросился на бедняжку, вцепившись ей в руку. Услышав страшные крики, мы с дочерью тут же помчались туда, и Эндрю, очень хороший мальчик, и сейчас работающий на конюшне, тоже прибежал.

Люси лежала на полу, громко крича, пока эта собака рвала ее руку, и тут неожиданно появилась мисс Джанелль. Она сказала псу несколько странных слов, и тот тут же отпустил мою внучку и уполз на место, поджав хвост.

Люси была в ужасном состоянии. Вся рука разорвана собачьими зубами, местами торчали осколки кости. Мисс Джанелль велела Эндрю как можно быстрее принести ведро воды, а сама опустилась на колени возле моей внучки и начала разговаривать с ней, спокойно-спокойно. Люси сразу же перестала кричать. Тут вернулся Эндрю с водой, и мисс Джанелль достала огромную овальную миску откуда-то, уж не знаю, где она ее взяла. Мальчик налил туда воду, и мисс Джанелль прижала к себе таз на несколько минут — просто держала его в руках, а от воды неожиданно повалил пар, как будто миску над плитой повесили. Тогда она осторожно опустила руку Люси в таз, вынула какие-то листья и порошки из кармана и высыпала их в воду. Она не позволяла моей девочке шевелиться, только тихо пела все время. Мы ничего не могли сделать и поэтому стояли неподвижно и наблюдали за ней. Было бессмысленно вести девочку к Целительнице, даже если бы мы наскребли нужную сумму. Я это прекрасно понимала — рука была уж слишком сильно повреждена. Лучшее, что сделала бы Целительница, — отняла бы ее. Поэтому мы все смотрели — и я, и моя дочь, и Эндрю. Почти ничего не разглядели, правда, уж больно мутной вода стала от крови.

Через некоторое время мисс Джанелль выпрямилась и вынула руку Люси из миски. От локтя до запястья шел глубокий порез — и только. Мисс Джанелль посмотрела каждому из нас в глаза, и ей даже ничего говорить не пришлось. Мы ни в коем случае никому бы не проболтались. Тогда она дала мне баночку с мазью — моя дочь была вне себя и сделать хоть что-то просто не могла — и сказала: «Наносите на рану три раза в день и неделю накладывайте стягивающие повязки. Если все сделаете правильно, шрама не останется». А потом она повернулась к Люси и успокоила ее: «Не бойся. Я с ними поговорю. Они больше к тебе не притронутся».

Князь Филип, узнав, что Люси поранилась, потому что за ней гнались собаки, хорошенько отругал мальчишек; но позже вечером я увидела, как лорд Бенедикт сует им в руки монеты и со смехом говорит, как он рад, что они держат собак в такой прекрасной форме.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});