Желанная и вероломная - Грэм Хизер

Она ступила в водный поток и чуть не вскрикнула от холода, но затем побрела по руслу, радуясь тому, что вода уже доходит ей до пояса, что дно ручья каменистое и ноги не утопают в вязком иле. Вода, казалось, смывала с нее не только дорожную грязь, но и усталость.

Усевшись на плоский камень, Келли с радостью ощутила брызги на голове и плечах. Она подставляла водным струям грудь, живот, бедра, ловила их ртом и пила воду.

Внезапно почувствовав на себе чей-то взгляд, она оглянулась.

Дэниел стоял на берегу босой, в одних форменных брюках.

На его бронзовых мускулистых плечах и груди играли отблески солнца. Он смотрел на» нее.

Келли поймала на себе его взгляд. Боже мой! Мокрая рубашка была такой тонкой и прозрачной, что, прильнув к телу, лишь подчеркивала все его изгибы и выпуклости, набегая складками на груди и четко обрисовывая треугольник там, где смыкались бедра.

Надо что-то делать, как-то прикрыться, может быть, нырнуть в воду?!

Дэниела ее облик, очевидно, не смущал.

Он, не отрываясь, смотрел ей в глаза, потом медленно двинулся к ней. Вода искрилась и бурлила вокруг серых форменных брюк. Серебристые капельки поблескивали на его плечах и груди. Он похудел, но, казалось, стал еще крепче, чем раньше.

Мускулы у него при ходьбе так и играли.

«Беги! — стучало у нее в висках. — Оттолкнись от камня и беги. Он тебя не остановит».

Но Келли не двинулась с места. Она стояла и смотрела, как он приближается, и чувствовала, что глаза его прожигают ее насквозь. Вот он уже совсем близко. Келли ощутила жар и мощь его тела. И все же не двинулась с места.

Дэниел остановился напротив. Келли подняла голову, чтобы заглянуть ему в глаза, и облизала кончиком языка неожиданно пересохшие губы.

Он тотчас в упор посмотрел на ее губы: наверное, собирался поцеловать.

Но не поцеловал.

Неожиданно он опустился на колени и обнял ее бедра. Ей надо бы вырваться, накричать на него за то, что он ей не верит.

Но она лишь замерла в его объятиях, завороженная жаром его тела. И поцелуем. Но не в губы. В живот. Келли чувствовала прикосновение его губ сквозь тонкую ткань рубашки. Потом ощутила его горячий язык, который, проделав дорожку вдоль всего живота, задержался на пупке и стал спускаться ниже, дразня и возбуждая.

«Крикни, останови его!» — твердила себе Келли. Она даже раскрыла рот, но не издала ни звука, а только какой-то беспомощный стон. Дэниел поднялся с колен. Руки его по-хозяйски заскользили вдоль ее тела, приводя в трепет, тревожа…

Губы его сомкнулись на соске сквозь тонкую ткань рубашки, которая лишь усиливала возбуждение от поцелуя. Он нежно втянул сосок в рот, поиграл с ним языком и выпустил.

«Должно быть, он попробовал мое молоко, — подумала она, краснея от смущения, — и видимо, получил большое удовольствие, потому что все повторяет и повторяет это интимное прикосновение».

Наконец Дэниел добрался до ее губ. Добрался и не собирался отпускать. Он целовал ее неистово, словно изголодавшись, и жадно требовал еще и еще. Язык глубоко погрузился в ее рот и был груб и ласков одновременно. Келли охватила дрожь — не от холода, а от жара, исходившего от этого человека.

Он прижался к ней губами и легонько куснул за плечо. Потом проложил пылающую дорожку из поцелуев между грудей и стал спускаться ниже, мало-помалу воспламеняя ее. Чуть задержавшись возле пупка, он спустился еще ниже и наконец добрался до пульсирующего центра между бедер. Он прикасался губами к самым чувствительным, самым сокровенным местечкам. Сладкая дрожь пробежала по всему ее телу. Она закинула голову, стараясь не закричать, и только чуть слышно постанывала.

А Дэниел все ласкал и ласкал ее, хотя она уже едва держалась на ногах. Он, наверное, хорошо знал силу своего воздействия, потому что в тот самый момент, когда она лишилась сил от наслаждения, подхватил ее на руки и вынес на берег. В одно мгновение он сбросил с себя брюки, представив ее взору готовый к бою символ своей мужественности. Келли закрыла глаза, сгорая от страсти.

Она, похоже, едва ли сознавала, на земле все происходит или на небесах, едва ли слышала журчание ручья — и в то же время никогда еще с такой остротой не ощущала себя частичкой окружающей природы.

Спиной она чувствовала землю, в то же время всем своим существом ощущая тепло солнечных лучей и прохладу, которой веяло от воды. ;

Но вот резкое вторжение мужчины заставило ее испытать такую острую боль, что она помимо своей воли воспротивилась. Но Дэниел тотчас зашептал ей на ухо что-то ласковое и завораживающее. Она услышала только одно:

— Это из-за родов, Келли. Все скоро пройдет.

Он снова двинулся вперед, медленно, осторожно, и она вновь затрепетала от желания, а боль и вправду прошла.

К счастью, прошла, ибо его желание, по-видимому, было куда сильнее обычного голода. На сей раз он был подобен неистовому водопаду или палящим солнечным лучам. Он безумствовал, опьяняя, и дышал страстью, как сама земля. Но больше всего походил на ураган, круживший ее в водовороте желания.

Даже когда Келли, умирая от счастья, снова вернулась на землю и словно бы впала в забытье, его тело продолжало неистово содрогаться — еще, еще и еще. Она чувствовала, как напряжены его мускулы, как из него бьют жизненные соки, как он весь отдается экстатическому дурманящему танцу страсти. И долго еще потом смешивалось их горячее дыхание, а сердца звучали в унисон и длилась сладость его тепла, близости, нежности…

— Келли! — Он все еще не разжимал объятий, лежа у нее на груди.

Она услышала свое имя и смутно вспомнила, что они когда-то очень любили друг друга. Ах, если бы он только поверил ей снова!

Как назло Дэниел перекатился на спину, и ощущение тепла и нежности исчезло. Келли сразу же обдало прохладой от воды.

Она тотчас прозрела.

Он пришел к ней не потому, что поверил в ее невиновность, а потому что хотел ее. Пришел, как голодный человек, которому все равно, чем утолить голод.

Горькие слезы выступили у нее на глазах — такие же горькие, как ее несчастная любовь. Нет! Не стоит выставлять напоказ свою слабость! Поднявшись на ноги, она заторопилась к воде.

— Келли!

Дэниел тотчас бросился следом, ничуть не стесняясь своей наготы. Она сделала вид, что не слышит его, и окунулась в воду, радуясь бодрящему воздействию потока.

— Келли! — Он схватил ее за руки и одним рывком вытащил из воды. — Что, черт возьми, с тобой происходит?

— Ничего. Отойди от меня, пожалуйста.

— Куда ты бежишь от меня?

— Никуда. Я просто пытаюсь помыться.

— Пытаешься смыть мое прикосновение, да? — моментально подобравшись, спросил он.

— Лучше скажи: ты понял, что я не предупреждала янки?

Что хотя бы в этом я не виновата?

Дэниел не ответил; глаза у него вмиг потемнели, он скрипнул зубами.

— Ты пытаешься втолковать мне, что вернула меня в дом без намерения разоружить меня и позволить своему приятелю Дабни взять меня в плен?!

— Да! Я вернула тебя с дороги! Я не хотела, чтобы тебя убили. Ты не хочешь понять…

— Ошибаешься, очень хочу! И хочу понять также, почему снова появился этот Дабни, — задумчиво протянул он. Что-то в нем изменилось. Неужели он сомневается в справедливости своих обвинений? Или боится сомневаться?

Келли, расстроившись, смотрела в одну точку. Он обманул ее надежды. О, как ей хотелось толкнуть его, свалить с ног, а потом в экстазе топтать его распростертое тело ногами.

— Мерзавец! — проговорила она и, поддавшись импульсу, толкнула так, что он чуть не упал.

Одернув задравшуюся рубашку, она спокойно вышла из воды.

Камерон, схватив ее за локоть, развернул лицом к себе.

— Меня слишком часто держали на прицеле янки, миссис Майклсон. Не советую вам больше испытывать мое терпение!

— Испытывать твое терпение?! — прошипела Келли. — Испытывать терпение! Да я с радостью отхлестала бы тебя извозчичьим кнутом!

— Осторожнее! — предупредил он, прищурив глаза.