Борьба буров с Англиею (Воспоминания бурского генерала) - Христиан Девет

Теперь мы направились к ферме Зильвербанк-Ватервалривир. Я не нуждался более в проводнике, так как знал эту местность, в которой прожил два года. На следующее утро, после завтрака, мы отправились дальше, на юг от фермы Гексривир, миль за пять. Там мы расседлались, и через несколько часов генерал Деларей должен был расстаться с нами. Он хотел пересечь железную дорогу между Фереенигингом и Мейертоном - это был кратчайший путь к его отрядам и, дальше, к Оранжевой республике. Мы обменялись сердечными словами, которые были вызваны, между прочим, мыслями о том, увидимся ли мы с ним еще когда-нибудь в жизни. Потом каждый из нас отправился своим путем с радостным и облегченным сердцем, так как мы освежились и подкрепились не только вследствие уютного совместного пребывания в течение нескольких дней, но также и вследствие непоколебимого решения, принятого обеими республиками, не отдавать своей независимости ни за какую цену, что бы ни случилось!

От Вальривира я направился к Вилиесдорпу, где мы провели вечер и весь следующий день. Потом мы расстались с президентом Штейном: он направился к Безейденгоутсдрифту, а я через Франкфорт к гейльбронскому отряду. Я остался во Франкфорте одну ночь с коммандантом Россом и его бюргерами и провел очень приятно время. У гейльбронцев я пробыл всего несколько дней, так как мне нужно было торопиться уладить важные дела у винбургцев, куда я и отправился.

Так как отряды были теперь разделены таким образом, что каждому приходилось быть в своем округе, мне пришлось разъезжать больше прежнего.

Через несколько дней я уже был у комманданта Газебрука и его бюргеров в Дорнберге. Здесь я получил от президента Штейна письмо, в котором он описывал мне, как он спасся в Рейце 11 июля 1901 г., куда успел добраться с некоторыми бюргерами из своей охраны, тогда как, к несчастью, коммандант Давель и все члены правления, исключая В. Бребнера, который был в отлучке, взяты в плен.

Из Винбурга я поспешил навестить главного комманданта. Я. Гаттинга, и из кронштадтского отряда отправился к президенту. Я нашел его 20 июля в 12 верстах к западу от Рейца. Как велика была моя радость, когда я увидел президента благополучно здравствующим, но как тяжело было отсутствие старых друзей: генерала А. П. Кронье, члена исполнительного совета, генерала Вессельса, де-Брена, государственного секретаря, комманданта Давеля, Рокко де-Вилие, секретаря исполнительного совета Гордона Фразера, частного секретаря президента, М. Гарди, помощника секретаря, Питера Штейна, брата президента и фельдкорнета при штабе, и многих других друзей-бюргеров, составлявших личную, охрану президента. Мне тяжело было думать, что такие люди находятся в плену. Но что усиливало еще нашу скорбь - это было сознание того, что здесь играла роль измена: Стенекамп, бюргер Оранжевой республики, а не кто иной был тем предателем, который привел англичан и который указал на место пребывания личной охраны президента Штейна, взятой в плен.

Правительственный состав должен был быть пополнен, и президент назначил следующих лиц:

Вместо генерала А. П. Кронье - генерала Оливира, членом исполнительного совета; вместо г. Брена - г. В. К. Бребнера, государственным секретарем. Г. Иоганнес Терон был назначен секретарем исполнительного совета вместо г. Рокко де-Вилие, а г. Б. дю-Плесси частным секретарем президента, вместо г. Гордона Фразера.

Президент в своей свите в будущем не пожелал иметь более 30 бюргеров, коммандантом которых был назначен капитан Г. ван-Никерк.

Глава XXX.

Последняя прокламация Англии

Более чем когда-либо убеждал я моих офицеров в необходимости разрушения неприятельских путей сообщения, а следовательно, и взрывания поездов. Нашелся способ, посредством которого мы стали это проделывать. Дуло и курок ружья соединялись с динамитным патроном и клались под железнодорожный рельс. В тот момент, когда локомотив нажимал на рельс, происходил взрыв, вследствие чего поезд взлетал на воздух. Конечно, это было ужасно отнимать таким образом жизнь у людей, но как ни ужасен этот способ, он, однако, не противоречил правилам, установленным цивилизованными народами, и мы чувствовали себя вправе уничтожать таким образом неприятельские пути сообщения.

Все это время мы особенно энергично стали заниматься взрывами, и англичанам пришлось, более чем когда-либо, охранять железнодорожную линию. Для этого они принуждены были разместить вдоль всей линии несколькими тысячами солдат более, нежели прежде, иначе происходила постоянная остановка движения. Долгое время по ночам поезда даже совсем не ходили. Но вскоре англичане догадались, в чем состоял наш секрет, и стали внимательно осматривать рельсы, ежедневно стараясь найти место, куда мы подкладывали мину. Но за это нам также вскоре стало известно, что они открыли наш секрет: с известной вышины мы всегда могли видеть: проходил ли поезд благополучно или нет. После этого мы сделались еще внимательнее и еще осторожнее. В том месте, где клался динамит, мы предварительно счищали гравий, собирали его, зарывали на некоторой глубине динамит, затем все приводили в прежний вид, засыпали снова гравием, а остатки бросали куда-нибудь вдалеке от железной дороги. Словом, концы в воду. В ответ на наши хитрости англичане расположили войска вдоль всей линии.

Прошел июль. Что ожидало нас в августе? Маленькие стычки кое-где, то тут, то там, не прекращались. Здесь пять, там десять убитых, доходило и до тридцати англичан убитыми, ранеными или взятыми в плен. Если бы сосчитать все эти маленькие числа вместе, то получился бы в сложности крупный итог, но наша война была не такого рода, чтобы мы могли заводить полевые конторы и заниматься статистикой. Рапорты о сражениях доставлялись мне, но после 3-5 недель, в течение которых они сохранялись, я рассылал их различным главным коммандантам для всеобщего сведения, а потом они уничтожались.

О военных действиях в начале войны сохранилось много отчетов, рапортов и писем. Я отдал все эти документы одному моему хорошему другу на сохранение, но я не знаю, где именно он закопал их в землю, так как сам он был взят в плен, и я не мог добиться, куда он был отправлен. Среди этих бумаг находились чрезвычайно важные документы, заслуживающие опубликования.

Я находился в Блейдскапе между Вифлеемом и Гейльброном. Мои старые приятели: генералы Нокс, Эллиот, Пежет, а также полковники Римингтон, Бейнг, Бенер и другие - хорошо, конечно, помнят, где лежит Блейдскап. Здесь я получил послание от лорда Китченера, заключавшее в себе прокламацию от 7 августа 1901 года.

Вот ее содержание: "ПРОКЛАМАЦИЯ{72}.

От его превосходительства барона Китченера фон-Кертоум (Khartoum) Г. К. Б. К. К. М. Г. генерала, главнокомандующего войсками его величества в южной Африке, высшего комиссара в южной Африке и администратора Трансвааля и пр., и пр.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});