Выход на «Бис» (СИ) - Плетнёв Александр Владимирович

Разумением он понимал, что в их положении глупо лезть на рожон, что возможно следовало бы попробовать проскочить мимо линкоров на контркурсе. Однако, закусив губу… атмосфера схватки, риска, опасности и, чёрт возьми, витающей смерти только подстёгивали (что ж, в горячке боя и рассудочные, как принято считать, англичане бывают безудержными), кэптен Мэнли Пауэр — мордатый, плотно сбитый мужчина, вытащив из памяти эпическое: «Нежелание искать боя противоречит традициям британского флота», всё для себя уже решил:

— Слушай мою команду: Всем стоять по местам! Право на борт. Ход самый полный. Артиллерия к бою! Зададим ему!

«Сумарес» развернулся, выписав на гуляющей массами воды поверхности океана пенную полупетлю, ложась на атакующий курс. Высокая волна не позволяла развить полные 36 узлов, однако резон успеть сблизиться с целью, когда 120-мм орудия будут не только достреливать, но и попадать, был.

— Внимание на руле-е-е!..

Отрывистыми командами — быстро учился — экипаж готовился бросать эскадренный миноносец в хаотичное зигзагирование — «Почти по-самолётному! — взбрело кому-то сравнение, полагая, надеясь, — может так удастся увернуться от невероятной избирательности проклятых buss bomb [169] русских»!

Через три минуты носовая батарея открыла огонь, развив максимальную скорострельность 10–12 выстрелов в минуту на каждый ствол.

Ответное не замедлило.

Не обращая внимания на остервенелый вой и визг осколков, не замечая ветер и пронизывающий холод — адреналин заглушил все рецепторы, кэптен Пауэр вдруг осознал, с неожиданной радостью, что это не ракеты. По ним бьют всего лишь обычные и явно малокалиберные пушки.

* * *

Что бы осознать отвагу самоубийственной вылазки экипажа английского эсминца, надо было оказаться там — на открытом, продуваемом всеми сквозняками, ничем не защищённом мостике.

Чтобы видеть безнадёжность положения этой одиночной цели, достаточно было взглянуть на экраны систем наведения боевых постов ПКР.

Радиометристы доложили, что дистанция до ближайшего уцелевшего корабля противника стала сокращаться.

Капитан 1-го ранга Скопин, лишь невозмутимо пожал плечами:

— Сколько до него? Десять? Каков расход ЗУРов?.. Многовато. Всё, выходим из роли «ракетного крейсера». Доберём его из АК-725.

То, что «британец» разразился беглой и отчаянной пальбой особого беспокойства не вызвало. Вопреки превентивным опасениям, высокая огневая производительность орудий малого и среднего калибра, что стояла на противостоящих эскадренных миноносцах, нивелировалась лёгкостью носителей — на крупной волне и сопутствующей качке малотоннажные корабли представляли из себя не самую устойчивую платформу. Эффективность по точности на дистанциях свыше семидесяти кабельтов сводилась к минимуму, и едва ли даже нервировала — малокалиберные снаряды шлёпались там-сям, оставляя на вид несерьёзные пенные всплески, и лишь один в пределах ста метров. И то скорей случайным характером.

И всё же командир приказал рулевому взять левее, отворачивая от стремящегося к быстрому сближению противника. Ко всему, став кормой к цели, открывался сектор стрельбы для обеих АК-725. Счёт тут шёл на минуты воздействия, и математика была проста: две 57-миллиметровые стабилизированные башенные установки, РЛС автоматического управления стрельбой МР-103 «Барс» брала цель на сопровождение в любых погодных условиях — при качке и плохой видимости, ленточная подача боеприпасов обеспечивала скорострельность до четырёхсот выстрелов в минуту. Ударный замедляющий взрыватель 6,35-килограммового осколочно-трассирующих снарядов инициируется после проникновения за преграду до 30 сантиметров. Последствия для безбронного эскадренного миноносца, попадавшего под такой огневой блицкриг, были очевидны и неминуемы.

В помещение ходовой рубки пробился чёткий стук спаренной, а затем и счетверённой пальбы, когда корабль неуловимым моментом перестроил свой курс на два румба влево. Дальность уверенного поражения надводной цели начиналась где-то с девяти километров, но Скопин не сомневался, что артиллерийские расчёты справятся с делом быстро, до того как англичане приблизятся на то расстояние, когда с их пушками надо будет считаться.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Тем сволочней оказался факт попадания в крейсер.

— Дым в корме, район катерной палубы! — первой отреагировала сигнальная вахта, находящаяся снаружи. Здесь в ходовой рубке воздействие малокалиберного снаряда на другом конце корабля (влетело видимо куда-то прямо в транец) никак не отразилось — ни звуком, ни встряской.

Завыл сигнал пожарной тревоги, вахтенный офицер среагировал немедленно, оповещая по внутрикорабельной связи. Теребились и трезвонили телефоны, соединяясь с кормовыми отсеками, с ангаром.

Командир быстрым доступом пытался что-то рассмотреть через телевизионную систему (изображение на экране то ещё — в серых невзрачных тонах): по полётке уже бежали согбенные фигуры в неуклюжих противопожарных комбинезонах… всегда, когда нет времени — кажется, что всё делается медлительно. Но не в этот раз. Люди уже были на срезе, суета без суеты, чётко и слажено — наверняка лучшая аварийная команда под непосредственным управлением главного боцмана.

Командир…

…слушал…видел…думал…распоряжался. Спохватившись помимо всего прочего: — Сучий потрох! Кто-нибудь его заткнёт? Этот сучий хэмээс [170]!.. — Уже.

Там где последний раз видели прыткого «англичанина» всё накрыло густым грязно-белым облаком с проблесками пламени.

Локальная проблема (очень надеялся, что только локальная) не избавляла от всего остального командирского груза ответственности. Кивком отправив старпома в эпицентр — разобраться, каперанг запросил у старшего группы ОНВО всё по окружающей обстановке, хотя информация и без того текла дежурным порядком…

—…текущее местоположение британских линкоров и «Советского Союза»?

—…«Кронштадт»⁈ Как далеко? Его курс…

—…где, что ещё осталось от разрозненных сил Гонта?

…так или иначе, принимая всё это «вторым планом», больше прислушиваясь к сообщениям с кормы. Понимая, чтобы получить какие-то подробности, по возможности исчерпывающие, требуется время. Нервное ожидание на мостике тем и было томительно, что приходилось лишь уповать, переживая десяток тревожных минут, пока там на месте не справятся с возгоранием или ещё с чем… Пока, наконец, не поступит доклад, что всё…

Дым в районе кормовой оконечности корабля всё ещё вился, уступив густому и чёрному более рассеянным, сносимым ветром и дождевой моросью в сторону.

Пять минут — и всё ещё напряжённый, но выдержанный голос боцмана в трубке:

— Пожар локализовали.

Вскоре наверх поднимется и сам, оставляли грязные сажей следы на светлом линолеуме — красномордый, весь пропахший гарью и химией спецсредств тушения — говорил безвыразительно, точно ничего и не было, будто каждый день такое. Однако во всём его виде читалось, как…

…как бежали по палубами, переходам, коридорами — переборки, двери-задрайки, стиснутые ангаром пожароопасные вертолёты, асбестовые шторы, блокирующие доступ огня и дыма из смежного отсека…тогда как там: вода из шлангов, рукавные линии пеногенераторов, тусклые в дыму аварийные лампы, вой сирены, скрипы, гарь и… страшно, ёкает сердце — в лужах и лохмотьях пены лежали сломанные куклы — тела.

— До ангара не добралось. И до «низов» тоже, водонепроницаемость в норме. Но об использовании «Веги» придётся забыть: разбита кран-балка ПОУ — она видом и приняла на себя прямое попадание. Старпом остался там — «подгребать хвосты». Катер — за борт, восстановлению в условиях похода не подлежит. Хуже… двое убитых. Ещё двое с осколочными ранениями и ожогами.

— Как так? — Скопин только и вымолвил — людей там не должно было быть.

— Поглядеть вышли. На представление-пострелялки, — старший мичман сглотнул, пробурчал мрачной миной, понизив голос — видимо не желая плохо о мёртвых, но проскочило, — дятлы.