Падение Пятого - Питтакус Лор

— Берни, с тобой все хорошо? — спрашивает Сара.

БиКей рычит и превращается в сокола. Он вылетает через окно наружу и взмывает вверх. Похоже, он решил задержать оставшихся на крыше могов, пока мы эвакуируем Джона и Эллу. И в этот момент я понимаю, что означал его взгляд: он пытался сказать «прощайте» на случай, если мы видим его в последний раз. Я глубоко вздыхаю.

— Ладно, идем, — говорю я глухо.

Вход в комнату Эллы блокирует опрокинутый книжный шкаф, усеянный дырками от пуль. Очевидно, отец использовал его в качестве укрытия.

— Пап? — шепчу я. — Все чисто, выходи.

В ответ тишина.

— Пап?! — говорю я чуть громче, уже с дрожью в голосе.

Снова ничего. Со всех сил врезаюсь плечом в шкаф, но тот крепко застрял. Меня захлестывает боль и отчаяние. Почему он не отвечает?!

— Гляди, наверху! — говорит Сара, указывая на небольшое отверстие, достаточное, чтобы пролезть между шкафом и верхом дверного проема. Я вскарабкиваюсь, пролезаю в дыру, обдирая коленки о выступающие полки, и неуклюже приземляюсь на другой стороне. Миновала всего секунда, но я уже успел вообразить расстрелянного из бластера отца и убитых прямо во сне Джона и Эллу.

— Пап…? — У меня перехватывает дыхание. Кажется, время замедляется. Ватные ноги несут меня к кровати. — Пап?

Джон с Эллой выглядят целыми, они находятся все в том же коматозном состоянии, абсолютно равнодушные к творящемуся вокруг них хаосу. Абсолютно равнодушные к тому, что поверх них лежит тело отца.

Его глаза закрыты. Живот разворочен кровоточащей раной. Его руки все еще сжимают края раны, будто в попытке соединить их вместе. Разряженная винтовка, сплошь покрытая его кровавыми отпечатками, валяется на полу. Господи, сколько же он еще сражался после того, как его подстрелили?

Сара шумно втягивает воздух, как только перелезает через шкаф.

— О Боже, Сэм…

Мне в голову не приходит ничего, кроме как взять отца за руку. Она холодная. Глаза застилают слезы. А потом я вспоминаю, что во время нашего последнего разговора я практически назвал его предателем.

— Прости меня, — шепчу я.

Отец сжимает мою руку, и я чуть не подпрыгиваю до потолка.

Он открывает глаза, и я замечаю, что ему стоит большого труда сфокусировать на мне взгляд, и в тот же миг я понимаю, что он лишился очков — наверное, они разбились в пылу битвы.

— Я защищал их, сколько мог, — сдавленно говорит отец, булькая кровью, стекающей из уголка рта.

— Вставай, мы уходим, — отвечаю я, падая рядом на колени.

Лицо отца искажает гримаса боли. Он качает головой.

— Без меня, Сэм. Тебе придется выбираться самому.

С крыши доносится отчаянный вой Берни Косара. Отчаянный и агонизирующий.

Сара нежно кладет мне руку на плечо.

— Сэм, прости. Но у нас мало времени.

Мотаю головой и сбрасываю руку Сары, дернув плечом. Гляжу на отца, уже не скрывая бегущих по щекам слез.

— Нет, — шиплю я зло, — второй раз ты меня не бросишь.

Сара пытается пролезть мимо меня и вытащить Эллу из-под отца. Я не помогаю. Я знаю, что веду себя глупо и эгоистично, но не могу дать ему уйти так просто. Всю свою жизнь я искал его, и вот теперь все рушится.

— Сэм… уходи, — шепчет он.

— Сэм! — призывает Сара, поднимая Эллу на руки. — Ты должен забрать Джона, нам нужно уходить.

Я не свожу глаз с отца. Он медленно кивает, и еще больше крови вытекает из его рта.

— Уходи, Сэм, — говорит он.

— Нет, — я упрямо мотаю головой, понимая, что это не правильно, но мне все равно. — Только с тобой.

В любом случае, уже поздно. Болтающиеся за окном тросы натягиваются от съезжающих по ним могам. Мы медлили слишком долго, а Берни Косар не смог их остановить. Вторая волна пришла.

Глава 34

МАРИНА

Над тем местом, где Пятый уже почти минуту топит в болоте Девятого, лопаются пузырьки воздуха. Я делаю шаг к краю болота, намереваясь нырнуть и помочь Девятому, но не уверена, позволит ли Пятый. Он внимательно наблюдает за мной, выгнув бровь, словно ему любопытно, как мы с Восьмым будем реагировать.

— Где настоящий Пятый? — с угрозой в голосе спрашивает Восьмой. — Что ты с ним сделал?

Пятый в недоумении морщит лоб, но тут же улыбается:

— А! Ты решил, я Сетракус Ра, — говорит он, качая головой. — Я, конечно, польщен, Восьмой, но я настоящий. Никаких оборотнических фокусов.

В качестве демонстрации Пятый нагибается и свободной рукой открывает Ларец, затем снова закрывает и опять глядит на нас:

— Убедились? — Мы с Восьмым так и стоим, застыв на месте, не зная, что предпринять.

— Вытащи Девятого из воды, — говорю я спокойно, стараясь не выдавать охватившей меня паники.

— Чуть позже, — отвечает он. — Хочу поговорить с вами двумя без вмешательства Шестой и Девятого.

— Зачем… почему ты напал на нас? — гневно и недоверчиво спрашивает Восьмой. — Мы же твои друзья.

Пятый закатывает глаза:

— Если мы одной расы, — отвечает он, — это еще не делает нас друзьями.

— Просто вытащи Девятого из-под воды, и мы поговорим, — молю я.

Пятый вздыхает и поднимает Девятого. Тот хватает ртом воздух, в его глазах пылает ярость. Он прикладывает все силы, чтобы освободиться от удушающего захвата Пятого, но все без толку.

— Не так уж ты и силен, да? — ядовито насмехается Пятый. — Ну а теперь вдохни-ка поглубже, братан.

И он снова опускает Девятого под воду.

Тем временем, Шестая совершенно недвижна. Ее голова запрокинута под неудобным углом, а на скуле наливается огромный синяк. Кажется, она едва дышит. Я порываюсь приблизиться к ней, чтобы вылечить, но Пятый мягко отодвигает меня телекинезом назад.

— Почему ты это делаешь?! — кричу я, в глазах кипят слезы.

Мой крик немного озадачивает Пятого:

— Потому что вы двое были добры ко мне, — говорит он так, будто это должно быть очевидно. — И еще, в отличие от Шестой и Девятого, я не думаю, что ваши Чепаны промыли вам мозги мыслью, будто сопротивление — единственный путь вперед. Ты сам доказал это, Восьмой, когда позволил тем индийским солдатам умереть за тебя.

— Даже не заикайся об этом, — шипит Восьмой. — Я не желал ничьей смерти.

— Промыли мозги?! — возмущаюсь я. — Ты сказал — нам промыли мозги?

— Это не страшно, — успокаивает Пятый. — Возлюбленный Вождь всепрощающ. Он вас примет. У вас еще есть время перейти на сторону победителя.

Победителя? Ушам своим не верю. Внутри все переворачивается; кажется, меня вот-вот вырвет. Неужели это правда…

— Так ты с ними…?

— Простите, что лгал вам насчет этого, но иначе было нельзя. Я пробыл на этой планете всего полгода, когда меня обнаружили, — объясняет Пятый с сожалением. — Мой Чепан к тому времени помер от какой-то гнусной человеческой заразы — тут я не врал, только не упомянул дату смерти. Могадорцы взяли меня к себе. Помогли мне. Как только вы прочтете Великую Книгу, то поймете, что они нам не враги. Вся эта планета, да что там планета — вся Вселенная может быть нашей.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});