Успеть. Поэма о живых душах - Алексей Иванович Слаповский

нет пациентов, готовых к выписке, он бы рад чем-то помочь, но помочь ничем не может.

Согдеев, злясь и негодуя, позвонил давнему приятелю Косте Куманеву, имеющему связи с администрацией президента, спросил, что происходит.

— Пандемия происходит, — ответил Костя.

— Я не об этом. Я о том, что, может, на меня какие-то планы? Я чего-то не знаю?

— Никаких планов.

— А почему не идут навстречу, не хотят помочь?

— Ты насчет родственницы заботишься?

— Практически. Это моя женщина.

— Тогда понятно. Митя, пойми ситуацию: туда хотят попасть все, кому не лень. Будто там и вправду лечат лучше, чем в других местах.

— А разве нет?

— Не знаю, не лежал. Но ты прикинь: все народные и заслуженные артисты туда лезут? Лезут. Журналисты из кремлевского пула лезут? Лезут, считают, что уж на это насосали. «Единая Россия»[9] лезет? Лезет, причем в полном составе! И сенаторы, и депутаты, и помощники депутатов! Представляешь, что там творится?

— Постой. Хочешь сказать, если что со мной, то и меня не положат?

— Тебя положат. Надеюсь. А насчет родственников и близких есть негласное указание — мягко отшивать. Говорю, как другу, чтобы ты время не терял. Мой совет: обратись в клинику… — Костя назвал одну из знаменитых частных клиник Москвы, имеющей в названии слово «швейцарская». — У них там отдельные палаты, обстановка как в гостинице. Берут дорого, но оно того стоит, сестра жены там операцию делала, была очень довольна, пока не померла.

— Юмор у тебя…

— Какое время, такой и юмор. Ты-то как себя чувствуешь?

— Еще не умер. Но не очень, если честно. Боюсь, меня тоже прихватило.

— Вот и ляжете вместе. Думаю, на двоих там тоже палаты есть.

Смирившись, Согдеев позвонил в знаменитую клинику. Послушал успокоительную и именно поэтому страшно раздражающую музыку, после чего ответила вежливая регистраторша с мелодичным голосом. Он представился, регистраторшу это не впечатлило, она ответила так, будто была не живым человеком, а автоматом. Сохраняя, впрочем, вежливость.

— Вы наш пациент?

— Нет. Нужно устроить женщину, родственницу, есть нормальные палаты у вас?

— Мы обслуживаем в первую своих очередь пациентов, с которыми у нас заключены договоры, остальных по мере возможности.

— Заключим договор, не проблема!

— Свободных палат сейчас все равно нет.

— Как это? Совсем нет?

— Извините, совсем.

— И вы при этом швейцарская клиника?

— Мы российская. А швейцарская — только название, — с улыбкой в голосе сказала регистраторша; похоже, ей нравилось дразнить Согдеева. — Как сыр бывает голландский, но это не значит, что он из Голландии, просто сорт такой. Да и потом, что вы думаете, в самой Швейцарии тоже всегда есть места? Вспомните, в Италии, когда все началось, люди вообще на улицах валялись!

— Вы мне предлагаете на улице валяться?

— Я к примеру. Очень сожалею, что не можем помочь.

Согдеев позвал Варю, сказал, чтобы она и ее девочки обзванивали лучшие частные больницы Москвы, искали место.

А Настя, очнувшись, увидела над собой странных людей в белых комбинезонах, респираторах и очках вроде тех, в каких плавают под водой. Они похожи были на персонажей фантастического фильма про космос. На полу стоял оранжевый ящик с откинутой крышкой и белым крестом на боку. Врачи, поняла Настя. Разглядела сквозь очки — пожилой мужчина и девушка.

— Вот и славно, — одобрительно сказал пожилой. — Полежим еще немного, а потом поедем.

Настя повернула голову, увидела в углу, в кресле, напуганную Алису. В ответ на взгляд матери она тихо заплакала. Насте стало больно и почему-то стыдно. Пусть ей самой будет в два раза хуже, лишь бы ее девочка не плакала.

— Ну, ну, — сказала Настя. — Теперь-то чего? Все отлично.

— Это стресс, — объяснила девушка. — Она молодец, умненькая, вызвала нас. Не все бы сообразили. У меня вот сестра, — сказала она врачу. — Двенадцать лет дуре, сама одеться не умеет, мать ее причесывает и в ванной моет.

— Беспомощная цивилизация, — обобщил врач. — Случись что серьезное, вымрем за месяц.

— А сейчас — не серьезное?

— Сейчас? — задумчиво переспросил врач, сидя на стуле, нагибаясь и поворачивая ладонью голову Насти, всматриваясь в глаза. — Голова не кружится?

— Немного.

— Попробуем встать. Даша, помогай.

— Я сама! — сказала Настя и рывком приподнялась с пола, но тут же оперлась одной рукой об пол, а второй взялась за голову.

— Без подвигов! — прикрикнул врач.

Настя с помощью врача поднялась и села на диван. Настя позволила помочь себе подняться. Села на диван. Дышать было тяжело, хотелось широко раскрыть рот, как рыбе без воды, и глотать, глотать воздух, но Настя стеснялась врачей и не хотела еще больше напугать Алису.

— Может, что-то сделать? — спросила она. — Поставить капельницу какую-нибудь.

— В больнице будет и капельница, и все, что нужно — пообещал врач.

— Это ковид, да? — спросила Настя. И сама ответила: — Скорее всего. Я запах и вкус не чувствую, одышка была, бред какой-то снился. Все симптомы.

— Вы-то откуда знаете?

— Читала.

— Ну да, про что читали, то у вас и есть. Полный набор.

— Я не мнительная! — возразила Настя.

— Все мы не мнительные. Пойдем потихоньку?

— Вообще-то за мной другую скорую должны прислать. Из ЦКБ. Это Центральная…

— Мы знаем, что такое ЦКБ, экономьте силы, — сказал врач.

Тут позвонил Митя, спросил, почему Настя не брала трубку, и тут же, не тратя времени, объяснил, что происходит, просил потерпеть, сейчас найдут что-то приличное — и няню для Алисы, и хорошую больницу для Насти.

Настя в свою очередь рассказала о своем обмороке, о том, что сейчас у нее врачи, и они предлагают госпитализацию.

— Митя, я соглашусь. Мне очень… — Настя посмотрела на Алису и закончила: — Очень как-то не по себе. Потом переведемся в нормальную клинику, но пока лучше хоть какая-то помощь, чем никакой.

— Это вы хорошо сказали, — негромким аккомпанементом пробормотал врач. — Хоть какая-то лучше никакой. Хоть какую-то мы вам точно обеспечим, у нас вообще хоть какого-то — дополна.

— Мам, я с тобой поеду! — сказала Алиса.

— Нельзя.

— Почему? Мне много места не надо, где-нибудь там устроюсь.

— Алиска, не расстраивай меня, не глупи! Позвони папе. Нет, я сама позвоню.

Настя позвонила Антону и четко, без лишних слов, обрисовала положение дел.

— Понял, уже еду, — сказал Антон.

— Потом няня приедет, сменит, а пока побудь.

— Без няни обойдемся, я до десятого свободен.

— Не спорь, опытная женщина не помешает.

Тем временем девушка закрыла оранжевый ящик, подняла его, стояла в ожидании. Врач протянул руку к ящику, этим жестом предлагая девушке отдать ящик ему. Видимо, он был джентльмен. Девушка покачала головой: дескать, сама донесу. Врач кивнул, соглашаясь с авторитетом ее молодой силы.

— Что взять? — спросила