Песок Пустоты. Проклятие древней крови (СИ) - Яанг Р

«Необразованный осел», — подумал про себя тот, но, впрочем, продолжил.

— Мне нужно задать всего пару вопросов.

— Ну, так задавайте, не пол дня ж тут сидеть, — промямлил Крагер, поковырявшись при этом в зубах. — Салта, сколько там еще ждать?!

— Прошу отнестись к этому серьезно. Наша встреча…

— А я тут причем? Все вы, в своих мантиях, только и делаете, что захаживаете к моей ненаглядной женушке. Уж не знаю, чем там для вас, магистериумских, намазано, но я бы…

— Значит здесь ранее бывали жрецы? Могу я узнать зачем? И где ваша жена?

— Да черт ее знает где! — Крагер со злобой ударил по столу. — Мне бы и самому хотелось это узнать.

А вот это уже становится интересным.

— Как давно она пропала?

— Пропала? Да эта шлюха наверняка сбежала за хорошей жизнью, оставив на мне весь свой чертов выводок. На одном мне!

— Я спрашиваю, как давно, — сквозь зубы повторил жрец.

Крагер, слегка нахмурившись, попытался припомнить все события последнего месяца. На его лбу пульсировала вена, образовавшись то ли от злости, то ли от того, что пришлось задействовать свой маленький мозг.

— Да вот на той неделе, может быть две назад.

— Это было «до» или «после» того, как приходил жрец?

— Да, может быть, после. Я все и не припомню, — обернувшись вдруг к дочери он прокричал. — Салта! Как давно ушла твоя мать? Можешь говорить, я тебе разрешаю.

Девушка в страхе остановилась у котелка, боясь поднять на Кигана свой взволнованный взгляд.

— Дв. две полные недели и четыре дня, если начинать от сегодня, — чуть заикаясь проговорила она.

— О как! Даже считать умеет. Тоже заслуга ее мамаши.

Вскоре девушка поднесла отцу какую-то горячую похлебку, и тот, нисколько не поблагодарив ее, отослал свою дочь на улицу к остальным братьям и сестрам.

— Иди, последи за ними. Особенно за Вицем, он что-то многое возомнил о себе в последнее время.

Кигану показалось, что Салта была только рада покинуть этот пугающий дом и своего ворчливого отца. А что если и ее мать сбежала по такой же причине? Впрочем, все это можно назвать внутренним чутьем, но жрецу отчего-то казалось, что дело тут обстояло далеко не в плохих отношениях с пьяницей мужем.

— Значит вы не в курсе, как и при каких обстоятельствах происходили все эти встречи? — продолжил жрец после недолгой паузы.

— Встречи? — не переставая жевать, переспросил тот. — Ах, эти встречи! Да черт ее знает, какие-то лекарства, может для себя или для детей, знаете ли, у них, у шхунов свои болезни.

— И встречи происходили непосредственно у вас дома?

— Дома, где ж еще! — тут же усмехнулся тот. — Попробовала бы она при мне так гулять, зубов бы не досчиталась.

Киган пропустил его грубые слова мимо ушей.

— С вами лично, я так понимаю, жрецы никаких дел не имели?

— А на кой мне они? Вы уж поймите меня правильно, господин жрец, но встречи с вашими друзьями нужны обычно тем, кто-либо при смерти, ну, или как моя жена — шхун.

— Вы так считаете? — Киган слегка наклонил голову на бок.

— Клянусь всеми своими красноглазыми ублюдками! — Крагер зашелся вдруг смехом, выплевывая изо рта остатки горячей овощной похлебки.

— Что ж, я узнал достаточно, — сказав это, жрец поднялся из-за стола, оставив хохочущего мужчину наедине с собой и своими собственными мыслями.

— Рад был помочь, — только и проговорил тот, даже не взглянув на удаляющуюся фигуру жреца, и лишь перед тем, как Киган переступил порог, он добавил. — Если вы это… Ну, вдруг найдете ее. Сможете кое-что передать?

— Передать? — переспросил жрец.

— Ну да, — глаза Крагера сузились до двух маленьких пятнышек. — Пусть не возвращается. Никогда.

«Как будто она этого захочет». Вслух, тем не менее, Киган ничего не сказал. Оказавшись на улице, он первым делом дал себе вдоволь надышаться, казалось бы, будто легкие насквозь пропитались этим смрадом, царившим за стенами неприветливого каменного дома.

Дети, как и приказывал до этого их отец, слонялись вдоль забора, найдя себе занятие в том, чтобы считать прибитые к друг другу дощечки. И только Виц сидел насупившись чуть в стороне, он повязал себе на спину мокрую тряпку, в надежде хоть как-то приглушить боль, но Киган знал, что без должного лечения и мазей такие раны будут затягиваться неделями, а то и больше.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Салта же лишь мимолетом взглянула на жреца и что-то тихонько шикнула своему пятилетнему брату. Тот выглядел недовольным и даже притопнул своей крошечной ножкой, за что сразу же был наказан в виде легкого подзатыльника. «Интересно, а эти дети, они могут что-нибудь знать?»

Недолго думая, мужчина направился к Вицу, который до последнего делал вид, что не замечает его.

— Вода снимет боль лишь на время, тебе необходимо нанести швы.

Мальчик вдруг посмотрел на жреца так, будто бы тот сказал настоящую глупость. Впрочем, в его красных глазах невозможно было что-то прочесть. Было заметно только то, что он очень устал.

— Я бы мог помочь тебе.

— Ну так помогите, — пробурчал в ответ Виц, а после чего вновь отвернулся. — И вообще, мне не положено разговаривать, особенно с кем-то вроде вас.

— Я уже говорил, что двукровкам…

— Мой отец не имеет ничего общего с этим отбросом, — шхун не на шутку разозлился, его лицо тут же сделалось красным, под стать необычному цвету глаз. — Мой настоящий отец был эльвратом.

— Думай как хочешь, но не стоит об этом распространяться.

— Хочу и буду! Ваше какое дело?!

— Мне абсолютно без разницы, — честно сказал жрец, осторожно заглядывая под полотенце, что охлаждало изуродованную спину мальчика. — Я видел тебя там, на площади. Ты показал себя храбро.

Тот смолчал и лишь неприятно поморщился, когда Киган начал с интересом осматривать его раны.

— То, что ты так усердно жевал на помосте… Что это было?

В этот раз Виц действительно удивился, но быстро взяв себя в руки, с ухмылкой ответил.

— Вы же жрец, так догадайтесь.

Кигану было совершенно некогда играть с ребенком в его странные игры, меньше чем через час ему предстоит вернуться к таверне «Рог изобилия», где по договору его должен будет дожидаться шаан. Поэтому он чуть надавил на спину, проверяя свою единственную догадку.

— Эй! Больно же! — тут же оскалился беловолосый мальчишка.

— Мне бы не пришлось так делать, если бы ты рассказал сразу.

— Иначе вы у меня его заберете! Подарок моей матери!

— Зачем он мне? — не дожидаясь ответа, жрец аккуратно принялся отцеплять со своего пояса, некогда крепко прикрученный рунный камень. — Плоды полуденного Ирмиса довольно редки, но не настолько, чтобы воровать их у ребенка.

— Я вам никакой не ребенок, — огрызнулся Виц.

— А вот твоя мать, похоже, считала иначе.

Сильное болеутоляющее, она пичкала ребенка лекарством, пытаясь защитить его от бед внешнего мира. Крови нет, скорее всего по той же причине. Это один из побочных эффектов, особенно, когда принимаешь лекарство больше положенного срока.

— Как тебе удалось пронести ягоды с собой в темницу? Может быть тебе их кто-то передал?

— Я их нашел, — завидев вопросительный взгляд жреца, Виц поспешил добавить. — Нашел в день искупления грехов, около моей постели.

— Тогда с чего ты недавно уверял меня, что это был подарок от твоей матери?

Шхун, осознав, что допустил оплошность тут же отвернулся и, молча продолжил смотреть в сторону забора, где в это время его сестра пыталась успокоить вновь раскричавшегося младенца.

— Скажи, твоя мама… Что ей было нужно от жрецов?

Киган говорил это так спокойно, будто бы спрашивал о погоде, а сам же в это время подготавливал рунный камень, который должен послужить ему сегодня в качестве иголок и врачебных нитей.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— А вы так уверены в этом? — лицо мальчишки вдруг озарилось улыбкой. — Вы не думали, что это жрецам могло что-то понадобиться от моей матери?

Киган остановился, так и не дочертив до конца руну лечения. Вот оно. Вот и ответ. Яркий свет, исходивший от руны проникал эльврату прямо под кожу, заставляя отчетливо видеть не только его давние шрамы, но и…