Подмененный - Кристофер Кубасик

Лендсгейт не мог сдержать чувств. Он несколько раз быстро обошел вокруг Питера.

- Боже! - сквозь зубы процедил он. - Я бы ничего не пожалел, только бы стать человеком!

- Я как раз работал над этим. Десять лет... Все старался отыскать способ, позволяющий отсечь метачеловеческие гены от переноса на РНК. Думаю, мне это удалось.

- Я два года уже не видел своих детей... - заговорил о своем Лендсгейт. Питер промолчал.

- Знаешь, - продолжил доктор. - Побыть в шкуре упыря - этого я никому не пожелаю! Сначала все идет, как и прежде. Кажется, ну, случилось несчастье, но все останется по-прежнему: семья, работа. И мысли нет, что ты уже неприкасаемый!... Конечно, меня госпитализировали. Все знали, что я изменился, и почти все делали вид, что ничего не случилось. Они... жена... коллеги... соседи... никогда не заговаривали на эту тему. Разве что просьбы, скорее мольбы... Вскоре я догадался, что имелось в виду: "Боже, помоги ему сменить личину! Помоги ему стать таким, как прежде". Эти жалость и изредка прорывающееся раздражение сильно нервировали меня. Скоро глаза стали болезненно чувствительны к дневному свету, потом меня потянуло к сырому мясу. Какие-то новые чувства рождались внутри моего тела, я начал желать недозволенного. Я долго боролся, потом вынужден был признаться: человеческое мясо - вот чего мне не хватает. Оно такое сладкое, Питер, такое вкусное... Словами не передать. Особенно если рвать зубками живую плоть, чтобы тот, кого ели, ощущал это. Радовался бы вместе со мной... Я знал, что рано или поздно это случится, и сам ушел. Вот какова цена, понимаешь? Я в этом не виноват - это все гены. Я стал таким, каким должен был стать. Понимаю, что это звучит нелепо, что я должен взять себя в руки. Но я клянусь, что мне нравится насыщать утробу сырым мясом. Этого требует мое тело. Тебе это кажется жутким, а у меня без этого не бывать хорошему настроению.

Лендсгейт приблизился, и смрад его дыхания ударил прямо в ноздри тролля.

- Почему бы мне не быть тем, кем я стал, а, Питер? - с каким-то надрывом крикнул Лендсгейт. Питер отвернулся - не спеша, с изрядной долей вежливости, и твердо сказал:

- Вся загвоздка в генах. В некоторых из нас сохранились осколки от древних времен, а теперь эти гены вдруг начали работу. В моих цепочках присутствовали формы тролля, в ваших - вампира.

- Выходит, это все естественный процесс? - хохотнул ученый.

Питер смутился - время ли сейчас рассказывать о своих догадках?

- Мое появление не случайно, - продолжал доктор. - В природе должны существовать гены вампиров, и вот он я. Тут как тут! Так что это не флуктуация, не игра случая. Факт, что я стал упырем, не есть что-то лежащее вне меня. Я изнутри был вампиром и в конце концов стал им.

- Да, - ответил Питер. - Такой взгляд на проблему тоже имеет место.

Глаза доктора наполнились слезами.

- Интересно, как же я должен к этому относиться? Я не убью тебя, Питер. Я пожираю тех, кто уже мертв. Общество решило, что это дьявольские козни. Что же, пусть будет так. Но я есть то, что я есть. Мне, чтобы выжить, приходится убивать. Выбора, как говорится, нет. Я люблю жизнь, Питер, понимаешь! Люблю это странное времяпрепровождение, называемое жизнью. Что в ней самое главное? Правильно - уцелеть. Ты уцелел, Питер. Это хорошо. Ты понимаешь, что я имею в виду. Мы находимся далеко за границами здравого смысла, моральных установлений, требований закона, наконец. И мы выжили. Мы - сверхчеловеки, Питер. - Упырь подмигнул троллю. - Это надо очень четко осознавать. Так что лучше оставаться тем, кем создала тебя природа. Если ты добьешься успеха и найдешь средство, способное перестроить наши тела, тем самым ты погубишь меня. Понимаешь, погубишь сверхчеловека! Зачем? И погубишь не только меня лично, ты закроешь путь, по которому должна развиваться природа. А это уже преступление! Бессчетные поколения гуманоидов хранили в клетках эти гены, и вот пришла им пора развернуться во всю ширь. Ты слишком много берешь на себя, парень. Дать людям средство, способное изменить ход эволюции, ход истории? Слишком круто забираешь, щенок.

- Я имею право делать со своим телом, что захочу! - упрямо возразил тролль.

- Сомневаюсь в этом праве.

Лендсгейт повернулся и направился к своему трону. Усевшись, он громко объявил:

- Видите тролля? Он ваш!

8

Упыри, бродившие по цокольному этажу, собрались возле Питера и начали скалить зубы.

У Питера раскалывалась голова, но еще во время беседы ему стало ясно он способен регулировать боль, снимать ее мысленно. Это было своевременное открытие. Оно ему понадобится, когда эти выродки начнут пожирать его. Лендсгейт сидел на троне, прикрыв глаза ладонями.

Выродки все ближе подходили к Питеру.

Сердце у него затрепетало, он едва удержался, чтобы не попытаться хоть как-то освободить себя.

"Спокойней, - мысленно приказал он себе. - Только без паники. Делай все то же самое, только не спеша, сконцентрировав все силы. Что у нас есть?"

Ответ был бесхитростен: все, чем он располагал, - его собственная физическая сила. Питер добился того, чтобы дыхание стало ровным, спокойным, без всякой натуги. Затем, сконцентрировав внимание, стал разводить руки в стороны. Спокойнее, спокойнее, без рывков.

Цепь не поддалась ни на йоту.

Да, крепка...

Упыри придвинулись еще ближе.

Теперь надо сделать то же самое, только рывком. Он сконцентрировался и с силой дернул цепь. Потом вошел в какой-то раж и стал рвать цепь, быстро и сильно дергаясь. Несколько звеньев поддались, стали распрямляться. Запястья в тех местах, где железо впилось в тело, невыносимо болели.

Он был вынужден сделать паузу, восстановить дыхание. Заодно огляделся, пересчитал упырей. Было их около трех десятков. Его попытки освободиться, по-видимому, заинтересовали их. Они оживленно обсуждали каждый его рывок. Питер еще раз повторил себе: "Главное - это легкое, свободное дыхание", и, вдохнув, еще раз попытался рывком порвать цепь. Запястья уже горели может, из них лилась кровь. Как это проверишь? Снизу вверх, тем более за спину, взгляд не бросишь. Он поболтался, подерался и, обессилев, повис на цепи, раскачиваясь взад и вперед. От недостатка сил закрыл глаза. Покачавшись и немного успокоившись, решил открыть их. Ему было любопытно, что делают упыри.

Чья-то кривая рожа совсем близко возникла у него перед глазами - всего в нескольких сантиметрах. В нос шибануло таким удушливым смрадом, что он невольно вскрикнул, забился... Особенно омерзительна была слюна, вытекавшая изо рта людоеда. Слюна текла обильно, густо...

Питер невольно закричал. Взвыл во всю силу легких, а потом с такой силой рванул цепь, что сзади что-то хрустнуло и со звоном лопнуло. Руки были свободны. Без промедления он подтянулся и перехватил правой рукой цепь, на которой был подвешен к балке, а левой, намотав на кулак обрывок цепи, раскрутил ее свободный конец и с размаху врезал по слюнявой, ухмыляющейся физиономии. Вампиру хватило одного удара - он так и рухнул, удивленно вскинув брови. Дотянулся Питер и до других. Кровь обагрила его костюм, брызнула на тело. Остальные вампиры тут же отбежали подальше.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});