АнтиМетро - Андрей Бондаренко

– У меня будет нижайшая просьба, – нервно зачастил Фёдоров. – Нельзя ли оставить Татьяну Сергеевну здесь? Видите ли, в госпитале складывается очень тревожная и напряжённая обстановка. А её, в смысле, Татьяны Сергеевны, мягкая женская манера общения могла бы способствовать нормализации общего психологического климата…

– Нельзя – оставить! – жёстко отрезал подполковник. – Военным комендантом «Площади мужества» является подполковник Музыка Николай Николаевич…

– Я же с ним знакома! – обрадовалась Таня. – Встречалась несколько раз на дядиной даче… Извините, пожалуйста, Борис Иванович, что перебила! Больше не повторится!

«С кем только наша драгоценная и неповторимая Татьяна Сергеевна не встречалась на даче Виталия Павловича!», – засомневался подозрительный внутренний голос. – «Создаётся впечатление, что с половиной списочного состава старших офицеров ГРУ, служащих на питерских объектах. Может, всё же, она здесь оказалась не просто так? А по суперсекретному приказу генерал-лейтенанта Громова? А чего – сразу же – посылать на фиг? Логика, братец, дама упрямая…».

– Это очень важное обстоятельство! – заметно повеселел Мельников. – Я имею в виду – факт личного знакомства… Дело в том, что подполковник Музыка – служака до мозга костей, фанатичный и непреклонный. То бишь, является законченным бюрократом, педантом и ревностным исполнителем всяческих инструкций и предписаний. В данном же случае, ему придётся куда как непросто… С одной стороны, инструкции запрещают военным комендантам станций делиться с соседями жизненно-важными лекарственными препаратами. Мол, для пиковых ситуаций существуют централизованные склады, а раздолбайство и кумовство – запрещены воинским Уставом… С другой же стороны, близкая родственница высокого руководства… Вы, Татьяна Сергеевна, используйте эту неординарную ситуацию на полную катушку. Можете, даже, прозрачно намекнуть, что выполняете здесь некую ужасно-секретную миссию. Типа – старательно надзираете и курируете… Пообещайте Коле Музыке – естественно, от имени генерал-лейтенанта Громова Виталия Павловича – полновесные полковничьи звёзды. Или, наоборот, скорый перевод на службу в солнечный Чукотский Автономный Округ. К примеру, в славный городишко Певек… Нам очень нужна сыворотка от бешенства!

– Я справлюсь! – заверила Таня. – Все сто ампул вырву зубами!

– Верю! Мобильная группа выходит через три часа… Я сказал – через три! А сейчас всем спать и набираться сил! Я имею в виду – списочному составу мобильной группы… Беловы, попрошу разойтись по разным помещения! Термин «спать» – в данном конкретном случае – означает только спать, и ничего другого… Остальным – заняться текущими делами!

Все уже поднялись на ноги, собираясь дисциплинированно покинуть кабинет подполковника, когда Василий Васильевич, хлопнув ладонью по лбу, выдал:

– Товарищи! Мы же забыли обсудить ещё один очень важный вопрос! А именно, неординарные последствия от многократного применения усыпляющего газа Эн-09/15. Насколько я понимаю, у майора Белова есть важная информация, касающаяся этого неизученного аспекта…

– Отставить! – вяло и расслабленно велел Мельников. – Этот вопрос мы обсудим несколько позже, после возвращения мобильной группы с задания. Эн-09/15 подождёт и никуда не денется… Тем более что его использование – в ближайшее время – полностью исключено. Для этого нет ни малейших оснований и уважительных причин…

Глава восемнадцатая

Старый служака – во всей своей красе

Сон был – как сон. Совершенно обычный и рядовой, такие ему снились десятками – за год. Вечнозелёные острова, фрегаты, корветы и бригантины, несущиеся под всеми парусами – куда-то, в неведомую даль. Нежно-лазоревый горизонт – в том месте, где безбрежное тропическое море радостно встречалось с сонным утренним небом. Белоснежный песок заброшенного пляжа, нежный шёпот ласкового прибоя. Лукавый взгляд – тёмно-зелёных глаз – из-за молодых листов банановой рощи. Стаи разноцветных, беспокойных и крикливых попугаев, беззаботно перепархивающих с ветки на ветку…

Пожилой человек – с лицом, испещрённым багровыми шрамами – сидящий на чёрном базальтовом валуне, пел, бодро терзая струны старенькой гитары, немудреную песенку:

И шум морской волны – как грохот барабана.И чайки резкий вскрик – как глас иной трубы.И чёрный флаг вдали – знакомого корсара,Маячит – приближением беды.

А значит – все наверх!И ставить быстро – кливер!Рубите якоря, и курсом – на восход!И часа не пройдёт,Как наш весёлый клиперВ туманных лабиринтах – пропадёт.

Прощай же навсегда – девчонка из таверны!И грусти кутерьму – уж разбудил прибой.Превратностям судьбы – я, всё-таки – не внемлю…Налей стаканчик рома – шустрый бой!

И будет всё – лишь, так!Лишь, так – и не иначе!Свобода – ты сестра, одних со мной кровей!Но, вот,… окончен сон. И дождик… тихо плачет.На стёклах… тесной камеры… моей…

Вежливый толчок в плечо, второй толчок – уже гораздо более ощутимый и настойчивый.

– Чего надо, боцман? Давненько по зубам не получал? – сквозь сон поинтересовался Артём. – Норд-вест крепчает? Пусть с передних мачт уберут все нижние паруса. Убрать топселя! У грота и стакселей взять рифы! Концы крепить тщательно, без слабины!

– Эй, господин адмирал! Очнитесь! – сквозь пелену сна донёсся весёлый голос. – Все корабли давно уже сгорели и пошли ко дну, нынче нас с вами ждут сугубо подземные дела. Но, тем не менее, более чем – важные… Просыпайтесь, адмирал! Генералиссимус Мельников будут недовольны и сердиты. Кстати, ваша беспокойная графиня уже полностью готова к славной эскападе! Слышите – этот настойчивый и уверенный стук в двери? Ещё пара минут – и дверь, непременно, падёт! К ногам античных героев, ясен пень… Гы-гы-гы!

Дверь, действительно, содрогалась от увесистых ударов.

– Открой, боцман, – посоветовал Артём. – Сломает же. Подполковник потом будет ругаться и стыдить. Зачем его нервы – и без того тонкие – напрягать лишний раз?

– Это точно! – согласился Лёха. – Руководство надо беречь и неустанно лелеять. Иначе, обязательно, пришлют новое. А к нему надо будет отдельно приспосабливаться. Мать его! Кстати, командир… Форма, оружие и прочие штуковины лежат-висят на стуле… Ну, так чего? Отпирать?

– Отпирай…

– О, господи! – отшатнулся в сторону Никоненко. – Также и зашибить, ненароком, можно… Э-э, прекращайте безобразничать! Татьяна Сергеевна! Я дверь вам не для того открывал… А у тебя, Тёмный, вид дурацкий – до полной невозможности…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});