Итальянец - Анна Радклиф

— Вовремя оговорился. Спасибо, Паоло, — иронично заметил Винченцо.

— Должно быть, у них какой-то праздник. Простые крестьяне умеют веселиться не хуже нас, городских. Хорошо играют. Это верно, что никто не умеет так танцевать, как это делают моряки Неаполя, собираясь в лунные вечера. Вот бы нам, синьор, и вам, синьорина, побывать на их празднике!

— Спасибо за приглашение, синьор Паоло, — церемонно поклонился ему Винченцо. — Скоро мы сможем присоединиться к тем, что внизу, и, надеюсь, нам станет так же легко и весело, как этим крестьянам.

Путники уже въезжали в городок с его узкими, вьющимися вдоль берега улочками. Справившись у прохожих, они направились к монастырю и вскоре остановились перед его воротами.

Привратница почти немедленно открыла ворота на их звонок и, выслушав просьбу, тут же поспешила передать ее игуменье. Вскоре Эллена получила приглашение игуменьи быть ее гостьей и последовала за привратницей. Винченцо остался ждать у ворот, чтобы убедиться в том, что Эллена довольна местом ночлега. Он также был приглашен игуменьей во внешние покои, где ему было предложено отужинать. Но, поблагодарив, Винченцо отказался, сославшись на то, что ему предстоит еще найти ночлег. Игуменья посоветовала обратиться от ее имени к настоятелю соседнего монастыря бенедиктинцев.

Винченцо, попрощавшись с Элленой, не без тревоги в сердце уехал. Девушка понимала его состояние, ибо сама чувствовала страх, оказавшись среди совершенно незнакомых людей. Чувство одиночества лишь усугублялось вниманием игуменьи и любопытными изучающими взглядами некоторых из сестер, проявляющих к ней излишний интерес. Поэтому она поспешила поскорее уйти в отведенную комнату, где наконец ее ждал отдых, в котором она так нуждалась!

Тем временем Винченцо тоже нашел приют в монастыре бенедиктинцев, где приветливо и даже с интересом приняли незнакомца, приход которого скрашивал монотонность замкнутой жизни монастыря. Соскучившись по общению с внешним миром, игумен и кое-кто из братьев бенедиктинцев засиделись за беседой с Винченцо до поздней ночи. Наконец гость, извинившись, попросил разрешения удалиться.

Оставшись наедине, Винченцо вновь вернулся к осаждавшим его мыслям и опасениям потерять Эллену. Теперь, когда она в безопасности, у него есть все возможности убедить ее. Он был уверен, что среди братьев бенедиктинцев будет нетрудно найти того, кто сможет обвенчать их и наконец вернуть им уверенность и покой.

ГЛАВА III

Прикинувшись, что дружелюбно яНастроен, и учтивость рассыпаяПо одному мне видимой причине,Я маску легкомыслия надел,Себя в ловушку заманив.

Мильтон

В то время как Винченцо и Эллена, покинув монастырь Сан-Стефано, начали свое полное опасности возвращение в Неаполь, маркиза, переполненная негодованием и опасениями, что Винченцо отыщет Эллену, тем не менее не меняла своего образа жизни. Она по-прежнему устраивала изысканные приемы и покровительствовала музам. Но это не могло полностью отвлечь от мрачных мыслей и заглушить недобрые предчувствия.

Ее недовольство и раздражение сыном усугубилось после того, как ей стало известно, что отец знатной и богатой девушки, которую маркизе хотелось видеть своей невесткой, в разговоре с мужем намекнул на возможность ее помолвки с Винченцо. Невеста была очень богата и знатного рода, что было немаловажным для тщеславной и алчной маркизы, ибо речь шла о богатстве, превосходящем даже немалое состояние семейства ди Вивальди. Маркиза негодовала, что дерзкий мальчишка своим поведением может поставить под угрозу как честь семьи, так и выгодный брак.

Именно в таком раздраженном состоянии застало ее письмо игуменьи монастыря кармелиток, сообщающее о побеге Эллены. Бежала она вместе с Винченцо. Гневу маркизы не было предела. Забыв о материнских чувствах и тревоге за сына, она помнила лишь одно — он пренебрег интересами семьи, пошел против воли родителей и, возможно, успел уже обвенчаться с этой простолюдинкой. В таком случае он был для нее потерян и планы ее рушатся.

Не в силах успокоиться, она тут же послала слугу за отцом Скедони, ибо лишь ему одному могла довериться и у него могла просить помощи, как расторгнуть этот ужасный брак. Ее состояние, однако, не лишило ее окончательно благоразумия, и, прежде чем показать письмо отцу Скедони, она дала его прочесть мужу. Но, зная его высокие моральные требования к себе и другим, она ничего не сказала о своих намерениях или возможной женитьбе их сына вопреки родительскому запрету.

Однако посланный в монастырь слуга не нашел Скедони. Это привело маркизу в состояние еще большего гнева и раздражения. Она снова и снова отправляла слугу за своим духовником, но все было напрасно.

— Госпожа, видимо, совершила тяжкий грех, что так нуждается в священнике, — поделился своими предположениями слуга на кухне. — За последние полчаса она уже дважды посылала меня в монастырь. Что ж, видно, совесть мучает ее. У богатых, сколько бы они ни грешили, всегда есть надежда, что священник тут же отпустит им грехи за парочку дукатов. Нам, беднякам, для отмаливания грехов и месяца не хватит, да и без розог не обойдешься.

Скедони появился во дворце маркизы ди Вивальди лишь под вечер и подтвердил ее наихудшие опасения. Он уже знал о побеге Эллены и сообщил, что они с Винченцо находятся в Челано и что молодые обвенчались. Он не сказал маркизе, откуда это ему стало известно, но по тем подробностям, которые он ей сообщил, она более не сомневалась в достоверности всего им рассказанного. Маркиза буквально пришла в ярость.

Скедони, не без удовлетворения молча наблюдавший за неистовствующей маркизой, решил, что наступил момент, когда он может привести в исполнение свой план и отомстить Винченцо, не восстановив при этом маркизу против себя. Когда он начал с кажущимся миролюбием объяснять маркизе поступок ее сына чрезмерной молодостью и неопытностью, он был далек от мысли успокоить пришедшую уже в отчаяние маркизу.

— Разумеется, его действия неосмотрительны и опасны, синьора, — вкрадчиво говорил он. — Но ваш сын так юн и не способен еще предвидеть все последствия своего поступка. Он не понимает, какой удар наносит репутации своей семьи, как это отзовется на его карьере при дворе, положении в свете, общении с людьми его круга, да и с простолюдинами тоже. Поддавшись своим незрелым чувствам, он не в состоянии оценить все привилегии, дарованные ему от рождения. Лишь в зрелом возрасте познаешь их цену. Поэтому он с такой легкостью пренебрегает ими, не зная, что этим сам принижает себя в глазах других. Несчастный юноша, он в одинаковой степени заслуживает как осуждения, так и жалости, — закончил отец Скедони со вздохом, в котором была скорбь.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});