Один на один - Ник Перумов

А вот и не странно было бы, если Гризли сейчас предложил бы что-нибудь совсем уж дурацкое. Например, идти прямо по верхам этих самых берез, надев на ноги широкие плетеные лыжи вроде снегоступов. Слабо?

- Это, вдоль надоть, по краешку пробираться... пока проход не найдем... а там - как раз, через шестьсот восемьдесят шагов - Цветник...

Пошли по краешку. Шагов через двести спугнули двух буриданов. Оба, как водится, живо сиганули прямо из-под ног - вверх, метров на десять, а потом, опять же классически, под прямым углом, разлетелись в стороны. Предполагается, что у бедолаги-охотника при этом глаза также разъезжаются в разные стороны, он стреляет и мажет, а невредимые буриданы спокойно возвращаются в гнездо. Ну-ну. Не на таковских напали, в смысле, мы тоже не лыком шиты. На этот случай у нас в Команде сценарий давно отработан: Азмун всегда стреляет в правого, Стармех в левого. Чтоб не раздумывать долго. Чтоб дичь хорошая мимо не пролетала. А супчик с потрошками буридановыми - м-м-м! - именины желудка!

Так и сделали. Да только не учли, что у этих щеглов-переростков как раз линька прошла. И летают они - хуже веника. Да не то чтобы совсем промазали. Цукоша-то попал... А Стармех, видать, сильно с Двоечником перенервничал. Ка-ак бабахнет! Да не в буридана, а прямо в опору ЛЭП!

Господи, красота-то какая! Остается удивляться, как эта насквозь проржавевшая и изъеденная кислыми дождями и металлической тлей дурища раньше не рухнула! Она как-то вся жутко мелко задрожала, теряя четкие очертания, потом что-то тихо скрипнуло-пыхнуло, и опора... нет, не упала. Она рассыпалась в воздухе. И лишь потом облаком рыжей пыли стала медленно оседать на землю.

- Ух ты-ы... - выдохнули почти хором. И сразу же: и я! и мне!

И - пошла пальба! Честно скажу - давно так душу не отводили. Штук двадцать, не меньше, грохнули. И тут Саня как-то судорожно вздохнул и тихо заметил:

- Теперь главное, чтобы ветер не поднялся...

Вот у нас, например, в народе ходит мнение, что из всех тех гадостей, которые наш барометр ходячий за версту чует, не меньше половины он сам же на нас и накликивает.

Через десять секунд после Саниных слов про ветер листочки карликовых берез легонько затрепетали. А еще через полсекунды мы поняли, что сейчас на нас понесется несколько тонн мелкодисперсной ржавой пыли - той, что осталась висеть в воздухе после наших упражнений в стрельбе по опорам. Душевная перспективка, да? Все оторопело глядели друг на друга, совершенно не представляя, что же делать.

- Сюда давай! - закричал вдруг Кувалда, ныряя прямо в заросли.

Здорово. Ну, просто - пруха несметная! Какой-то хитрый зверь проделал себе уютный лаз шириной около метра. Листья соседних берез плотно смыкались над головой, образуя приятный зеленовато-сумрачный коридорчик. Саня полз за Пургеном, мучаясь вопросом: кто бы мог быть таким искусником? Стволы были не откушены и не срезаны. Какой-то неведомый умелец аккуратнейшим образом просто выпилил у них середину мелким лобзиком. И опилки с собой унес. Сзади пыхтели.

- Все-е! - крикнул сзади Дима. - Поместились! Так. Поместились. Теперь можно полежать и немножко отдохнуть.

- Лень! Ты как там? - заорали рядом.

Ага, значит, это пыхтел Цукоша.

- Я-то ничего! Созерцаю подошвы Кувалды Гризли!

- Ну и как?!

- Боюсь, долго не выдержу!

- А что так?!

- Слушайте, придурки! Вы долго еще через меня перекрикиваться собираетесь? - сварливо спросил Двоечник. - Трудно десять минут молча полежать? Соскучились очень?

- Лень, слышишь? Кажется, Двоечнику твои подметки тоже - не подарок! заржал Цукоша.

- Странный какой коридор здесь!

Это уже Дима. Тоже, видать, заметил. Впереди что-то быстро загундел Кувалда.

- Чего, чего? - Сане показалось, что он ослышался. А когда понял, что нет, чуть не заорал от страха.

- Что он говорит? - переспросил Стармех.

- Он говорит, что это рабочий лаз муравьев-болтунов, - дрожащим голосом ответил Цукоша.

- Тогда - какого черта... - начал было Стармех, но поперхнулся и замолчал. Ясно какого. Стрельцы-весельцы, стрельчаки-весельчаки. Лежи вот теперь и думай, чего тебе лучше: ржавчиной задыхаться снаружи или муравьев-болтунов здесь поджидать...

Кувалда забормотал, судя по тону, что-то ободряющее.

- Чего?!

- Говорит, нет их здесь сейчас, миграция у них!

- Чего?!

- Ушли, говорит, на хрен, отсюда!

Ффу-у... Слава Богу, хоть здесь повезло немного.

- Дим, как там на улице?

Не, честное слово, орут, как на базаре.

- Да вроде нормально! Сейчас посмотрю! Ага! Вылезайте!

Рыжее облако слегка припорошило листья, поэтому казалось, что, пока мы валялись под березами, здесь уже наступила осень. Ладно, повеселились, можно и дальше топать.

И топать, и топать, и топать... До чего однообразная местность - не на чем взгляд остановить. Чего-то я и не припомню по карте, чтобы здесь так долго идти...

Кувалда наконец нашел злополучный проход, куда все облегченно и свернули. Дорожка была широкая, утоптанная, словно аллея в парке. Нет, сюда мы как-то ни разу не доходили. У нас всегда маршруты севернее лежали. Так и что удивительного? Каким идиотом надо быть, чтобы по РАВНИНЕ прогуливаться? Кувалда, правда, рубаху на пузе рвал - клялся, что саунд-волны сейчас - жуткая редкость, а здесь о них и слыхом не слыхивали... Ничего каламбурчик, да?

Пурген догнал Саню, ткнул локтем в бок:

- Слышь? Поют.

Я бы, конечно, пением эти звуки назвал с большой натяжкой. Так, мычание. Но, учитывая низкую музыкальную грамотность местного населения, явление, безусловно, необычное.

Впереди остановились, и Саня услышал довольный голос Гризли:

- Это, ить дошли... Цветник это...

Местность здесь совершенно незаметно понижалась, образуя нечто вроде а-агромадного блюдца, метров пятьсот в диаметре. И вот теперь представь, что в это самое блюдце набросали мелко нашинкованную радугу, пардон за пошлое сравнение, ничего умнее в голову не пришло.

Это и был знаменитый и совершенно незнакомый нам Цветник.

А начали мы знакомство с жуткого конфуза Цукоши.

Совсем рядом с дорожкой начинались заросли неизвестного растения, на ветках которого, трогательно поддерживаемых палочками-рогульками, висела клубника величиной с футбольный мяч. Обжора Азмун и здесь не смог подавить зов вечно голодного брюха. Он сорвал с ветки ближайшую ягоду и с хлюпаньем засунул в нее довольное лицо.

Тут же выронил ягоду и согнулся пополам.

Его вырвало.

От лежащей на земле клубничины разносился сильнейший запах падали.

- Эх ты, дурында, - ласково сказал Кувалда, с жалостью глядя на содрогавшегося Цукошу, - ее ж только Пакость есть может...

- Ого, - тихо заметил Леня. - А вот и садовник пожаловал.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});