Китайские палочки времени - Александр Алфимов

Потому что только здесь и сейчас мы можем что-то менять. Прошлого уже нет. Будущее ещё не наступило. В каждый момент времени есть только то, что находится здесь и сейчас. Да, прошедшие события нужно помнить и анализировать. Да, нужно планировать будущее. Но нельзя лить тем, чего нет сейчас.

Так говорили древние, и я согласен с ними — наши далекие предки были умнее нас. Да, они не знали о строении атома или о тонкостях фотосинтеза. Но незнание заставляло их думать. А наше знание внушает нам ложные иллюзии, говорит, что нам уже незачем думать, что нам достаточно знать.

Поэтому я всегда прислушиваюсь к мудрости предков. Решил послушаться и на этот раз, сосредоточился на том, что происходит здесь и сейчас,— на разговоре с Фомой.

Тот продолжал историю, начало которой я прослушал и поэтому не сразу понял, о чем идет речь. Но к середине истории я в общих чертах уже восстановил пропущенный фрагмент. Наконец он завершил повествование о том, как хитрый торговец хотел впарить ему втридорога неисправные реакторы для грузовиков, но сам же оказался в дураках.

Рассказывал он хорошо, с яркими деталями, разыгрывая передо мной диалоги в лицах. Бурно жестикулировал обеими руками, но при этом умудрялся крутить руль. К концу истории я помирал со смеху. А когда Фома изобразил, какое лицо было у торговца, когда тот понял, как ловко его провели, то я всерьез испугался за целостность своих брюшных мышц. Уже потом я испугался за Фому — показывая лицо торговца, он выпучил глаза настолько, что это оказалось против всех правил анатомии.

— На себе не показывай! — сквозь смех выдавил я.— Примета плохая!

После истории с торговцем-обманщиком, который оказался обманутым, наступила моя очередь рассказывать. Я вспомнил похожую историю про то, как однажды на рынке меня попытались обвесить. После чего рассказывать снова принялся Фома.

Постепенно с юмористических происшествий из жизни мы перешли на просто интересные. Потом я рассказал о своей работе. А точнее, обеих работах — сначала о «Хронотуре», потом о предсказании будущего.

— Слушай,— оживился вдруг Фома.— Я тебе такое сейчас расскажу! Ты лучшим в мире предсказателем будущего станешь.

«Теперь уже не стану»,— подумал я.

Через несколько дней Развилка. После этого пропадет связь с обоими будущими мирами, их архивы станут недоступны. Так что о будущем мы будем знать только то, что уже успели узнать раньше. Мне придется искать другой источник приработка. Тем более что и «Хронотур» тоже накроется медным тазом.

Но Фому я прерывать не стал. Пусть расскажет. Да и интересно — что же такое могло бы вдруг взять да и сделать из меня самого великого предсказателя?

— В каждом крупном городе мира,— начал Фома,— до Развилки существовал эдакий секретный информационный центр. К Сети он подключен не был. То есть был, но только вбирал в себя информацию. Собирал, анализировал. После Развилки про них забыли, не до того стало. Но они еще какое-то время действовали автономно, без персонала. Ну это неважно, что после Развилки было — до нее еще лет десять. Важно то, что там содержатся данные обо всем, что было. Если завладеешь этими данными, то миллионы на предсказаниях заработаешь.

«Ошибаешься, Фома,— пронеслось в голове,— до Развилки всего несколько суток. И если бы такой центр действительно существовал бы, то он оказался бы для меня невероятно важен. Но не потому, что я надеюсь миллионы заработать. А потому, что я должен принять решение. А для этого мне важно знать как можно больше».

Но, к сожалению, такого центра нет. Это легенда.

Человечеству всегда нужна была мифология. И она всегда была. Правда, в разное время и мифология была разной. Вначале были тотемные звери и духи предков, потом — Тесей и Геракл, еще позже — Робин Гуд и Вильгельм Телль.

Потом пришел черед «научной» мифологии. НЛО, контактеры, озеро Лох-Несс. Вспомнили про Атлантиду и объявили, что она действительно была, но затонула в результате тектонических процессов.

Теперь появились новые мифы. Но от старых они не отличаются абсолютно ничем.

А в любой мифологии обязательно присутствуют истории о Великой Халяве. Нет, конечно, чтобы добыть сокровища, надо победить дракона или перебраться через непроходимые горы.

Но все равно награда в конце пути — не что иное, как халява. И этого ничуть не меняет тот факт, что предварительно надо пройти множество испытаний. Как говорится, ради халявы человек способен на любые подвиги.

Образ Халявы менялся в зависимости от эпохи и культуры так же, как и образ героев. Но он всегда оставался. Сначала это была волшебная лампа с джинном внутри и не менее волшебная пещера сокровищ. Потом мы все ждали мудрых инопланетян, которые прилетят к нам с миром и ладут вакцину от рака. Или прилетят с войной, но мы их победим и отнимем вакцину.

Теперь вот воплощением Халявы стал таинственный информационный центр, хранящий в себе все тайны мира.

— Фома, нет никакого информационного центра,— попытался я образумить собеседника.

— А я тебе говорю — есть!

— Фома, это просто легенда, миф. Причем миф не очень складный — ты сам себе противоречил, когда рассказывал. Какая же это секретная лаборатория, если ты про нее знаешь?

— Так это она в ваше время секретной была! А потом, когда никаких государств не стало, государственная тайна уже перестала тайной быть. Те, кто знали про центр, много раз пытались в него экспедиции организовать. Глупые — надеялись, что информация о прошлом еще что-то сможет пленить. Некоторые хотели все вернуть, как было. Другие поняли, что вернуть ничего нельзя, надо по-новому жить. Но надеялись, что та информация поможет им при новом порядке у руля оказаться. Ну это неважно все. Важно, что затевались экспедиции. А хорошую экспедицию из нескольких человек не собрать — тут серьезная подготовка нужна. Значит, рассказать кому-то все нужно. Вот все наружу и выплыло.

— Но все равно те, кому это рассказали, должны хранить тайну. Уж если хочешь изменить мир, то не стоит кричать об этом направо и налево.— Сказав это, я мысленно усмехнулся. Уж я-то об этом знаю лучше, чем кто-либо другой.

— Так они хранили! — После этих слов Фомы я собирался обвинить его в непоследовательности. Однако он продолжил, не дав мне вставить и слова: — Сначала хранили. А потом, когда все экспедиции провалились и стало понятно, что найти его нельзя, все эти секреты ни к чему стали. Ну а те, кто в экспедициях участвует, им же хочется похвалиться друзьям. Мол, вот я какой, чуть было весь мир с ног на голову не поставил, только мелочь помешала. Вот так, за кружкой пива, тайна и перестала быть тайной.

— А знаешь, Фома, почему эти экспедиции не смогли до информационного центра добраться?

— Конечно, знаю, туннель, по которому идти надо, завалило.

— Это сами участники экспедиций так сказали, чтобы не смеялись над ними. А на самом деле они туда добраться не смогли, потому что никакого центра нет.

— Да как же нет, когда я там был?

— Как это был? Ты же говоришь, что туннель завалило?

— А там, оказывается, не только по туннелю пробраться можно. И другие пути есть. По крайней мере, один есть точно. Тут ведь какое дело, путь хитрый очень, просто так я бы его никогда не отыскал. Да и искать долго не стал бы. Посмотрел бы, что пройти никак нельзя, да и пошел бы делом занялся. Но тут так получилось, обмывал я сделку одну удачную... А, так я ж тебе рассказывал — про этого торговца, который некондиционные реакторы мне всучить хотел.— Фома уставился на меня, как бы пытаясь по моему лицу понять, понял ли я, о какой истории он сейчас говорит. Я кивнул, мол, понял, не дурак. Фома продолжил: — Ну обмывал я, значит, эту сделку. И наобмывался. А сидел я в трактире, спьяну начал с другими посетителями разговаривать. Сначала о том, о сем поговорили. А потом зашел разговор об этом информационном центре. Этот краснорожий мне и говорит...

— Погоди, какой еще краснорожий?

— Да не знаю я, он не представился. Совместное питье пива — не повод для знакомства. Значит, говорит мне этот краснорожий — нету этого информационного центра. Сказки это все для детишек маленьких. Ну прямо все как ты говорит.

— Вот уж спасибо, что с краснорожим меня сравнил!

— Да погоди ты, я не сравнивал. Я говорю, что он мне теми же словами шпарил, что и ты только что. А я тогда и сам в это не верил. Да только у меня ж полбочки пива и животе булькало...

— Не вместится в тебя полбочки.

— Так бочки разные бывают! Есть и совсем маленькие. Да только не в бочках дело. А дело в том, что меня пиво за язык тянет этому красномордому наперекор сказать. Пусть сам и не верю в это, а лишь бы наперекор. Ну я и говорю — есть, мол, этот центр. Сам там бывал.

— Во-во. И мне ты сейчас то же самое говорил. Может бить, в тебе и сейчас полбочки плещутся?

— Да погоди ты ехидничать! Говорю ему — бывал я там. Мне ж с пива похвалиться хочется. Неважно чем. Говорю, дивай пари заключать, что еще раз туда дойду. И заключили. А наутро он подкатывает ко мне — или, говорит, иди в этот центр, или отдавай ту партию реакторов, на которую вчера спорил. А мне без реакторов из города никак нельзя возвращаться. И не в том даже дело, что на общественные деньги куплены,— меня б поругали да и забыли бы. А вот то, что я этим перед городскими деревню нашу опозорил, — того бы наши никогда мне не забыли. Так что я два дня крутился вокруг того места, где этот центр находиться должен. Все искал, как туда пробраться.